Патриция Мэтьюз - Пылающий рассвет

Патриция Мэтьюз

Пылающий рассвет

Эта книга посвящается женщинам, которые помогли мне в ее создании. С благодарностью Джин, Юнис и Рут из агентства «Джей Гэрон».

Огонь любви

Любви огонь нежданно разгорится,Нечаянный взгляд,Случайное прикосновенье,И в сердце трепет, и в душе смятенье,Да разум чувства распознать не смеет.И робкий костерок любви лишь будет тлеть,А гордость спрячетСвет от посторонних глаз.Но жара не унять,Все вспыхнет враз,Чтоб сердце одинокое согреть.Храни ты бережноЖивительный огонь любви.Пусть он горит всегда.От бури пламя защити!Погаснет – искры новой не найти.Любовь уйдет. Уйдет, как ни зови...

Глава 1

Шарлотта Кинг закончила собирать клубни сладкого картофеля с последней грядки и медленно поднялась на ноги. Выпрямившись, она рукой смахнула с лица прядь волос. Испачканная землей ладонь оставила на щеке след, но Шарлотта не догадывалась об этом. Впрочем, это красное пятно на хорошеньком личике даже шло к ее ярко-рыжим волосам и веснушчатой коже – наследство от любимой бабушки, что ей вовсе не нравилось. Зато у нее огромные голубые глаза. Надо сказать, Шарлотта – красивая девушка. Высокая, стройная, правда, сейчас немного похудевшая. Но это из-за постоянного недоедания. Простенькое платьице ей великовато, но тем не менее не скрывает прекрасную фигуру.

Шарлотта окинула взглядом поле – вся земля потрескалась из-за жары. Вот и в это раннее утро прохладный ветерок уже не дует и начинает сильно припекать солнце.

Она вытерла руки о передник и стала разминать пальцами ноющую поясницу. Бедная девушка так устала – встала чуть свет, приготовила завтрак себе и больной матери, прикованной к постели, потом вымыла посуду, накормила единственного оставшегося поросенка, которого удалось спрятать от солдат-янки, насыпала зерна курам и отправилась в поле искать картофель на заброшенных грядках.

Шарлотта глянула на землю – горстка сморщенных клубней. Этого им с матерью хватит на ужин... А завтра...

Стоп! Об этом она подумает именно завтра. На сегодня ей забот хватает.

Она собрала картофель в передник и направилась было к дому, но что-то заставило ее посмотреть в сторону, на дорогу. Там, вдалеке, девушка увидела приближающегося человека, судя по серой форме, солдата армии конфедератов.

Придерживая фартук, Шарлотта напряженно всматривалась, закрывая солнце ладонью, в одинокого прохожего. Мужчина двигался медленно, опираясь на костыль и волоча ногу. При каждом шаге вокруг него поднималось облако пыли, и разглядеть лицо этого человека было трудно. У Шарлотты защемило сердце от одного вида хромого солдата, возвращающегося из побежденной армии в свой разоренный дом.

Расстояние между ними сокращалось, и тут Шарлотта узнала его и закричала:

– Джеферсон!

Тот сразу поднял голову. Да, это он – ее родной брат!

– Боже мой, Джеферсон!

Она бросилась к нему, перепрыгивая через грядки, крепко прижимая к себе фартук с собранной картошкой. Слезы застилали глаза.

Мужчина остановился посреди дороги и ждал, опершись на костыль. Девушка кинулась к брату и обняла его... Боже, как он исхудал! Когда Джеферсон уходил на войну, он был крепким широкоплечим парнем, а сейчас от него осталась ровно половина! Лицо осунулось, и выглядел он старше своих лет.

– О, Джеферсон! – воскликнула Шарлотта. – Мы считали тебя погибшим!

Брат попробовал улыбнуться, но вместо улыбки получилась какая-то гримаса – сказывались боль и усталость. Шарлотта не знала, что еще сказать. Сердце ее ныло от жалости к брату, но проявлением сочувствия она боялась задеть его самолюбие.

– Пошли, Джеферсон, – сказала она. – Я помогу тебе дойти.

Она подставила ему плечо, на которое тот устало оперся, и они побрели к дому. Джеферсон и слова не мог вымолвить, так ослаб. Из последних сил преодолел он оставшиеся несколько метров до родного дома. Шарлотта чуть ли не втащила обессилевшего брата по ступенькам на террасу, где тот буквально упал в кресло. «Господи, как он бледен!» – с болью подумала она.

– Я принесу тебе чего-нибудь выпить. – Шарлотта поспешила на кухню, вспомнив, что там в шкафчике хранится бутылка виски.

Она достала с полки бутылку, нашла остатки сахара, немного мяты и очень обрадовалась – теперь она сможет приготовить освежающий напиток, который всегда любили и отец, и брат. Быстро все смешав, не заставляя Джеферсона ждать, Шарлотта принесла стакан с напитком на террасу.

Джеферсон закинул голову назад, глаза его были закрыты. Казалось, что он не дышит. Шарлотта испуганно дотронулась до его руки. Брат очнулся, но было видно, что никак не может сообразить, где находится.

– Вот, Джеф, выпей, – сказала Шарлотта, поднеся стакан к его губам. – Тебе сразу станет лучше.

Он только кивнул и стал жадно пить. Осушив стакан, Джеферсон снова устало откинулся на спинку кресла и с благодарностью посмотрел на сестру. Он все еще не мог говорить, а она не настаивала, понимая, что человеку надо прийти в себя после всех его мытарств.

Шарлотта спохватилась – Джеферсон, должно быть, голоден! Как же она не догадалась сразу, что необходимо приготовить ему хорошую еду! Надо зарезать курицу и сварить суп, а еще испечь картофель, который она собрала в поле.

Тут она заметила, что Джеферсон спит. На его лице застыло выражение глубокого страдания и смертельной усталости. У Шарлотты снова защемило сердце от жалости и боли, к горлу подступил ком, хотелось разрыдаться. С трудом сдерживая слезы, она отправилась в дом, вынесла оттуда одеяло и укрыла несчастного брата, который, несмотря на жару, ей показалось, продрог.

Присев на ступеньки у ног спящего брата, Шарлотта задумалась. Слава Богу, Джеферсон вернулся! Теперь дела у них пойдут на лад. Он выздоровеет, окрепнет и займется фермой. Она же будет помогать, и вскоре им, возможно, удастся как-то наладить свое хозяйство. Теперь ей не придется одной надрываться от зари до зари. Брат вернулся!

Шарлотта не выдержала и осторожно погладила Джеферсона по руке, безвольно свисавшей с подлокотника. Улыбаясь, она мечтала о том, как в скором будущем все у них на ферме будет замечательно!

Встреча сына с матерью прошла совсем не так, как ожидала Шарлотта.

К удивлению сестры, Джеферсон только на третий день после своего возвращения объявил, что сможет наконец подняться наверх. Шарлотте показалось, что брат не слишком сердечно поздоровался больной матерью. Конечно, он поцеловал ее в щеку и даже улыбнулся, а потом стал успокаивать, объясняя, что чувствует себя не так уж плохо. Но не было в его голосе тепла, выражение лица почти не изменилось, словно состояние матери и ее внешний облик не слишком его удивили.