Барбара Картленд - Любовь и страдания принцессы Марицы
– Это было бы замечательно, – произнес генерал своим гортанным голосом.
Принц Фридрих, должно быть, что-то приказал Джозефу, так как слуга вышел из гостиной, и Марица сразу же услышала слова генерала:
– Я хотел узнать, нет ли у вас новостей для меня.
– Боже правый! – воскликнул принц Фридрих. – Какие результаты могут быть.
Здесь он осекся, так как вернулся Джозеф, который, увидев принцессу, стоящую у двери, объяснил ей:
– Я несу шампанское его королевскому высочеству.
– Я хочу навестить герцогиню, Джозеф, – прошептала Марица, – скоро вернусь.
– У вас достаточно времени, ваше королевское высочество, – ответил Джозеф.
Он улыбнулся, и она была уверена, что слуга сделает все возможное, чтобы выгородить ее, если принц ее хватится. Марица не знала, что бы она делала, если бы не Джозеф. Только он мог защитить ее от издевательств принца и только перед ним не надо было притворяться. Джозеф знал все их тайны: пристрастие своего хозяина к спиртному, его жестокое обращение с женой, страх, который Марица не могла скрыть, как ни пыталась. Итак, у нее в запасе было немного времени, и она быстро спустилась на первый этаж. Герцогиня де Вальер была ее единственным другом в Мариенбаде и, похоже, единственным другом во всем мире. Теперь уже старенькая, в молодости герцогиня славилась редкой красотой, и Марица хорошо помнила, как она приезжала в Венгрию и останавливалась в доме Эстерхази, когда принцесса была еще совсем ребенком. Последние несколько лет герцогиня, жила в Мариенбаде, потому что парижский климат был ей вреден. Она снимала большой номер на первом этаже "Веймара", вся же обстановка была ее собственной.
Когда слуга в ливрее дома де Вальер открыл Марице дверь, ей сразу же бросились в глаза великолепная мебель эпохи Людовика XIV и изысканные картины Буше и Фрагонара. Она вдруг почувствовала себя как дома.
Дворцы Эстерхази в Венгрии были выстроены с большим вкусом, а их сокровищницы пополнялись в течение нескольких столетий. Марице внушала отвращение уродливая помпезность немецкой мебели, которая была во вкусе этого народа вообще и обитателей королевских дворцов в особенности.
Герцогиня грелась на солнце, сидя в кресле у окна своего огромного салона, и радостно обернулась, как только доложили о Марице. В свои почти восемьдесят лет она была еще красива, а седые волосы ее были причесаны безукоризненно. В каждой линии ее платья чувствовался парижский вкус, а о ее драгоценностях ходили слухи, что они были подарены двумя самыми влиятельными коронованными особами Европы.
– Дорогое дитя мое, как приятно тебя видеть! – сказала она по-французски, протянув руку, на которой видны были голубые вены.
– У Фридриха гость, – ответила Марица, – и я воспользовалась случаем повидать вас.
– Для меня, как ты знаешь, нет большего удовольствия, – произнесла герцогиня. – Как ты поживаешь, малышка?
От ее старых, но исключительно зорких глаз не ускользало ничего, и сейчас она с грустью смотрела на похудевшее лицо Марины и синие тени под ее огромными глазами. Она знала, хотя Марица никогда ей в этом не признавалась, что причиной этому не усталость, а физические страдания, которым подвергал ее муж. Герцогиня была информирована почти обо всем, что происходило в Мариенбаде, да и за его пределами тоже. Ее любимым занятием было писать письма, и сама она получала обширную почту из всех концов Европы. Кто-то однажды пошутил: "Никто не информирован лучше герцогини де Вальер. Даже собачки, кажется, передают ей, что происходит в будуарах и спальнях их хозяек!"
– Как себя чувствует Фридрих? – осведомилась герцогиня.
Она задавала этот вопрос не из праздного любопытства, хотя Марица об этом не догадывалась.
– Значительно лучше, – ответила Марица. – Вы не поверите, но вечером у нас был званый обед.
– Званый обед? – воскликнула герцогиня с таким удивлением, будто впервые слышала эти слова.
Марица кивнула.
– Вчера к Фридриху приходили генерал барон, фон Эхардштейн и адмирал фон Сенден, и после их ухода он был в значительно лучшем состоянии духа, чем обычно.
– Почему бы это? – вновь удивилась герцогиня.
– Я не знаю, – ответила Марица, – но думаю, что кайзеру что-то нужно от Фридриха. – Она сжала руки и продолжала: – Я не знаю, что именно, но надеюсь, что-нибудь вполне реальное. Ведь впервые за много месяцев ему захотелось развлечься.
– Кто же был у вас в гостях? – оживленно поинтересовалась герцогиня.
– Фридрих сам написал письмо барону Карлову, а мне поручил пригласить лорда Эркли. – Потеплевшим голосом Марица добавила: – Он очень… мил. Король Эдуард представил мне его вчера, и, кажется, раньше он бывал в Вильценштейне.
– Тебе понравился лорд Эркли?
– Он очень… приятный человек.
От герцогини не ускользнул легкий румянец, выступивший на щеках Марицы.
– Многие женщины симпатизируют ему, – заметила она.
– Это неудивительно, – ответила Марица, – ведь он так красив и умен.
– Говорят, он знает обо всех международных интригах гораздо больше, чем сами послы, – сухо сказала герцогиня.
– Он вхож в несколько царствующих домов Германии.
– Я слышала, – произнесла герцогиня. – Это, наверное, и заинтересовало Фридриха, а может быть, и барона?
– А почему барон должен быть этим заинтересован? – удивленно спросила Марица. Герцогиня хотела ответить, но передумала.
– Барон отличается снобизмом и честолюбием, – сказала она. – Я уверена, он был счастлив пообедать с вами.
– Я была очень удивлена, когда он пришел под конец обеда.
– А я гораздо больше удивлена, что лорд Эркли принял ваше приглашение, – сказала она. – Он здесь нарасхват, и наверняка у него были более приятные перспективы на вечер. – Марица промолчала, и герцогиня продолжила: – У него в жизни был не один роман. Говорят, последний – с маркизой Гастицис – длился около шести месяцев, но сейчас дело идет к разладу.
Марица улыбнулась.
– Как вы можете знать все это, постоянно живя здесь, в Мариенбаде?
– Я веду активную переписку, – ответила герцогиня. – А об этом мне сообщил король Эдуард, он вчера был у меня.
– Король навещал вас? – оживилась Марица. – Как это прекрасно! Он был очень мил со мной вчера. Мне кажется, там, куда он приходит, становится чуточку теплее.
– А иногда остается разбитое сердце! – улыбнулась герцогиня. – Но ты права, он добрый человек. Неудивительно, что его все любят.
– Он очень тепло… отзывался о… лорде Эркли.
– Лорд Эркли его протеже, и один из лучших. – Г Герцогиня, казалось, хотела что-то добавить, но спросила только: – Какие у тебя планы?
– Такие же, как всегда, – ответила Марица. – Я бы очень хотела поехать на прогулку, но Фридрих говорит, что не любит трястись в экипаже! А мне бы так хотелось подышать воздухом в лесу.
