Касси Эдвардс - Страшные тайны

Кэсси Эдвардс

Страшные тайны

ГЛАВА 1

Земля шайенов[1], 1849 год.

Сияя в зените, Сестра Солнце окрасила мир в янтарный цвет.

Облака пыли вздымались из-под копыт сильных лошадей, когда два воина из племени шайенов проскакали по узкой тропинке. Легкий ветерок играл длинными, доходящими до пояса, волосами мужчин.

Вождь Черный Гром, одетый в короткие матерчатые штаны в обтяжку и мокасины, резко натянул поводья, заставив остановиться прекрасного скакуна. От зрелища, представшего перед ними, кровь застыла в жилах.

Его спутник, Молодой Медведь, последовал примеру вождя.

Навстречу им по узкой тропке брел, еле переставляя ноги, индейский мальчик, которому едва исполнилось девять зим. На лице и одежде несчастного ребенка ясно виднелись пятна крови.

Черный Гром обратился к своему сопровождающему:

— Ты заметил, как малыш шатается и спотыкается? Он, несомненно, ранен.

— Этот мальчик, скорее всего, из соседней деревни шайенов, — сдавленно произнес Молодой Медведь. — Наши враги кроу ответят за его раны.

Оба индейца, ударив пятками в бока своих коней, направились к раненому.

— Кроу не могли этого сделать, Молодой Медведь, — подумав, заявил вождь, не отрывая глаз от ребенка. Тот продолжал пробираться сквозь поросль густой травы, доходившей ему до пояса. — Они только крадут лошадей у шайенов и не ищут славы, избивая детей.

— Значит, в крови малыша виноваты бледнолицые, — дрожащим от гнева голосом произнес спутник. — Разве нас постоянно не беспокоят «синие мундиры» и алчные полчища золотоискателей? Они посягают на лучшие охотничьи угодья священной земли шайенов! Солдаты имеют ружья, извергающие гром и молнии. Их вооружение превосходит наше… Они могут напасть на лагерь и затем уйти совершенно безнаказанно. Скорее всего, именно бледнолицые атаковали деревню этого мальчугана.

Мужчины помолчали, погрузившись в мрачные мысли, и медленно подъехали к ребенку, остановили лошадей и спешились. Черный Гром, внимательно посмотрев на испачканное кровью лицо мальчика, тут же узнал раненого.

— Храбрый Орел, — выдохнул вождь, взяв несчастного на руки.

Воины пристально рассматривали бледное личико малыша, отцом которого был Смеющийся Лось, один из могущественнейших вождей племени шайенов, а матерью — Мечтательное Небо.

Опустив ребенка на землю, Черный Гром сжал его плечи и отстранил от себя на расстояние вытянутой руки.

— Наха[2], поговори со мною, — нежно произнес вождь. — Скажи мне, что произошло… Кто так поступил с тобой?

Храбрый Орел ничего не видящими глазами молча уставился на спрашивающего. Понимая, что ребенок не собирается отвечать, Черный Гром принялся ощупывать его хрупкое тело в поисках ран.

— Послушай, он не ранен, как мы думали, — заявил индеец, взглянув на спутника. — Его забрызгало чужой кровью.

Мужчина с трудом сделал вдох и вновь прижал к себе мальчика.

— Молодой Медведь, этот ребенок, возможно, единственная уцелевшая душа из всей деревни, — проговорил он, поглаживая длинные волосы малыша. — Скачи вперед, возьми несколько воинов и отправляйся с ними в селение Смеющегося Лося. Посмотрите, что произошло там. Должно быть, вашим глазам предстоит увидеть нечто страшное… Недаром малыш так потрясен. Он, как видишь, потерял дар речи и способность соображать.

Спутник вождя некоторое время молча рассматривал Храброго Орла, затем кивнул, вскочил на лошадь и поскакал прочь.

Черный Гром, взяв ребенка на руки, усадил его в седло. Тот по-прежнему молчал, бессмысленно вперив взгляд в пространство перед собой.

— Юный храбрец девяти зим от роду, твое молчание говорит красноречивее всяких слов, — тихо произнес вождь, устраиваясь позади мальчика в седле. Обняв его, чтобы ребенок не упал, Черный Гром вздохнул, прекрасно понимая, какие жуткие вести принесут разведчики: они расскажут о массовом убийстве, самой настоящей бойне.

Сердце вождя разрывалось на части при мысли, что люди, бледнолицые или краснокожие, совершившие этот акт, должны ответить за содеянное. К подобному проявлению человеческой жестокости опытный воин никак не мог привыкнуть. Непонятная жадность к крови и золоту поселилась в сердцах после того, как белые завоеватели пришли на священную землю шайенов.

А во всем повинно золото — «желтый песок», которое являлось частью жизни индейцев. Шайены считали его священным и не трогали, так как оно принадлежало недрам Матери Земли.

Решив больше не думать об этом, вождь переключил внимание на мальчика и, развернув скакуна, направился в сторону своего селения. До этого момента его не обременяли никакие серьезные дела. Черный Гром выехал на прогулку с другом, предвкушая наслаждение красотой родной земли. Сладкий воздух свободы пьянил его, бескрайние просторы родины наполняли сердце гордостью, а грудь теснило от избытка чувств. То, что еще не успели осквернить белые, оставалось чистым и незапятнанным, как совесть младенца.

Вождь боготворил землю предков: высокую траву, горы и животных, бродящих по прерии. Обладая острым зрением, он заметил стадо буйволов, несущихся по плоскогорью, — огромное пятно черного цвета, походившее на тень, брошенную облаками. Черный Гром обрадовался, увидев животных. Его народ всегда знал, как обеспечивать себя одеждой и одеялами и пополнять запасы продовольствия.

— Да, но их численность скоро уменьшится, — гневно прошептал индеец. — Великий Дух, ну почему белые люди крадут не только нашу свободу, но и наши земли?

Проговорив эту фразу, мужчина выругал себя за несвоевременные мысли. Сейчас нужно думать о несчастном ребенке, тем более, тот уже начал подавать признаки осмысленного восприятия окружающей реальности.

— Юный храбрец, ты скоро будешь в моей деревне, — произнес Черный Гром, хотя казалось, что мальчик не обращает внимания на его слова. — Там я отведу тебя в свое жилище. Вымоешься, переоденешься и поешь… Сегодня будешь спать на моей постели, а я буду сидеть около тебя… — вдруг неожиданно проснешься, напуганный снами о произошедшем. Тогда я постараюсь утешить твою душу, разрываемую на части воспоминаниями.

Когда ребенок и на этот раз не отреагировал на словом, Черный Гром ощутил глубокую печаль. Он жалел не только малыша, но и самого себя. Его жена умерла много лун тому назад, когда мужчина был еще совсем молодым вождем; она умерла от таинственной болезни через несколько недель со дня их свадьбы. Тогда-то Черный Гром и поклялся, что никогда не полюбит другую. Однако это вовсе не означало не иметь детей. Вождь никак не мог свыкнуться с мыслью о потере другой жены, а вместе с ней — и части своего сердца. Его жизнью стала забота о людях своего племени; они стали его семьей.