Мэри Бэлоу - Снежный ангел
– А чем вы собирались заниматься со своей любовницей?
И тут же покраснела, как помидор. Он усмехнулся, глядя на нее:
– Мне тоже приходилось жалеть о сказанном после того, как слова вылетели изо рта. Не сомневаюсь, миссис Хантер, что у вас достаточно богатое воображение для того, чтобы представить, каким образом мы провели бы этот день вместе с Джуд. Но если вы обратили внимание, я сказал, что здесь нет развлечений для леди.
– О Боже, эти глупые слова будут сниться мне теперь в кошмарных снах, – сказала Розамунда, пряча лукавую улыбку. – Я буду просыпаться в холодном поту и заламывать руки.
Она взяла еще один тост и положила на него ложку лимонного джема. Граф наблюдал за ней с веселым удивлением. Похоже, с миссис Хантер невозможно соскучиться. Она пыталась распределить джем по всему тосту, но взгляд графа смущал молодую женщину, и у нее ничего не получалось.
– Вот если бы вы были мужчиной, – сказал он, наконец сжалившись над ней и отводя взгляд в сторону, – мы могли бы сыграть в бильярд. Но поскольку вы женщина, этот вариант тоже отпадает. Прайс говорил, здесь есть какие-то книги. Если хотите, можно их поискать.
Розамунда отложила нож и умоляюще посмотрела на него.
– Но я играю в бильярд, – сказала она. – Я уговорила Леонарда научить меня, и мы часто играли. Правда, он смеялся надо мной, потому что я никогда не могла обыграть его, но его никто не мог обыграть. И я никогда не позволяла ему поддаваться. Он был очень хороший.
– Значит, решено, на утро у нас будет бильярд. А днем снег, возможно, закончится, и тогда мы выберемся на улицу. Мне бы хотелось посмотреть на ваших снежных ангелов. Она засмеялась:
– Но здесь же нет детей! Играть в снежки и лепить фигуры можно только для того, чтобы позабавить детей, иначе вас обвинят в ребячливости.
– Обещаю, что не стану вас ни в чем обвинять, – заверил он, театрально прикладывая руку к груди. – Снежки, вы сказали? Я тоже умею играть в снежки.
Розамунда засмеялась.
Она вдова, стучала мысль где-то в глубине его сознания. Молодая вдова немолодого мужчины, который три года болел и умер год назад. Привлекательная вдова. Возможно, она была бы не против…
Он отогнал эту мысль и допил вторую чашку кофе.
Или слегка пофлиртовать? Но при сложившихся обстоятельствах легкий флирт невозможен. Если она хоть немного помедлит, прежде чем отбросить его руку, он затащит ее в постель. И тогда жизнь превратится в сплошной клубок проблем. Потому что эта женщина – леди.
Нет, лучше не думать об этом.
– Ну что, поищем бильярдную? – спросил он, когда стало ясно, что миссис Хантер уже не будет есть тост, лежавший у нее на тарелке.
Игра в бильярд представлялась ему достаточно безопасным занятием. Это игра для мужчин – медленная и довольно скучная. Способ убить время. Но, видимо, миссис Хантер относилась к бильярду серьезно. Она тщательно готовилась к удару и в самом деле играла хорошо.
Граф Уэзерби словно заново открыл для себя бильярд. Оказалось, что это самая эротичная игра, придуманная человечеством. Когда миссис Хантер стояла на противоположной стороне стола и готовилась к удару, он не мог оторвать взгляда от ее грудей, легко касавшихся поверхности стола и временами прижимавшихся к нему. Слава Богу, что у платья был глухой ворот. Если же граф оказывался сзади, когда миссис Хантер наклонялась вперед, его взору представлялись другие округлости, обрисованные мягкой тканью шерстяной юбки.
Еще задолго до того, как закончилось утро, граф с трудом удерживался, чтобы не сорвать с себя шейный платок и, выбежав на снег, не окунуться с головой в сугроб. Он поклялся себе, что после ленча они будут сидеть в гостиной по разные стороны от камина и читать, как добропорядочная супружеская пара.
– Я выиграла, – сказала она, оборачиваясь к нему с сияющей улыбкой.
– Да, у вас действительно был хороший учитель. А какой приз мы вручим победителю?
– У нас с Леонардом призом был поцелуй, – рассмеялась Розамунда. – Но поскольку мы обменивались поцелуями независимо от того, кто побеждал (хотя побеждал всегда он), то я находила это довольно нелепой традицией.
Неожиданно она снова покраснела.
– Ну что ж, – сказал он, понимая, что пожалеет о своих словах еще до того, как успеет их произнести, и не имея сил остановиться, – пусть это будет поцелуй.
Она смотрела на него, растерянная и потрясенная, прикусив нижнюю губку, отчего верхняя казалась еще более вздернутой.
Он взял ее лицо в руки, увидел, как она отпустила нижнюю губу, и припал к ее рту. Он целовал ее легко, не размыкая губ, и наслаждался нежностью, влажностью и теплом ее нижней губки. Он не торопился. От нее исходил слабый дразнящий запах.
– М-м, – произнес он, поднимая голову и глядя в большие темные глаза, – ваш муж был очень мудрым человеком. Такой приз может утешить любого мужчину. После него проигрыш уже не кажется таким горьким.
– Нет, я всегда говорила ему, что это сущая нелепость, – опомнившись, ответила она.
За завтраком он мечтал хотя бы прикоснуться к ней. Он все еще держал ее лицо в своих руках.
– Можно, я буду называть вас Розамундой? – спросил он неожиданно для самого себя.
– Хорошо. – Молодая женщина резко отвернулась и вытащила из ближайшей лузы шары. – Если вам этого хочется.
– А вы будете называть меня Джастином?
– Хорошо, – повторила она, переходя к следующей лузе, – если вам так хочется.
Он подошел к окну, мысленно приказывая своему сердцу не биться так сильно.
– Кажется, снег уже утихает, – произнес он, овладев собой. – Я собираюсь выйти подышать после ленча. Вы составите мне компанию?
– О да.
В ее голосе он уловил не менее страстное желание подставить лицо свежему ветру, чем испытывал сам.
«Даже если бы снегопад не стал тише, – думала Розамунда, надевая ботинки и перчатки и застегивая теплый плащ, – я все равно пошла бы на улицу. Еще час наедине с ним в этом доме, и со мной случится истерика».
Вчера вечером воздух в гостиной был буквально наэлектризован страстью, какая-то непонятная сила словно подталкивала их друг к другу. Розамунда не сомневалась, что граф тоже почувствовал это, но в отличие от нее не испытывал ни малейшей неловкости. Скорее наоборот.
Она пришла к выводу, что не имеет никакого понятия о том, как следует вести себя с молодыми мужчинами Поведение мистера Холлидея казалось ей странным и непонятным.
Леонард всегда говорил, что у нее удивительный дар попадать впросак всякий раз, когда она открывает рот. Он находил эту ее способность очень милой, хватал ее в охапку, целовал и от души хохотал. Но одно дело – говорить глупости собственному мужу, и совсем другое – незнакомому человеку… Джастину.
