Людмила Сурская - Оборотень или Спасение в любви.
— Только не падайте вновь в обморок, — предупредил он, — я не привидение и не монстр. К тому же готов ответить на все множественные твои вопросы.
— Но…,- пыталась выразить в словах свою мысль Таня, только у неё опять ничего не получилось и тогда она, прибегнув к помощи пальцев, показала на ошейник и на него.
Он, придавливая на себе обоими руками одеяло, пробовал объяснить:
— Так получилось, что я родился сыном оборотня. Но куда же вы опять, — похлопал он её по щекам, — не с чего так часто хлопаться, я успел заметить, вы барышня не робкого и глупого десятка.
Она метнулась. Куда? Наверное, на потолок. Он ловко поймал. Прижал к себе.
— Не… не прикасайтесь ко мне… — сделала она попытку вырваться из его рук.
— А вы не скачите.
Внимала она медленно. И происходило это не от слабости воображения, а от предмета этого самого воображения. Оборотень!
— Мне дурно. Я не понимаю, я ничего не понимаю, — попыталась она ещё раз освободиться.
Красивое, мужественное лицо спокойно. Бархатный голос чёток и ровен:
— Тем хуже для вас. Тут и понимать-то ничего не надо, примите всё как есть. Я одинок и мне не у кого попросить помощи. Меня пытались убить.
— Как! Но такого не бывает! Оборотни только в книжках и бабке Матрёны сказках. — Бормотала она, совсем растерявшись.
— Как видите, бывают, — вздохнул он, дотягиваясь до своего ошейника в её руках.
Таня заволновалась и отдёрнула руку. Она пока не решила с кем ей страшнее с доберманом или вот с этим чудом.
— Ты укусишь меня или поцарапаешь, и я буду тоже собакой? — дрожащим голосом спросила она. — А может я уже оборотень, ведь доберман меня царапал?
Он усмехнулся и тряхнул красивой головой.
— Из каких таких источников вы, милое дитя, таких глупостей набрались?
Таня задумалась: а действительно — откуда растут ноги её познаний?
— Так и быть я скажу. Из книг, а разве не так?
— Абсолютно.
— Но пишут и рассказывают… Говорят, вас убивает только серебренная пуля.
Он насмешливо отрезал, а потом твёрдо потребовал:
— Не верьте. И извольте прекратить говорить глупости. Отдайте мне ошейник, и я опять стану доберманом.
Таня, посмотрев на лоскут кожи, задумалась, а потом резко отдёрнула руку.
— Значит, непременнейше хотите поговорить? Ну да, конечно, вы ж всегда жалели, что я не человек.
Она, вслушиваясь в его необыкновенной красоты, бархатный голос, спросила совершенно ни о том, о чём хотела.
— Вы голый?
Он развёл руками.
— Представьте себе. — И уточнил:- Вас что, это пугает?
Выглядел он при этом абсолютно невозмутимым и сносил её каверзные вопросы со спокойствием стрелка.
— Собственно нет… Не знаю… М-м — да… — запутавшись покраснела она.
— Мы ж провели столько ночей на одной постели, — улыбнулся он.
Совершенно сделавшись пунцовой, она попробовала выкрутиться из щекотливого положения.
— Не путайте меня. Это не считается. То с собакой…
Её обескураженный взгляд полоснул по нему. Она вспыхнула, её руки инстинктивно поправили волосы и прикрыли грудь.
— Это одно и тоже сударыня. И вот ещё что, раз уж зашла об этом речь, княжна, вам придётся достать мне одежду. Я заплачу… Не сразу, как выберусь из этой истории.
Она подалась к нему пытаясь рассмотреть и простонала:
— Вы, правда, не опасный и я не превращусь в оборотня?
— До сих пор же не превратилась.
— Это правда, но…
Она витала в облаках романтических эмоций.
Он был серьёзен и просьба была его тоже не смешная:
— Милая барышня, пожалуйста, без паники! Вам это ничем не грозит, уверяю вас. Будьте великодушной. Помогите мне, пожалуйста, раз уж вы в курсе. Обратиться за помощью больше не к кому. Умоляю, не бойтесь меня. Я понимаю — это обуза. Но прошу, сжалится над несчастным. Что касается награды, то этот вопрос будет решён полюбовно, как полагается между друзьями. Ведь мы друзья? Позвольте мне надеяться…
Увидев озадаченное личико барышни, улыбнулся и сделал попытку взять её за руку, она взвизгнула и неожиданно сделала своему необычному гостю вызывающее замечание:
— Не приближайтесь ко мне… — И на той же ноте продолжила:- Надеетесь, я так глупа! Я вовсе не легкомысленная особа.
Сейчас она отправила бы его с большим удовольствием куда подальше. Только не рядом, только нерядом…
— Хорошо, хотя мы столько проспали рядом, — пробормотал он, гася улыбку. Ну не глупышка ли!
Первым делом она смутилась и покраснела. Потом уж, рассматривая его руки издалека, нет ли на них шерсти, нерешительно пробормотала:
— Как ваше имя, не Барон же, в самом деле.
Заметив его пристально — насмешливый взгляд, сконфуженно поджала губы: «Я ему что, подопытное животное что ли».
А тем временем оборотень заметил, что вопрос поставлен не просто оскорбительно, а вызывающе и помучив её ещё, назвал своё имя. Оно оказалось прекрасным.
— Сергей.
Она потихоньку начала успокаиваться и даже подумала, как он несчастен и как переживает в этом ужасном виде. Вопросы её были уже осмысленные.
— У вас правильная речь и вы человек не простого сословия… — уже хладнокровно заявила она. — Как же такое возможно?…
Он в согласии склонил голову набок и дипломатично заметил:
— Угадали. Я учился в Германии и жил в Париже. Успокоились?
— Разве можно тут успокоиться, такой чертополох в голове. Я просто не представляю. Знаете, весной по улицам гнилая оттепель идёт, снежную кашицу по жидким дорогам весна наквасила. С неба такая ещё неопределённая дребедень сеет. К зиме ещё или уже к весне?! Вот и у меня что-то на вроде этого сейчас в голове или в таком же роде. Это вам я в парке скормила всё печенье? — осенила вдруг её догадка.
Он не отпирался.
— Жалко?
Она помедлила и несколько смущённым видом, тщательно подбирая слова, продолжила:
— Нет, просто интересно, за кого я получила от маменьки. Каким же образом вы оказались здесь? Надеюсь не из-за вкусного печенья.
Он, улыбнувшись, немного приподнял о себе завесу.
— Обернувшись доберманом, я, скрывшись, избежал смерти. Но убийца, сообразив, что я жив, повсюду искал меня. Снять ошейник с себя мне не под силу. Вернуться назад я уже не мог. Тогда я был страшно голоден, и вы помогли мне своей щедростью.
Танино женское любопытство перебороло осторожность и страх. Она просто изнывала от желания узнать, каким всё-таки образом он оказался здесь и почему его пытались убить. Однако спросить об этом напрямик в лоб долго не решалась, но женское любопытство — это такой тайфун… и она обернулась к нему с вопросом:
