Анна Рэндол - Грехи негодяя

Уличная грязь начала подмерзать, так что образовалась ледяная корка, хрустевшая под ногами. Холод усилил боль в правой руке – там, где неправильно срослись кости, и пришлось засунуть руку под плащ. К несчастью, и плащ его, и перчатки были рассчитаны на английскую зиму, а не на русскую, так что это не слишком помогло.

Несмотря на мороз, дверь в «Молот и наковальню» была распахнута настежь. Клейтон вошел и сел. Он даже не пытался искать Дейзи – был уверен, что она ни за что не пропустит его появления. Ведь она знала все, что происходило в ее владениях.

Этим заведением, как и многими другими гостиницами и постоялыми дворами Санкт-Петербурга, владел иностранец, точнее, иностранка, англичанка. Но в отличие от большинства из них в «Молоте и наковальне» была весьма специфическая клиентура. Рано или поздно через этот постоялый двор проходили все русские бродяги и преступники. И Дейзи удавалось получать от них ценную информацию.

Как и следовало ожидать, Дейзи возникла рядом с его столом даже раньше, чем принесли заказ. Пухлые щеки с ямочками и начавшие седеть волосы придавали ей вид добродушной и приветливой фермерши. И лишь немногие знали, что у этой симпатичной женщины – сердце акулы.

Возможно, именно поэтому Клейтон так хорошо с ней ладил.

– Шифровальщик? Не думала, что увижу тебя снова. – Акцент выдавал ее валлийское происхождение, но был сглажен русским глянцем – слишком давно она жила в Санкт-Петербурге.

Хозяйка поставила перед ним стакан с водкой, который он проигнорировал.

– Значит, ты снова работаешь, – заключила она.

– Группа правдинцев опять в деле?

Дейзи побарабанила пальцами по столу.

– Она никогда и не прекращала своей деятельности. Ненависть к царю не может прекратиться из-за смерти одного революционера. Кто-то другой поднимает упавшее знамя и продолжает дело. Я уже давно слышу о них.

– Где они? Кто их теперь возглавляет?

Дейзи несколько секунд помолчала, потом спросила:

– Ты ведь помнишь, как мы всегда работали? Ты сообщаешь мне что-то ценное, а я решаю, могу ли тебе помочь.

«Но что же ей сообщить?» – подумал Клейтон.

– Они пытались похитить Малышку.

Хозяйка прикусила губу.

– Успешно?

– Нет. – Не было никаких оснований рассказывать Дейзи об Оливии.

– Что ж, очень интересно… Так вот, кто сейчас является их лидером, я сказать не могу. Но многие члены группы систематически посещают поместье графа Аршуна. – И Дейзи рассказала, как отыскать поместье.

– Что они затевают?

– Этого я тоже не знаю. Но знаю кое-что другое… В конце этой недели день рождения великой княгини. И будет торжественно показан портрет императорской семьи.

– Почему это тебя заинтересовало? Императорская семья постоянно заказывает какие-то портреты, пока народ голодает.

– Это портрет всей семьи. Дяди, тети, кузины, племянники. Художник три года путешествовал по всей России, делая наброски.

Клейтон ждал. Дейзи никогда ничего не говорила без цели.

– И якобы художник рисовал этот групповой портрет под личным надзором царя и в соответствии с его указаниями. Всем любопытно, какими видит самодержец своих близких.

– И все они прибудут на праздник, чтобы уяснить для себя степень императорской милости?

– Все до единого. Они не собирались в таком составе со времени коронации Александра. Многие гости моего постоялого двора считают, что будет очень интересно.

Итак, революционеры, ненавидевшие монархию, активизировались в тот самый момент, когда намечался большой сбор царственных особ.

А Дейзи между тем продолжала:

– Но лично мне чрезвычайно интересно другое… Если они не сумели похитить Малышку-то, почему ты здесь?

– У них есть то, что им не принадлежит. – Клейтон видел, что женщину мучило любопытство, однако она не стала настаивать. Опыт всегда подсказывал ей, когда следует остановиться.

Хозяйка помолчала, потом вновь заговорила:

– Но правдинцы уже не те, что раньше. Они стали более необузданными. Я бы даже сказала – неуправляемыми. Насколько я понимаю, ты здесь один.

Клейтон бы многое отдал за то, чтобы с ним рядом сейчас оказались Йен и Мэдлин. Но он мог спасти Оливию и сам.

– Я и один получу то, за чем приехал.

Дейзи пожала плечами.

– Что ж, желаю хорошо провести вечер. – Она встала, очевидно, считая разговор законченным.

Но у Клейтона было другое мнение.

– Ты все еще в долгу передо мной. – Он указал на отверстие от пули в балке перекрытия. Оно напоминало о том, как полиция штурмовала постоялый двор. Тогда «Трио» пришлось немало потрудиться, чтобы спасти хозяйку заведения от виселицы.

Дейзи побледнела.

– С твоей стороны жестоко напоминать мне об этом.

Клейтон не стал спорить.

– Мне нужны кое-какие припасы, – заявил он.

Глава 5

Оливия прижалась лицом к оконному стеклу, пытаясь рассмотреть, что происходило внизу, во дворе. Во второй половине дня приехал экипаж – новый и яркий, с золотым гербом на дверце. Наконец-то вернулся граф Аршун в сопровождении трех хорошо одетых спутников. Двое были совсем молоды, один – постарше. Она не знала, где граф находился в течение двух последних дней. Блин тоже этого не знал.

Вслед за экипажем во двор въехали телеги, нагруженные длинными деревянными ящиками. Оливия понятия не имела, что в них, но мужчины выгружали и переносили их с большим трудом.

Неожиданно раздался громкий треск и крик. Один из ящиков упал и развалился. Что это? Трубы? Нет! Ружья и мушкеты!

Оливия отшатнулась от окна и принялась расхаживать по комнате, завернувшись в грубое шерстяное одеяло, хотя оно почти не грело. Но Оливия все равно была искренне признательна Блину за то, что он раздобыл для нее этот «наряд». Об угле для маленькой печки, что была в комнате, она даже не помышляла.

Приехал граф. И он ее совсем не ждал. Он ждал Малышку.

Оливия прикинула расстояние от окна до земли. Даже если она сумеет разбить окно и выбраться, падение на землю ее убьет.

Что ж, возможно, это не такой уж плохой выход. По крайней мере все произойдет быстро, и это будет ее собственный выбор. Однако она не могла решиться на столь отчаянный поступок. В ее душе еще жила надежда.

– Блин! – крикнула она. Этот мужчина был добр к ней и охранял ее от Николая и прочих обитателей дома. Оливия не знала, спал ли он за ее дверью, но он находился там, когда она засыпала и когда просыпалась. Возможно, Блин не очень умен, но у него доброе сердце. И еще он очень упрям…