Джо Беверли - Счастье под запретом

— Ты когда-нибудь уже делал это? Связывал?

— Нет.

Она подняла ошейник и провела им по его бедрам и животу, восхищаясь блеском золота на фоне его кожи, и заметила, как он задрожал всем телом. Теперь эта жуткая вещица была просто игрушкой!

— Меня удивляет, что все произошло слишком обыденно.

— Ну я так не думаю. — Он завладел ее рукой и посмотрел в глаза. — Но лучше тебе спросить кого-нибудь еще.

— Почему?

Френсис виновато улыбнулся.

— Время признаний. Я исключительно неопытный в этом деле, любовь моя. Ты моя первая и единственная женщина.

Она уставилась на него широко раскрытыми глазами, пытаясь отыскать какой-нибудь тайный смысл в его словах.

— Ты имеешь в виду, что там у Постов?..

Он кивнул.

— Разочарована?

— В ужасе! — У нее на глазах выступили слезы.

Он крепко обнял ее.

— Тсс, не плачь. Это было восхитительно. Вспоминая ту ночь, я вижу в этом знамение Божье.

Она нахмурилась.

— Я тебе не верю. Ты же такой замечательный любовник.

Он довольно ухмыльнулся.

— Я польщен, но откуда тебе знать, добродетельная моя?

— И верно! В конце концов в сравнении с Мэтью, которому было наплевать на меня, любой мужчина покажется…

Она вскрикнула, когда он поцеловал ее. И, конечно, просто должна была поцеловать его в ответ.

Они снова успокоились в объятиях друг друга.

— Но тогда почему ты такой опытный? — спросила Серена.

— Я просто хорошо начитан. Впрочем, мне нравится учиться у тебя.

Он слегка провел пальцем по внутренней стороне ее бедра.

— Это так приятно, как об этом пишут?

— Хм-мм. Но лучше делать это метелкой для смахивания пыли.

— Что-о-о? — Он расхохотался.

Она лукаво посмотрела на него.

— Я тоже читала книги. В прошлом я терпеть не могла такого рода образование, но теперь думаю, что эти знания даже полезны.

Френсис проворчал:

— Я всегда подозревал, что образование женщин — это не слишком хорошо.

— Ты имеешь в виду, что наши бедные нежные мозги перегреются?

— Я имею в виду совершенно другое. Впрочем, я и сам что-то разгорячился. Но все это гораздо большее, нежели знания и опыт.

Он ласково погладил ее по животу.

— Я счастлив лишь касаться тебя, мое сокровище.

Серена глубоко вздохнула.

— Почему книги никогда не упоминают о красоте слов? Твои слова согрели мне душу, подарили мне свободу.

Она слегка подвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Я говорила, что люблю тебя? Люблю своего мужа, единственного мужа перед лицом Господа.

Его рука замерла.

— Вряд ли я заслужил такое отношение. Но я обязательно заслужу.

— Конечно, заслуживаешь! Ни один мужчина не сумел бы быть таким нежным и добрым.

— Наверно, мне повезло, что ты можешь сравнить меня только с Ривертоном.

Она немедленно приложила палец к его губам.

— Любая женщина знает, с кем сравнивать. Мы носим это в своем сердце. Вот почему, глядя лишь на братьев и отца, я с самого начала знала, что Ривертон — чудовище. Но до конца поняла только, когда встретила тебя.

Она нежно поцеловала его.

— Ривертон хорошо вышколил свою женушку…

Она снова закрыла ему рот поцелуем.

— Но в браке с ним мне многое было недоступно, а попросту — запрещено! Это любовь, нежность, уважение, достоинство. А посему я стала использовать свое тело, чтобы совратить незнакомца.

— Не надо, я ведь все понимаю.

— Именно за это я и ценю тебя. Потому-то ты и сумел научить меня всем этим запретным штучкам — любви, нежности, уважению и достоинству.

— Тебя нечему обучать, Серена.

Она поцеловала его нахмуренные брови.

— Ну, значит, ты напомнил мне об этом. Подарил мне жизнь и счастье, освободил от чудовища и его цепей. Даже если бы я не полюбила тебя, я была бы предана уже за это.

Она заметила, что он почувствовал себя неловко, и сменила тон на более игривый и легкомысленный.

— И поскольку я теперь свободна, пусть это будет на твоей… голове, милорд!

И ее выразительный взгляд ясно показал, что за голову она имела в виду. Плоть слабо шевельнулась, и Серена улыбнулась мужу.

— Язык, зубы, лед, перья… — вызывающе забормотала она. Подобрав плетку, она пощекотала ею Френсиса.

— В любви, радость моя, нет ничего запретного.

После мгновенного замешательства он расхохотался, а она — вслед за ним, и их обнаженные тела сплелись посреди забытых цепей.