Делла Парр - Искупление
Не говоря ни слова, он наклонился, поднял с пола ее чепчик и протянул ей.
— Вы уронили свой чепчик.
Сара уставилась на эту деталь туалета. Румянец смущения окрасил ее щеки.
Существовал на свете только один мужчина, мнение которого о ее внешности было для нее важно. Она хотела бы, чтобы он считал ее красивой, пленительной, и вот он был здесь, с ней рядом и смотрел на ее непокрытую голову.
Теперь, когда он увидел, как коротко подстрижены ее волосы, у него появилась еще одна причина отвернуться от нее.
Его взгляд вызвал у нее оцепенение. Она была безмерно смущена и попыталась водрузить свой головной убор на прежнее место и убрать под него непокорные локоны.
— Теперь вы видели собственными глазами, какая я глупая, — сказала она шепотом.
— Глупая?
— Когда я решила, что Уэбстер преследует меня, я не знала, как его отвадить, и сочла это единственным выходом. Он всегда восхищался моими волосами, и я подумала, что, если отрежу свою косу и сожгу ее, он не станет… не захочет…
— Вы подумали, что он утратит интерес к вам?
Сара кивнула и попыталась проглотить ком, образовавшийся у нее в горле. Когда Томас подошел еще ближе, она отступила на шаг, потом еще на один и оказалась прижатой к своему рабочему столу. Она опустила глаза и уставилась в пол.
Томас молчал. Он пытался справиться с бурным сердцебиением и не мог отрицать внезапно вспыхнувшего чувства к этой прелестной ангелоподобной женщине, стоявшей рядом с ним. Она внушала почтение и нежность и зажигала огонь страсти в его чреслах. Ничего подобного он никогда не испытывал ни к одной женщине.
Однако, сколько бы Томас ни возражал против правил общественной морали, он не мог недооценивать, сколь тяжело для нее столь несправедливо обрушившееся общественное порицание. Он тоже был вынужден подчиняться требованиям общества, налагавшего на героя особые обязательства. Но он понимал также, что временное уединение Сары, дававшее ей относительное спокойствие, не сможет продолжаться вечно.
— Вы правы, ангел. Отрезать себе волосы было глупо. Это был жест отчаяния и отваги, но все равно это было глупо, — укорил ее Томас нежным шепотом.
Он снял с нее очки и положил их на ее рабочий столик, а потом с величайшей осторожностью снял чепчик. Медные локоны заструились каскадом и упали ей на плечи. От этого зрелища у него перехватило дыхание.
— Я нахожу вас прекрасной и обворожительной такой, какая вы сейчас. И не думаю, что вы стали бы красивее, если бы носили косу, обвивая ею свою голову, чтобы обольщать мужчин и меня в том числе. Не уверен, что это пленило бы меня еще больше. В любом случае я нахожу вас неотразимой.
Томас заглянул ей в глаза и дотронулся ладонью до щеки, слегка погладив ее.
— Вы ангел с золотым сердечком. Мой ангел! — вздохнул он и поцеловал Сару.
Она была неопытна, но губы ее были нежными, теплыми и податливыми. Он прижался к ней всем телом, и его поцелуи, поначалу только нежные, становились все более требовательными и настойчивыми. Тело его требовало большего, чем то, на что он мог бы претендовать.
Томас не собирался, воспользовавшись ее неопытностью и невинностью, посягать на добродетель Сары и с трудом заставил себя оторваться от нее:
— Позвольте мне отплатить за ваше золотое сердце тем, что я восстановлю ваше доброе имя.
Ее нижняя губа задрожала:
— Неужели вы сможете мне помочь? Но как?
— Вы сказали, что долг героев — помогать людям. И я предлагаю вам свою помощь. Мы вместе поедем на праздник. Никто не посмеет сказать о вас худого слова, если я буду рядом.
Сара покачала головой:
— Даже если бы я согласилась, а я этого не сделаю, это ничего бы не изменило. Вы не знаете наших горожан. Они никогда ничего не забудут и не примут меня, даже если вы…
— Примут, — настаивал Томас. — Они будут так заняты собственными проблемами, что без колебаний примут все, что бы я ни предложил и о чем бы ни попросил.
Он заметил недоверие и удивление в глазах Сары.
— Значит, вы отказались от своих планов удалиться от света и укрыться в своем поместье?
— Я этого не говорил. Я сказал, что помогу вам, но ничего не говорил об изменении своих планов.
— Вы хотите использовать свое влияние на горожан, чтобы они приняли меня в свои ряды, но ведь потом все вернется на круги своя. Это недостойно вас.
— Я хочу отплатить вам добром за добро, за спасение моей жизни. И не преследую иной цели. Я отдал своей стране три года жизни во время войны и все последующие годы честно служил ей. Чем бы я ни был обязан обществу, считаю, что я с ним расплатился.
Сара покачала головой:
— Намеренно избегать общества плохо. Наши обязательства по отношению друг к другу в этом мире никогда не кончаются.
— Как можете говорить об этом вы, скрывшаяся в этой хижине и живущая здесь уже четыре года? То, что вы сделали со своей жизнью, ничем не отличается от того, что я собираюсь сделать со своей. Я имею право избегать общества, его требований и суда.
— Это не одно и то же. Я остаюсь здесь в одиночестве в надежде на то, что мои хулители рано или поздно поймут свою ошибку.
— Обычно от хулителей скрываются только те, кто сознает свою вину, — сурово возразил он. — Невиновные борются за то, чтобы доказать свою правоту. Не позволяйте людям управлять вашей жизнью. Если вы посетите предстоящее торжество вместе со мной, я помогу доказать им, что они заблуждались.
В глазах ее Томас заметил боль.
— Нет, я не могу позволить вам этого. Вы хотите помочь мне вернуться в общество, которое сами презираете, — прошептала она, возвращаясь в свой угол. На этот раз он не последовал за ней, даже понимая, что она уносит с собой его сердце.
Глава 6
К утру снежное безмолвие окутало все вокруг и снег засверкал под ярким солнцем, по-хозяйски расположившимся в ясной голубизне неба.
Но в голове у Сары царил хаос, звенели прощальные слова Томаса, сказанные ей накануне и постоянно преследовавшие ее.
Пока Томас готовился в путь, она тайком наблюдала за ним, сидя за своим рабочим столом.
Его лицо потемнело от трехдневной щетины. Повязку с его головы она уже сняла, но на лбу были видны следы стежков, которыми она зашила рану. Сейчас у него был вид отчаянного героя, губы его были упрямо сжаты, а выражение глаз свидетельствовало о том, что он редко меняет раз принятое решение.
«После того как он выйдет из моей двери, — думала Сара, — мы расстанемся навсегда, и я никак и ничем не могу изменить этой мучительной реальности». Когда Томас наконец приблизился к ней, она собрала все свои силы, чтобы спокойно попрощаться с ним.
