Квитанция № 1207 (ЛП) - Александер Робин
- Ах, это объясняет, почему мой шампунь оказался в ванной на первом этаже. Рене часто совершает набеги на мою квартиру. Поднимайся, хочешь что-нибудь выпить? - спросила Джилл, поднимаясь по лестнице.
- Конечно, - колени Шон стучали от страха, и она надеялась, что бокал вина, возможно, удержит ее от того, чтобы не сказать какую-нибудь глупость.
На верху лестницы они прошли еще через одну дверь и вошли в гостиную. Она была просторной, но очень уютной, с мягким освещением и застекленными дверями, которые вели на балкон. Одна стена была из кирпича и окрашена в белый цвет, как и те, что внизу, в магазине. Противоположная стена была выполнена из гипсокартона и выкрашена в глубокий цвет лаванды. Ее мрачность смягчал бамбуковый паркет.
- Здесь очень приятно, - сказала Шон, восхищаясь угловым диваном, который, как оказалось, отгораживал уголок гостиной вокруг телевизора.
- Спасибо. Здесь все обновлялось уже полдюжины раз. Еще мой прадед выкупил эту часть здания - он занимался недвижимостью. Его старшая дочь вышла замуж за ювелира, которого мой дед научил торговле. Когда мой отец и его брат принялись за работу, это стало уже семейным делом. Папа свою часть бизнеса оставил мне, и отец Рене сделал то же самое по отношению к ней, вот так мы и стали партнерами. Как ты попала в ботанику?
- Это было легче, чем стать химиком, - сказала Шон Джилл и последовала за ней на кухню.
- Хочешь вина? У меня еще есть водка, и я думаю, немного бурбона, - Джилл наклонилась к холодильнику, предоставляя Шон хороший вид на свою заднюю часть.
- Хм… вино будет в самый раз.
- У меня есть Каберне и белое.
- Мне лучше Каберне, - Шон сглотнула и прошептала: - Я уверенная в себе женщина.
Джилл выпрямилась и внезапно повернулась.
- Я не поняла, что ты сказала.
- Я… я просто размышляла о том, что нам нравится одинаковое чистящее средство, - Шон указала на бутылку возле раковины. - Когда я использую его, я всегда уверена, что все вокруг чисто.
Джилл взяла штопор и на секунду замерла.
- Я уже долгое время ни с кем не встречалась и чувствую себя немного неуклюжей. Я напряжена, но, пожалуйста, не воспринимай мое поведение, как незаинтересованность.
- Спасибо за это, - Шон облегченно выдохнула. - Большую часть времени я чувствую себя точно так же. Действительно, приятно узнать, что я сейчас не одна такая.
Взгляд Джилл поднялся от бутылки к глазам Шон.
- Ты чувствуешь себя глупо и не в своей тарелке?
Шон пожала плечами.
- Все кажутся такими удивленными, когда я так говорю, но это правда. Я всегда была болезненно застенчива. Люди, с которыми я работаю, думают, что я высокомерная и отчужденная до тех пор, пока не пройдет время, и они узнают меня получше. Некоторые так никогда и не понимают. Я не очень сильна в светских беседах, не могу подойти к группе людей и вступать в их разговор. Это как физический недостаток.
Джилл закрутила штопор в пробку и вытащила ее.
- Это многое объясняет. Первые несколько раз, когда ты приходила в магазин, единственное, что ты говорила: “Здравствуйте, я сломала это”.
- И я аплодировала себе, что мне удавалось так много. Ты думала, что я была высокомерна, не так ли?
Джилл вернула взгляд на вино и налила его в два бокала.
- Ты так подумала, - сказала Шон, мягко улыбаясь.
- Я сделала это, - Джилл протянула бокал Шон. - Но только сначала.
- Все в порядке.
- Что ты… думала обо мне? - спросила Джилл, прежде чем сделала глоток.
- Ты вела себя очень по-деловому, но вежливо. Рене немного успокоила меня, потому что она много говорит.
Джилл улыбнулась.
- Вот почему она занимается продажами, и мы так хорошо работаем вместе. Она может говорить с кем угодно и о чем угодно. Однажды она сломала палец на ноге, и всем, кто заходил в магазин, пришлось выслушать целую эпопею про то, как она споткнулась на ступеньках и как это было больно. Потом она начинала доставать ногу из обуви и показать всем, как он был прибинтован к другому пальцу. Клиенты либо сбегали, либо тут же что-то покупали просто для того, чтобы заткнуть ее, - Джилл моргнула. - Я только что поняла, что мы все еще стоим здесь, когда могли бы сидеть на диване.
