Вирджиния Хенли - Сердце ворона
Роджер повернулся и стремительно выбежал из комнаты, задев полой плаща вазу с первыми подснежниками. Цветы рассыпались по ковру. Розанна принялась собирать их, содрогаясь от рыданий. Она плакала от счастья, что Рэвенспер не погиб, и от горя, ведь его возвращение так расстроило бедного Линка! Она рыдала от страха за них обоих. Ей так хотелось, чтобы оба они живыми и невредимыми вернулись с поля боя!
В разгар военных действий, когда чаша весов едва начала склоняться в пользу победы Эдуарда, герцог Кларенс неожиданно предложил прийти на помощь брату со своими четырьмя тысячами воинов.
Ричард не доверял брату и советовал Эдуарду отклонить предложение Джорджа. Рэвенспер присоединился к мнению юного принца. Ему хотелось, чтобы Кларенс остался в стане врага, тогда Роджер смог бы отомстить гнусному негодяю за поругание чести жены. Но Эдуард решил принять помощь вероломного брата, ведь таким образом численность его войск удвоилась бы!
Король со своей восьмитысячной армией занял позиции на подступах к Ковентри, приготовившись дать Уорику решительный бой. Но Джордж предложил брату отправить к Уорику парламентариев, чтобы уладить конфликт мирным путем. Роджеру захотелось немедленно рассечь череп негодяя, но он не мог предать интересы своего короля, нуждавшегося в помощи Кларенса. Рэвенспер вздохнул с облегчением, когда король помотал своей кудрявой головой и воскликнул:
— Если негодяй Уорик покинет Ковентри и сдастся в плен, я дарую ему его презренную жизнь! Но ни о каких переговорах не может быть и речи!
Когда Эдуарду стало ясно, что Уорик не намерен ни сдаваться, ни участвовать в сражении, он направился в Лондон, чтобы заключить в тюрьму безумного короля Генриха. Ворота города были распахнуты настежь, и лондонцы с восторгом встретили своего короля, одержавшего столько блестящих побед и с оружием в руках вернувшего себе корону.
Бросив в Тауэр брата Уорика, архиепископа Йоркского, и безумного Генриха, король поспешил в Вестминстер, за стенами которого укрывались королева с наследником и маленькими принцессами. Теперь ничто не мешало его величеству добить своего противника, и он вернулся к своим войскам, осаждавшим Ковентри. Но Уорику удалось прорвать осаду и отступить к Сент-Олбансу, находившемуся в двадцати милях от Ковентри.
Эдуард отправился вслед за ним, чтобы дать ему решительный бой. Авангард его армии, состоявший из трех тысяч самых опытных воинов, возглавляли принц Ричард и барон Рэвенспер. Король ехал во главе своих войск в пурпурной мантии поверх доспехов.
Они разбили лагерь неподалеку от расположения частей противника. Сидя у костра, Роджер слышал нетерпеливое ржание жеребцов. Кони заклятых врагов дружелюбно перекликались в ночной тиши!
Роджер не мог не усмехнуться при мысли о том, что тонкости ведения боя преподал и ему, и Ричарду, и Эдуарду не кто иной, как граф Уорик. Теперь им предстояло поднять мечи против своего сурового наставника.
Бой начался на рассвете. Армии Эдуарда вскоре удалось обратить противника в бегство. Роджер, в первые минуты сражения раненный в руку, оставался в первых рядах нападавших до тех самых пор, пока не увидел, как король остановился и снял свой шлем. Его рыжие кудри засверкали в первых рассветных лучах, разогнавших туман. Роджер приблизился к королю. Эдуард стоял над обагренным кровью телом Уорика и плакал навзрыд. Роджер стащил с головы тяжелый шлем. Лицо его было залито потом, волосы прилипли ко лбу. Он вздохнул полной грудью. Война закончилась! Они одержали победу!
Взглянув на друга, Эдуард сказал:
— Роджер, ты ранен! Отправляйся к лекарю!
Тут только Рэвенспер почувствовал жгучую боль в левой руке, рассеченной мечом. Он кивнул Неду и, оседлав своего жеребца, покинул поле сражения. Здравый смысл повелевал ему немедленно обратиться за помощью к одному из лекарей, но более сильное чувство гнало его вперед, домой, к Розанне. Тряхнув головой, он пришпорил коня и помчался по направлению к Рэвенсперу. Ему предстояло проскакать немногим менее восьмидесяти миль. Боль то пронизывала все его тело, то отступала так же неожиданно, как и появлялась. Временами кровавый туман застилал его глаза, но Роджер продолжал подгонять вороного, зная, что с каждым мгновением он приближается к желанной цели.
Розанна ждала его у окна одной из башен Рэвенспера. Увидев вдали всадника на вороном коне, она в волнении сбежала вниз, во двор замка.
Роджер въехал в ворота Рэвенспера на всем скаку, и тут силы покинули его. Розанна бросилась к нему и позвала на помощь двух конюхов, чтобы вытащить его из седла. Втроем они внесли его в зал и бережно положили на скамью.
Через некоторое время Розанна, мистер Бурк и двое слуг погрузили Роджера в лохань с теплой водой. Весь левый бок его был покрыт запекшейся кровью, раненая рука распухла. Розанна наложила на нее повязку с целебной мазью. От прикосновения жгучего вещества к открытой ране Роджер пришел в себя и нежно обнял Розанну здоровой рукой.
— Спасибо вам за помощь! — сказала она управляющему и слугам. — Теперь я хотела бы остаться наедине с моим мужем!
— Ты назвала меня мужем! — воскликнул Роджер, когда дверь за слугами захлопнулась.
— А как же еще я должна тебя называть? — удивилась она, проводя мочалкой по его груди.
— А кто же в таком случае Линк?
Розанна выпрямилась и тряхнула головой.
— Боже, я совсем забыла о нем. Он жив?
— В последний раз я видел его во время отступления людей Уорика. Надеюсь, с ним все в порядке. — Роджер внимательно смотрел в глаза Розанны, но взгляд ее говорил лишь о сострадании к графу, который вынужден был бежать с поля боя. Из груди Роджера вырвался вздох облегчения.
— Я буду очень рада, если он останется жив и в добром здравии! — сказала Розанна. — Ведь Линк — замечательный человек, Роджер! Я не хотела бы причинять ему боль, но ведь ты — мой муж, Роджер, а я — твоя жена!
— Но ведь он богаче и знатнее меня!
— Боже, о чем ты говоришь, Роджер! Разве это имеет хоть какое-нибудь значение?! Ты — избранник моего сердца, ты — отец моего сына, ты — моя любовь! — И она приникла к его губам в нежном поцелуе.
— Боже мой, женщина! После такого поцелуя мне не остается ничего другого, кроме как выскочить из лохани и овладеть тобой прямо здесь, на полу!
Розанна засмеялась.
— В одном я могу быть уверена: уж сегодня-то ты для меня не опасен!
— Что-о-о?! — взревел Роджер. — А ну-ка помоги мне выбраться отсюда, и ты убедишься, что я всегда, всегда смогу заставить тебя трепетать от страсти. Я не успокоюсь, пока не освобожу твою душу и твое тело от воспоминаний о Линкольне!
— Роджер! — с упреком воскликнула Розанна. Слова Роджера смутили ее, и она внезапно зарделась, словно юная невеста перед своей первой брачной ночью.
