Хизер Грэм - Влюбленный мятежник
Если их поймают…
Их слишком много. С ними весь Бостон, за исключением британских войск и горстки лоялистов[3]. Но вот «индейцы» снова очутились на берегу. Они особенно не таились, направившись маршем к огромному старому вязу — «дереву свободы». Их не повесят за сегодняшнее.
Губернатор не сможет перевешать всех. Если британская власть и раньше думала, что Бостон наводнен мятежниками, то пусть теперь воочию увидит людей, возмущенных ее подлыми действиями.
— По домам, ребята! Здорово поработали! — выкрикнул один из лидеров акции.
Фредерик внутренне напрягся. Он еще не закончил с делами сегодняшней ночи. В то время как остальные начали потихоньку разбредаться по домам и излюбленным тавернам, Фредерик остался ждать у вяза.
Вскоре перед ним из темноты возникли двое. Один из них — Поль Ревье — был его коллегой, тоже печатником. Другой был богатый и почитаемый всеми Джон Хэнкок. Он доводился двоюродным братом известному патриоту Сачуэлю Адамсу, но к активному участию в патриотическом движении его подтолкнул захват англичанами его судна «Либерти». Хэнкок был мужчина приятной наружности, одетый в богато отделанный золотым кантом сюртук и такие же бриджи.
— Удалось достать оружие, Фредерик? — спросил Хэнкок.
Фредерик кивнул.
— Мы все еще надеемся, что до конфликта не дойдет, но «Сыны свободы» обязаны принять меры предосторожности уже сейчас, — пояснил Ревье.
Именно Поль Ревье привлек Фредерика к участию в движении.
Фредерик начинал у старика подмастерьем. Теперь они оба печатали памфлеты и листовки, призывавшие к независимости.
— Винтовки из Виргинии, сэр. Один мой добрый друг путешествует по западным графствам и скупает французское оружие у индейцев! — нервно выпалил Фредерик. Это уже не «чаепитие» — подобные действия считаются тяжкой изменой. — Фургон дальше по улице, около кладбища.
— Хорошая работа, Фредерик! А твой виргинец действительно настоящий друг. Иди вперед, а ребята незаметно последуют за тобой.
Если заметишь красный мундир — убегай. Сэм сказал, что кто-то нас предает, так что капитану Дэвису известно, что мы приобретаем оружие. Поспеши и будь осторожен!
Фредерик кивнул. Ему очень хотелось вернуться домой. Он всем сердцем верил в правоту их дела, так же как верил в любовь своей юной жены и в будущее новорожденного сына. Он уже пытался объяснить Элизабет, что именно ради их будущего Он идет с друзьями сегодняшней ночью. Они свободные люди. Они завоевали право представительства в 1215 году, когда бароны заставили короля Иоанна Безземельного подписать Великую хартию вольностей. Они полноправные англичане даже здесь, в колониях. Их беспокоят не столько налоги, сколько то, что, платя их, они лишены права отстаивать свои интересы в парламенте.
Наконец он миновал кладбище: От вида обшарпанных надгробий еле видных в ночном тумане его передернуло. Он почти достиг фургона, груженного французским оружием…Дыхание! участилось. Прямо перед ним возникла ;смутная фигура того, с кем ему надлежало встретиться.
Мужчина резким движением отсалютовал ему и быстро исчез между надгробиями. Под ногой Фредерика гулко отозвалась брусчатка мостовой. Он миновал фургон и глубоко вздохнул. Он был уже почти дома.
Внезапно раздался цокот каблучков: по улице бежала женщина в развевающемся плаще.
— Дэмьен? — позвал женский голос.
Сердце Фредерика застучало. Она преследует не человека по имени Дэмьен, она преследует его! Он нырнул за угол и бросился бежать по освещенной фонарями улице, затем остановился. По улице шел патрульный. Патрульный в красном мундире.
— Стой! — окликнул его солдат.
Ни в коем случае — лучше смерть в муки ада! — ему нельзя останавливаться. Фредерик бросился через улицу. За спиной вскрикнула женщина:
— О нет, нет!
Кремневое ружье выстрелило, и Фредерик догадался, что крик женщины помешал патрульному прицелиться как следует. Он едва сдержал крик, когда пуля впилась в его плечо. Зажав рану здоровой рукой, он прижался к кирпичной стене какого-то здания. Он слышал, как патрульный спорит с женщиной, слышал ее нежный голос. Кто она?
Почему спасает ему жизнь?
Закрыв глаза, он возблагодарил Господа за эту небольшую поблажку, но когда попытался открыть их снова, то обнаружил, что почти ничего не видит. Фредерик падал, сползал по кирпичной стене прямо в грязь под ногами.
Раздался цокот лошадиных копыт.
По улице скакал всадник. Фредерик попытался оттолкнуться, от стены. Ему нужно найти место, где спрятаться. И быстро.
Шатаясь, он вышел на дорогу. Подняв, глаза, увидел колокольню старой Северной церкви, возвышающуюся над туманом. И туман клубится в его глазах? Сейчас он упадет…
Никогда больше не увидит он Элизабет. Не будет больше баюкать на руках новорожденного сына. Вот, значит, какова цена свободы?
Кровь и смерть? Он больше не увидит ее лица. Никогда не увидит ее улыбки, не почувствует, как ее губы нежно ласкают его разгоряченную кожу.
Всадник ехал прямо на него. Фредерик выставил перед собой руки, но крупный вороной жеребец сам остановился, чуть ли не в шаге от него.
— Стой, малыш, тпру! — скомандовал всадник, в то время как Фредерика качнуло назад. Незнакомец спешился.
Фредерик изо всех сил пытался удержаться на ногах, но все же упал. Мужчина, приближавшийся к нему, был высок и широк в плечах, в черном плаще, подбитом теплым мехом. На нем были сапоги, безупречно белые рейтузы и алый сюртук, плиссированная рубашка отделана кружевами. Сквозь застилавший глаза туман Фредерик сумел распознать в нем не просто богача, а человека, словно источавшего власть и уверенность, с точными и гибкими движениями опытного фехтовальщика или кулачного бойца. Представитель высшего света.
— Что, Бога ради… — начал было незнакомец.
— Ах, во имя Господа, милорд, убейте меня поскорее! — закричал Фредерик. Непроизвольно качнувшись вперед в попытке увернуться от ожидаемого выстрела, он разглядел лицо незнакомца. Какое примечательное лицо! Блестящая сталь глаз, твердый подбородок, сильные скулы. Мужчина в плате был темноволос, без парика. Фигура его выглядела внушительно, поскольку он был не только высок, но и обладал великолепно развитой мускулатурой.
— Остынь, парень, я не намерен совершать убийство на улице, — произнес незнакомец, едва заметно усмехнувшись. — Ты не индеец, это ясно. Могу предположить, что ты участвовал в той заварухе в гавани. Так?
Фредерик угрюмо молчал, понимая свою обреченность.
— Ага, здесь, кажется, кое-что похуже, — пробормотал незнакомец.
— Ищите, в этой стороне! — раздался крик с улицы. — Я уверен, что видел одного из них!
