Не тот маркиз - Вивьен Лоррет

— Скажите мне, мисс Пэрриш. Почему мы никогда раньше не встречались? Наверняка, это не первый ваш сезон.

При этих словах она резко остановилась. Повернувшись к нему лицом, черты ее лица были словно из фарфора, янтарные глаза горели.

— Это еще один намек на мой возраст?

Это было не так, но он не сказал ей, что ему было искренне любопытно, почему их пути никогда не пересекались. Вместо этого он невинно заморгал совиными глазами, притворяясь, что не понял.

— Ранее вы назвали меня гувернанткой, — добавила она, дергая за манжету своей застегнутой перчатки, как будто это была своенравная ученица, которую она держала за ухо. — Вы либо намекали на то, что я бедно одета, либо на то, что я слишком стара, чтобы считаться дебютанткой.

— У вас довольно красивое платье, — заученно произнес он и заработал еще один горячий взгляд, от которого по его телу пробежала волна удовольствия.

Большинство женщин, которых он встречал, были настолько склонны быть приятными, что от их приторной сладости у него чуть не болели зубы. Но ее гнев был неподдельным. На самом деле, крайняя неприязнь мисс Пэрриш к нему практически заставила землю содрогнуться. Он не сомневался, что если бы она могла наколдовать дыру, которая расколола бы землю у него под ногами и поглотила его, она бы без колебаний сделала это.

Как ни странно, ему потребовалось мгновение, чтобы насладиться враждебностью, направленной на него.

Его пристальный взгляд скользнул по ханжескому изгибу ее черных бровей и густым ресницам, когда она прищурила глаза. Он не заметил в ее носике ни намека на пренебрежение, потому что он был идеально прямым и тонким. В том, как она поджимала губы, не было ничего предосудительного. Это действие только сделало их мягче, ее верхняя губа стала чуть-чуть пухлее, чем нижняя. Но ее подбородок действительно был упрямым, а челюсть четко очерченной, переходящей в слегка расширенные уши. Их кончики выглядывали из копны блестящих черных локонов. И тут он кое-что заметил. Что-то в ее волосах отливало серебром.

Не раздумывая, он шагнул ближе. Протянув руку, кончики его пальцев погрузились в завитки, которые были такими изысканно мягкими и пышными, как будто их расчесывали тысячу раз каждое утро.

В его сознании возник образ мисс Пэрриш, сидящей за туалетным столиком, одетой только в прозрачную сорочку, поправляющей прическу, тонкие руки подняты, чтобы закрепить гребни, молочно-белые груди приподнимаются при движении…

Ее внезапный вздох заставил его осознать свои действия.

Его взгляд метнулся к ее широко раскрытым глазам, когда ее зрачки разлились, как темная ртуть, почти поглотив бледные радужки. Ее губы приоткрылись, и на щеках появились два розовых пятна. Этот цвет очаровал его. Казалось, что на ощупь он будет пушистым, а на вкус — как те маленькие глазированные пирожные, которые подавали к чаю. При этой мысли его обдало неожиданным жаром.

— Милорд… Я не имела намерения… то есть… вы совершенно… совершенно определенно… но у меня, кажется… кружится голова… и мое сердце…. слишком быстро бьется….

Ее высказывания были неполными, голос хриплым и невнятным. И все же Брэндон прекрасно понимал ее, как будто все недостающие слова были внутри него.

Необъяснимо, но каждая клеточка его существа побуждала его заключить ее в объятия, прижать ее тело к своему, прижаться губами к ее губам и помочь ей составить законченное предложение. Но прежде чем он это сделал, мимо прожужжал шмель. Низкий гул заставил его насторожиться, напомнив, что они стоят в саду Бакстонов. Всего в нескольких шагах от обнаружения.

Он сразу же отстранился, затем выпустил воздух с ароматом клевера, застрявший в его легких.

Мисс Пэрриш напротив него тоже с трудом переводила дыхание, на ее лице отразилось замешательство.

Прежде чем она успела спросить, что он собирался сделать, ответ на который поразил его, он быстро поднял руку между ними.

— У вас в волосах была нитка. Я просто убрал ее.

Она моргнула. Переводя взгляд с него на предмет, болтающийся между его большим и указательным пальцами, ее рука рассеянно скользнула по завиткам над мочкой уха в форме сердечка. Затем ее плечи, казалось, опустились с облегчением.

— Серебряная нить. Слава святым, я подумала, что это…

Она сразу замолчала.

Ему стало интересно, что она хотела сказать. Но когда она отвела смущенный взгляд и снова покраснела, он догадался об остальном.

— Вы подумали, что это седина, мисс Пэрриш? — поддразнил он.

Она дала свой ответ, быстро выхватив нитку и бросив ее на траву, прежде чем в сильном волнении отряхнуть ладони.

— Вы находите это забавным, не так ли?

— Безмерно.

— И, без сомнения, вы бы посмеялись над моим неподвижным телом, лежащим на траве после того, как я бы потеряла сознание. Знаете, это почти произошло. И это не из-за нитки, а из-за того, что вы так близко приблизились ко мне, — сказала она, обмахиваясь пальцами перед лицом и прерывисто дыша.

— У меня самая неблагоприятная реакция на ваше присутствие. Я чувствую это по тому, что у меня все еще кружится голова. Моя кожа горячая — явные признаки лихорадки — и ладони под перчатками влажные. Хуже всего то, что мой пульс бьется так сильно, что, вероятно, в любой момент прорвет кожу.

Она указала на это место, и вот он, прыгающий, как кролик. Его собственный пульс прогудел в ответ, затем быстро опустился ниже.

— Я совершенно уверена, что нахожусь на грани сердечного приступа, — прохрипела она, — и все, что вы можете делать, это стоять там с этой сонной ухмылкой на своем самодовольном лице.

Он быстро взял себя в руки.

— Потому что вы ведете себя нелепо. Это признаки не сердечного приступа, а чего-то совершенно другого.

— О? И я полагаю, вы изучали медицину в университете. Нет? Что ж, тогда, я думаю, я лучше знаю, что происходит с моей собственной физиологией.

— На самом деле, я не думаю, что знаете. То, что вы чувствуете, — это физическое влечение, — поделился он знаниями из первых рук, не желая приукрашивать правду ни для кого из них.

Она уставилась на него так, словно у него выросло две головы.

— Поразительно. Вам хотелось бы думать, что причина в этом, только потому, что этого требует ваше тщеславие.

— Это не я из нас двоих тщеславный, вы беспокоились о седом…

— Вам не нужно упоминать об этом снова, — резко сказала она, обрывая его, когда ее щеки снова вспыхнули, в мгновение ока превратившись из фарфоровых в