Она пошла в гостиную, и Шон последовала за ней.
- Хороший у тебя балкон, - произнесла Шон, занимая место на противоположном от Джилл конце дивана.
- Весной и осенью я оставляю двери открытыми. Это весьма шумно, но зато ветерок приятный. Во время Марди Гра я закрываю жалюзи и вешаю на окна тяжелые одеяла, чтобы заглушить шум. Это, конечно, не Бурбон-Стрит, но этой улице тоже достается часть шествия, - Джилл отпила вина. - Я предполагаю, что ты не местная. Ты не говоришь так, как будто родилась в Новом Орлеане.
- Небольшой город за пределами Цинциннати. Я приехала сюда учиться, и мне здесь понравилось, так что я осталась. Это неправда, но это то, что я рассказываю всем. - Шон на секунду уставилась в пол. - Моя мама пыталась убить моего отца, когда застала его в гостинице с проституткой. К счастью, убийство было не ее специальностью и метания предметов тоже. Она пыталась бросить коктейль Молотова в окно гостиничного номера, но каким-то образом попала в древнее здание суда, стоящее по соседству. Здание в то время восстанавливалось, и это был единственный памятник архитектуры, оставшийся в городе. Оно вспыхнуло, как пороховая бочка, смоченная в керосине. После того как поджигательницу Фрэн выпустили из тюрьмы, она вернулась к пьянке, поэтому у нас с ней не так много отношений. Конечно же, она и безбашенный Питер развелись. Именно так весь город называет их. Я подумала, что вероятнее всего, было бы лучше не возвращаться туда после того, как я получила здесь высшее образование.
Джилл скривила губы.
- Ты серьезно?
- Ты можешь смеяться. Я смеюсь над этим… сейчас. Тогда это было просто унизительно. Излишне говорить, что я никогда не появилась на встречах выпускников. Ты близка со своей семьей?
- Только с Рене. Я люблю свою мать, но она от меня вдали на целую галактику. Иногда мне кажется, что мы даже говорим с ней на разных языках. Я много времени провела со своим отцом, мои братья и сестры такие же, как моя мать. Отец умер несколько лет назад, и это делает праздники особенно отстойными. Он был моим буфером в семейных отношениях и держал маму подальше от меня. Она любит много ворчать, особенно, если знает, что ее слова задели меня за живое. Завтра вечером я появлюсь там, а затем улизну.
Они обе затихли на мгновение, затем Шон сказала: - Это неловкое молчание, которым я знаменита. Я пытаюсь придумать что-то умное и подыскать тему для разговора, но в моей голове можно найти только перекати-поле.
- Я могу помочь. Где ты живешь?
- У меня квартира в деловой части города, недалеко отсюда.
Джилл улыбнулась.
- Домашние животные?
- Кактус, его зовут Стикер. Он весьма неприхотливый.
- Как ты знаешь, что он мужчина?
- Он высотой двенадцать дюймов с шестидюймовым пенисом. Моя лучшая подруга Вера подарила мне его на день рождения, она думала, что это очень смешно, - Шон улыбнулась. - Отчасти так и есть, - она подняла руки так, как это делает рефери, когда кто-то забивает гол. - Его руки подняты вот так, и его… придаток торчит у всех на виду.
- Я так понимаю, Вера - натуралка, раз ее так привлек… Стикер.
- Да, она была моей соседкой в общежитии в колледже, а когда мы закончили его, вместе снимали квартирку. Вера - логопед, она занимается с детьми, у которых имеется дефект речи. Она говорит, что ее самое большое желание - выйти замуж за правильного мужчину, но встречается только с теми, которых, она точно знает, ей не удержать.
- Похоже на страх перед обязательствами, - сказала Джилл, закручивая вино в бокале.
- Я не думаю, что это можно описать, как страх, это больше похоже на абсолютную ненависть оказаться привязанной хоть к чему-то. Вера не подписалась ни на один кабельный канал, не обратилась ни в одну службу, в которой требуется заключить контракт, потому что это слишком ограничивает ее.
