Эванджелина Коллинз - Королева ночи
Чтобы вовремя проснуться, ему никогда не требовался ни слуга, ни камердинер. Даже когда он спал, его сознание точно контролировало лимит времени, отведенный на сон. Но сегодня он спал лучше, чем всегда. И поцелуй Роуз до сих пор не стерся из памяти за эти ночные часы.
Он провел бессчетное число ночей один в своей постели. Долгие бессонные ночи. Исчезающий свет догорающих в камине углей, большой городской дом, тихий, как могила. Если бы он захотел, то, конечно, не имел бы отказа у женщин. И вот в одну из ночей, когда он наконец решился и получил особое приглашение, что он сделал?
Отказался.
Он осуждающе покачал головой, тихо подсмеиваясь над собой: «Джеймс, ты определенно стареешь!»
Но предложение, которое на самом деле не являлось предложением, он был не в состоянии забыть. Роуз оказалась не просто красива. Ее образ рождал в его сознании море фантазий. Но когда он стоял лицом к лицу с ней, мысль использовать ее, удовлетворяя свои эгоистичные желания, казалась ему кощунственной.
Его тело откликалось с пугающей готовностью. Его проклятая плоть ожила, реагируя на каждую ее улыбку, не важно, прикасалась она к нему или нет. Он и сейчас мог ощущать легкое касание ее пальцев, когда они поднимались вверх от его колена, обжигая своим прикосновением. Без сомнения, в его фантазиях эта ласка продолжится. Его брюки упадут, движения ее рук станут откровеннее, скользя вверх и вниз по его мужскому достоинству, пока она не доведет дело до конца. Его плоть будет такой влажной от сладострастного удовольствия, от вида ее красивого рта, ее глаз, блестевших от желания, схожего с его собственным.
Джеймс что-то коротко буркнул и, опустив глаза вниз, привел себя в порядок. Эти мысли будут будоражить его фантазии не одну долгую ночь.
Кроме всего этого, ему было так приятно обнимать ее, чувствовать легкий вес мягкого тела, прижимавшегося нему, держать маленькую ручку в своей руке. Ощущать сладкий, женственный запах, которым полнилось ее дыхание. Прошло много времени с тех пор, когда он в последний раз обнимал женщину. До женитьбы он никогда не задумывался о таком естественном удовольствии. Но теперь, после трех лет воздержания, он впитывал присутствие Роуз, словно она была драгоценной капелей дождя в пустыне.
Он предпочел бы остаться с Роуз, продлить их целомудренный вечер до рассвета, не возвращаться сюда. К жене… Даже при том, что ему не часто приходилось видеть ее, просто находиться в своем собственном доме: было невыносимо для него. Это проклятое чувство одиночества окутывало его непроницаемым плащом, как только он входил в парадную дверь.
Но ничто не было в силах изменить ход вещей. Лучшее, что он мог сделать, — это нести свой крест и не позволять отчаянию окончательно поймать его в свои сети.
Нахмурившись, он снова взглянул на серое небо и вышел из спальни. Остается надеяться, что дождь пройдет стороной. Безрадостная перспектива прийти в офис, вымокнув до нитки.
Глоток кофе, и он поспешит в сторону доков. Декер, вероятно, удивлен его отсутствием. Джеймс обычно сидел за своим письменным столом, когда стрелки часов еще не достигали восьми, а сейчас уже половина одиннадцатого.
Он кивнул горничной, которая торопливо шла к комнате в другом конце коридора. Бледно-розовое батистовое платье в ее руках не ускользнуло от его глаз. Он ускорил шаг, спускаясь по лестнице. В столовой никого не оказалось. Только приборы да тонкий фарфор цвета слоновой кости поджидали его на одном конце длинного стола красного дерева. На буфете около стены было пусто, за исключением двух серебряных подсвечников в каждом конце. Он никогда не беспокоил кухню по поводу завтрака. Из-за того, что ему не терпелось поскорее покинуть дом, не стоило вытаскивать повара из постели в такую рань, лишь бы приготовить ему еду. Все, что ему требовалось, — это чашка кофе. Любой слуга мог справиться с этой задачей.
Он сел за стол и потянулся к кофейнику.
— Я распорядился, чтобы принесли свежий кофе, мистер Арчер.
Каким-то образом ему удалось не вздрогнуть. Проклятие, слуги двигаются по дому, словно тени, не производя ни единого звука. Он думал, что он один.
Лакей, облаченный в темно-зеленую ливрею, материализовался около его локтя. Руки сложены за спиной, спина услужливо согнута, беспокойство отпечаталось на лице, он явно приготовился выслушать выговор.
Джеймс ничего не мог поделать с собой, испытывая симпатию к бедным душам, трудившимся под его крышей.
— Нет причины для беспокойства, Хиллер. Вы не виноваты в том, что я появился позже обычного. Вина полностью на мне, следовательно, я и должен отвечать за последствия.
Казалось, беспокойство частично стерлось с лица Хиллера, но не полностью.
— Пришла утренняя почта, сэр. Вы предпочитаете просмотреть ее сейчас, или доставить вам в офис?
— Пожалуй, я просмотрю ее здесь и уберегу вас от хождения к докам.
Хиллер стремительно исчез из комнаты. И появился минуту спустя, держав руках серебряный поднос с почтой.
Джеймс пробормотал слова благодарности и просмотрел пачку, игнорируя конверты, адресованные «Мистеру и миссис Джеймс Арчер». Судя по хрустящей белой бумаге, это были приглашения на то или иное светское мероприятие — неприятное напоминание о приближающемся сезоне, до которого осталась пара недель, а также несколько счетов и писем персонально для него.
«Мисс Ребекка Арчер» было написано в левом углу конверта над адресом загородного поместья его отца в Сомерсете. Он сунул счета в карман и открыл конверт.
«Мой дорогой брат, я надеюсь, это письмо найдет тебя в добром здравии. Последнее время погода в Сомерсете отвратительная. Я не верю, что когда-нибудь увижу солнце. Отец, к несчастью, настаивает на своем, то есть на том, чтобы я ехала в Лондон не раньше шестого апреля. Но до этого еще так далеко! И как ты знаешь, на балах так много красивых неженатых лордов, что и есть единственный источник моего нетерпения. И еще я хочу, чтобы ты знал: я ужасно скучаю по тебе и тем не менее, несмотря на все мои усилия, не могу покинуть поместье раньше срока. Я не стану возражать, если ты напишешь отцу сам, информируя его, что мой незамедлительный приезд в Лондон исключительно важен.
Твоя любящая сестра, Ребекка».
Нежная улыбка осветила его лицо. Он может сколь угодно ненавидеть сезоны, но Ребекка обожает их. Все письмо было пропитано ее волнением. И если она появится у дверей его дома раньше шестого апреля, он не удивится. Его отец годами планировал ее выход в свет, но Джеймс не сомневался — его милая и послушная сестра убедит отца, что небольшое изменение в планах только к лучшему. Как не сомневался и в том, что ее чемоданы, которые она наполнила туалетами, пока гостила в Лондоне пару месяцев назад, уже стоят наготове и только и ждут, когда их погрузят в экипаж.
