Тия Дивайн - Игра наслаждения

— Черт возьми! Дьявол бы тебя побрал! Что это ты вытворяешь?!

И тут, как по волшебству, появился Ролтон с бокалом миндального ликера в руке!

Реджина чуть не упала в обморок. Она пропала — обман вот-вот откроется! Но ей следовало знать: Ролтон не из тех, кто уклоняется от честной схватки. Поняв с одного взгляда смысл сцены, развернувшейся перед ним, он многозначительно подмигнул Реджине, вручил ей бокал и пробормотал:

— Это вам, моя дорогая Реджина, награда за терпение и снисходительность. Надеюсь, с вами все в порядке?

Он давал ей понять, что проник в смысл игры и не прочь ее поддержать. Какой прекрасный партнер! Она чуть подалась к нему.

— Абсолютно, Маркус. Жаль, что у нас так мало времени.

Он взял ее руку и поцеловал ладонь. Реджина задохнулась, ощутив, как его язык прошелся по нежной коже.

— Увы, времени всегда не хватает…

— Маркус…

Ну, есть ли на свете актриса лучше ее?

— Не могли бы мы…

— Другого выхода нет, — пробормотал он и исчез.

— Иисусе! — охнул Джереми. — Ты ходячая неприятность!

Он схватил ее за руку, но Реджина продолжала смотреть вслед Ролтону, скрывая злорадство. Что за умница этот Маркус! Так хитро подыграть ей!

— Скажи, что не проговорилась! Что ни словом не выдала ему своего дурацкого плана!

— Которого, Джереми, дорогой мой?

— Напроситься к нему в любовницы!

Реджина с наигранным ужасом захлопала глазами.

— Еще рано, Джереми! Я пока не готова. Но ты ведь исправишь мои недостатки? Просветишь меня? Лучшего средства не найти.

Опять это слово! «Средство»! Словно он касторка или припарка!

— Я увожу тебя домой!

— Я бы предпочла никуда с тобой не ездить.

И этот тон… Не нравится ему этот тон, слишком разумный, чересчур рассудительный. Поэтому по пути домой он хранил молчание и не сказал ни слова, пока они не вошли в дом.

А теперь ему нужно уходить! Он знал об этом: Чувствовал, что назревает беда и дело кончится плохо, стоит ему сделать хотя бы один неверный, шаг.

— Хочешь бренди? — спросила Реджина.

— Предпочитаю объяснения.

— Если так угодно, это ты во всем виноват! Кто завел разговор о любовницах? Распространялся насчет того, как ненавидят мужчины уговаривать и улещать нерешительных девственниц! И откровенно говоря, любой женщине, думающей о подобных вещах, важно разбираться в сути.

— Пойдем в библиотеку, здесь полно слуг. Не стоит рассуждать на такие темы там, где нас могут подслушать.

— Думаю, ты прав. В библиотеке есть бренди, оно тебя немного успокоит.

Она подождала, пока он войдет и закроет за собой дверь, затем позвонила дворецкому:

— Бертрам! Все могут идти спать. Мой отец сам позаботится о себе, когда вернется.

— Как угодно, миледи.

Реджина помедлила мгновение, прежде чем войти в библиотеку и задвинуть засов. Ей предстоит сделать следующий шаг. Отринуть все приличия, сковавшие ее, все принципы, правившие до сих пор ее жизнью, независимо от страха, независимо от того, что потребует Джереми.

Никакой романтики, ничего поэтического. Если сейчас она предложит себя, возврата к прошлому не будет. Она не выйдет из этого испытания прежней.

Хотя кто знает?

«Я изведаю все, все тайны, найду ответы на любой вопрос, открою каждый женский секрет. И стану жить как жила, И никто ни о чем не догадается».

Искушение оказалось слишком велико. За этой дверью таится манящий запретный мир, который Джереми описал ей в таких соблазнительных выражениях, что она умирала от желания окунуться в него. Но только с Джереми! Несмотря ни на что, она ему верила.

С этой мыслью она набралась храбрости и распахнула дверь. Джереми сидел в кресле, угрюмо уставившись в рюмку с бренди, величественный, как король, и ей захотелось подразнить его.

— Итак, мы одни. Скажи, Джереми, что бы ты сделал, будь на моем месте твоя любовница?

— Сказал бы, что она чертова дура, — грубо рявкнул он, — и что, кроме всего прочего, зелена, как стекло, и в два раза более хрупка, так что мужчина может раздавить ее на мелкие осколки голыми руками!

— Итак, мы вернулись к основной цели: научи меня, чтобы я не обожглась.

— Ты сама не знаешь, о чем просишь.

— В таком случае объясни и ничего не скрывай.

— Насколько честным прикажешь быть? — взорвался он. — Поместят ли тебя на страницы «Справочника шлюх», зависит от того, кто сколько платит за то, что пользует тебя! И запомни, тебе придется отработать каждый пенни! Станешь принадлежать своему господину целиком и полностью, не будешь иметь ни минуты для себя, даже если он не вздумает тебя посетить. Ты должна быть готова расставить ноги по первому приказу, и он захочет трахнуть тебя любым способом, который только придет ему в голову, и еще десятью другими. Он владеет твоим голым телом, каждым его дюймом, и платит за то, что у тебя между ног. Никто другой не смеет тебя коснуться, и ты отчаянно надеешься, что никогда ему не надоешь. Такова жизнь содержанки, миледи, до которой никогда и никто не дотрагивался и целовали всего раза три. Которая ни о чем подобном не подозревает. Нравится тебе? Поверь, тут нет ничего романтичного.

Должно, должно быть! Каждое его слово зажигало в ней огонь, каждый образ заставлял трястись от возбуждения.

— Но ты покажешь мне, как ублажить мужчину, — прошептала она, видя, как темнеют его глаза, как сжимается рот. Она обвела языком губы, и он как зачарованный уставился на эти соблазнительные уста.

Он колебался. Хотел и колебался. О, Реджина видела его насквозь! Пожав плечами, она отвернулась.

— Не ты, так другой.

Олним молниеносным движением Джереми сорвался с кресла и схватил ее за плечи.

— Вижу, тебе нравится повторять одну и ту же угрозу! Ну что ж, миледи, однажды вы приплететесь домой, потеряв невинность, а между ляжек будет мокро от крови и семени и так больно, что сможете ходить только в раскорячку! Вряд ли после этого вам захочется покидать отцовский кров!

— В таком случае сделай это. Научи меня всему, что необходимо знать.

— А, чтоб тебя…

Реджина распрямилась и выпятила груди.

— Тогда притворись, притворись, что я твоя любовница. Сделай со мной все, что делаешь с ней. — Джереми с размаху всадил кулак в столешницу. — Я хочу, чтобы ты сделал со мной все, что делаешь с ней.

— Да ты понятия не имеешь, о чем просишь! — прорычал он.

— Не волнуйся, имею. Не настолько я глупа!

Она знала, знала, что это прекрасно, и наступил момент, когда нужно либо отступить, либо идти вперед.

— Я разденусь для тебя. И с радостью готова принять все. Только ради тебя. Ты овладеешь моим телом. Я твоя. Ты станешь моим повелителем. Но для этого нужно только показать мне все, что ты делаешь с любовницей. Показать и объяснить.