Марианна Уиллмен - Роза алая, роза белая
Шторы на окнах были опущены, драпировки балдахина, защищавшие от предательских ночных сквозняков, еще не раздвинуты. Изумрудно-зеленый халат лежал свернутый на скамье, на резном деревянном комоде разместились баночки с помадами и щетка для волос из слоновой кости. Все казалось обычным, но инстинкт воина заставил его насторожиться.
Он быстро подошел к кровати, вглядываясь в очертания фигуры под покрывалом.
- Какая же вы любительница поваляться в постели! А я думал, что вы все еще молитесь. Негоже так приветствовать мужа в первое утро совместной жизни; ну, не беда, сейчас вы у меня мигом проснетесь.
Фигура не пошевелилась. Ранульф почуял неладное и сдернул покрывало. Его взгляду открылась искусно сложенная в форме спящего тела одежда. Он бросился к окну и отдернул шторы. Окно было распахнуто, и связанные простыни предательски болтались над узким балкончиком внизу. Его красавица жена, которой полагалось стоять на коленях и скорбно молиться, пустилась в бега.
С болью в чреслах и яростью в сердце, Ранульф разразился ругательствами на всех доступных ему языках.
Глава третья
- Расступись! Расступись!
Двенадцать тяжело вооруженных всадников по двое в ряд мчались по дороге на запад со скоростью устремленной к добыче волчьей стаи. Лондон вместе с полудюжиной деревушек остался далеко позади. Неутомимую кавалькаду возглавлял Ранульф на могучем черном жеребце, подгоняемом нетерпеливым хозяином. Десмонд Оркнейский пришпорил своего серого и наконец поравнялся с кузеном.
- Черт побери, Ранульф, умерь свой пыл. Лошади выдохнутся к полудню… если не свалятся раньше.
Ранульф нахмурился, зорко оглядывая дорогу, но перевел жеребца в более легкий галоп.
- Надо нагнать ее как можно скорее. Чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше.
- Двух одиноких женщин легко выследить, эти слабые создания далеко от нас не ускачут. - Десмонд лукаво усмехнулся. - Не волнуйся, Ранульф. До захода солнца мы вернем твою милую женушку.
- Осиное гнездо милее этой уэльской кошки! Ранульф бросился вперед, как будто за ним гнался дьявол в канун Дня всех святых, и Десмонду оставалось винить за это лишь самого себя.
- Ничего, - сказал он подскакавшим всадникам, - все равно ему придется ждать у заставы, а в «Четырех перьях» - напоить коня. Мы нагоним его.
Те кивнули. Они прекрасно знали характер Ранульфа. К счастью, его гнев угасал так же быстро, как разгорался. В противоположность добродушному Десмонду, которого нелегко было вывести из себя, но зато, когда ярость вспыхивала в этом рыжеволосом силаче, он делался как безумный. Хвала Господу, это случалось очень редко. И каковы бы ни были недостатки обоих кузенов, их люди охотно последовали бы за ними даже в пасть дьявола, особенно Перри, юный белокурый оруженосец.
Далеко впереди Ранульф мчался на запад так неистово, что благоразумные путники отскакивали к живой изгороди, а менее осторожные трясли кулаками и бормотали проклятья вслед. Только две женщины, бабушка с внучкой, старая и юная, остановились с раскрытыми ртами, провожая изумленными взглядами сверкающего в солнечных лучах рыцаря и унося в свои сновидения образ прекрасного ангела-мстителя, ослепляющего золотом, серебром и лазурью.
Ранульф едва ли замечал их всех, стараясь лишь избегать столкновений. Перед его мысленным взором стоял образ Морганы, бело-розовой среди бледно-зеленых атласных простыней, и он поглощал мили, с удовольствием представляя, как душит ее голыми руками.
Его длинные пальцы стискивали уздечку, словно ее тонкую лебединую шею. Но, несмотря на гневные мысли, он начал расслабляться под ветром, освежающим лицо, развевающим волосы и плащ.
Он вырвался из тесных стен, мчался прочь от докучливого придворного этикета и бесконечных интриг, стряхнув паутину скуки и вынужденного бездействия. Сам себе господин. Без оков. Свободный.
Он был уже почти благодарен Моргане.
Поднявшись галопом на пологий холм, он увидел далеко на западе темную линию холмов. Холмов, к которым наверняка направлялась леди Моргана. Ибо куда еще могла она бежать, как не в свои земли? Замок Гриффин, на побережье Уэльса. Ранульф натянуто улыбнулся. Ну, ее ожидает большой сюрприз. Она имеет право путешествовать лишь в его компании. Он скрыл ее бегство: пошел к королю с докладом о мятеже у замка Гриффин и настоятельной просьбой о срочном отъезде к границе Уэльса.
Эдуард милостиво разрешил новобрачным отъезд, и большой отряд, включая двух дам в ярком паланкине, выехал из дворца. Лишь оказавшись за городскими стенами, «дамы» сбросили одежды, оказавшись оруженосцем Перри и еще одним моложавым воином, - оба были ужасно раздосадованы оскорбительным маскарадом. Однако хитрость удалась, и никто во дворце не заподозрил, что леди Моргана и ее камеристка ускользнули еще ночью.
И, поклялся Ранульф, никто никогда не узнает об этом, но Моргана будет сожалеть о содеянном всю жизнь. Он покажет ей, сколь неразумно бросать вызов законному супругу.
Его синие глаза сверкали от гнева и уязвленной мужской гордости, но мало-помалу губы изогнулись в улыбке. Он поймает Моргану и приучит ее к своему обществу. Она будет засыпать и просыпаться рядом с ним до самого приезда в замок. А потом… потом она сделается ручной.
Его ближайшая задача - как лорда замка Гриффин - овладеть своенравной женой. Эдуард прав. Чем скорее он наградит ее ребенком, тем скорее упрочится его собственное положение. К тому же в заботах о ребенке у нее не останется времени ни гневаться, ни хандрить. Ранульф представил себе своих будущих сильных сыновей и, может быть, нескольких дочерей с золотистыми волосами. Да, он должен уложить в постель строптивую жену и показать ей, кто в семье главный.
Улыбка Ранульфа стала шире. Будущее начинало казаться даже заманчивым. Больше он не клюнет на фальшивые слезы и уловки. За стенами замка Гриффин ему будет легче следить за своенравной женой, чем в коридорах королевского дворца или на узких улочках Лондона. Гораздо легче будет научить Моргану супружескому послушанию в ее собственной спальне. В более счастливом расположении духа он натянул поводья и быстрой рысью поднялся на следующий холм.
Дорога вилась вниз, к маленькой деревушке с довольно большой гостиницей на окраине. Четыре белых пера были намалеваны на деревянной вывеске над дверью. Ранульф удовлетворенно улыбнулся. Это единственное место, где Моргана могла поесть и отдохнуть. В предвкушении приятной встречи он въехал во двор. Воздух был пропитан запахом лошадей и сена, пряными ароматами хорошего вина, крепкого эля и жарящегося на кухне мяса. У Ранульфа потекли слюнки. Не мешало бы сейчас подзаправиться горячим, но слишком долго ждать, пока еда будет готова. Он направил лошадь к конюшне в глубине двора.
