Уильям Саймон - Призрак в Сети. Мемуары величайшего хакера
«Нет, он, видимо, ошибается, – возразил я. – Завтра я могу по факсу прислать вам копию моих водительских прав, они подтверждают мою личность».
Вдруг я понял, что случилось. Энергетическая компания из Рейли Corolina Power & Light потребовала от меня крупный авансовый платеж. Если у вас есть справки от той коммунальной компании, где вы раньше обслуживались, этого платежа можно было не вносить. Поэтому я позвонил в Орегон в энергетическую компанию Porland Genral Electric, где обслуживался Майкл Стэнфилл. Я попросил, чтобы они прислали мне по факсу соответствующее письмо. Даме, которая мне ответила, я сказал, что хотел бы сохранить мой счет в Орегоне, но покупаю недвижимость в Рейли. Видимо, когда они посылали письмо мне, они отправили персональную копию и настоящему Майклу Стэнфиллу. Я почувствовал себя полным идиотом: пытаясь сэкономить 400 долларов авансового платежа, вмиг испортил все свое прикрытие.
Срочно нужно было действовать.
Срочно делать себе новую личность.
Срочно выметаться из квартиры.
Никогда мне уже не придется погулять на вечеринке для всех жителей комплекса «Озерный», где, говорят, можно познакомиться с классной девушкой.
...Кроме того, было бы довольно рискованно подавать резюме в те же самые места, но уже под другим именем. Положение складывалось исключительно тяжелое.
Разумеется, одним из моих главнейших приоритетов был поиск работы. Я разослал резюме и мотивационные письма от лица Майкла Стэнфилла в 20 с лишним мест. В основном отсылал работодателям в районе города. Теперь, когда мой телефон отключили, никто из этих потенциальных работодателей не смог бы до меня дозвониться!
Кроме того, было бы довольно рискованно подавать резюме в те же самые места, но уже под другим именем. Положение складывалось исключительно тяжелое.
Я подписал договор аренды квартиры на полгода, но пришлось объясниться с круглолицей дамой из арендного бюро: «Понимаете, мне это место очень нравится, но у меня случились экстренные семейные обстоятельства, медицинские проблемы. Мне нужно уехать».
Она ответила: «Если ситуация экстренная, то компания расторгнет с вами договор аренды. Тогда вам не вернут деньги, внесенные за этот месяц». Меня так и тянуло сказать: «К черту возмещение, считайте это откатом, а если придут из ФБР и будут мной интересоваться, скажите, что меня здесь никогда не было».
На следующий день я начал обживаться на новом месте. Это была гостиница Friendship Inn на другом конце города. Здесь я собирался пробыть до тех пор, пока не найду новую квартиру. Несмотря на то что вещей у меня было очень мало, потребовалось совершить не одну нервозную и волнительную поездку на тесной арендованной машине, чтобы перевезти мои пожитки в новое временное обиталище. Мне срочно нужно было найти работу, а также состряпать себе новую личность.
Я и не подозревал, что меня вот-вот настигнут гораздо более серьезные проблемы. Совсем не представлял, с какой скоростью замыкается вокруг меня кольцо.
Во Friendship Inn я зарегистрировался, воспользовавшись документами из Портлендского государственного университета. Потом я взял себе новое временное имя и стал Гленном Томасом Кейзом. Поскольку Кейз, как и Стэнфилл, – реальный человек, принимать на себя эту личность было рискованно. Поэтому я решил изменить имя на Дж. Томас Кейз, чтобы немного облегчить ситуацию.
Через три дня заверенное свидетельство о рождении, запрошенное мной, пришло в мой абонентский ящик. Я отправился в службу регистрации транспортных средств Северной Каролины и вышел из этой конторы с новым северокаролинским удостоверением личности, которая обучает вождению. Однако предстояло сделать еще массу всего, чтобы добыть другие необходимые документы.
На следующий день после получения удостоверения я нашел квартиру-студию в жилом комплексе Players Club [166] . Это место мне подходило, но оно и близко не было таким приятным, как покинутый комплекс «Озерный». Здесь было тесновато, но уютно. Я не мог позволить себе роскошь. Квартира стоила 510 долларов в месяц, то есть у меня еще шесть месяцев прежде, чем я останусь на нуле. Учитывая, что у меня вряд ли возникнут проблемы с устройством на работу, риск был вполне приемлемый.
...Примерно в то же время газеты запестрели новыми историями о хакере Кевине Поулсене. Его переводили из тюрьмы, расположенной в Северной Калифорнии.
Примерно в то же время газеты запестрели новыми историями о хакере Кевине Поулсене. Его переводили из тюрьмы, расположенной в Северной Калифорнии, в место, до боли мне знакомое, – региональный дисциплинарно-исправительный центр Лос-Анджелеса. Поулсена обвиняли в хакерских преступлениях, сборах информации, связанной с вопросами государственной безопасности, а также в причастности к шпионажу.
Мне очень хотелось с ним поговорить. Такое уж у меня стремление не изменить страсти всей своей жизни, страсти к постановке нереальных задач и к их решению. Ничто на свете не казалось мне более привлекательным, чем поставить перед собой заведомо неразрешимую проблему и посмотреть, смогу ли я с ней справиться.
Вариант нанести визит Поулсену, разумеется, не рассматривался. Для меня лос-анджелесский дисциплинарно-исправительный центр был все равно что отель «Калифорния» из старой песни группы Eagles: «Можешь в любое время выписаться из номера, но уйти не сможешь никогда».
Любой разговор с Поулсеном был возможен только по телефону. Однако заключенные не имели права принимать входящие звонки, кроме того, все телефонные разговоры наблюдались или записывались. Учитывая, какие обвинения предъявлялись Поулсену, тюремная охрана должна была относиться к нему как к крайне опасному преступнику и не спускать с него глаз.
«Все же , – говорил я себе, – безвыходных положений не бывает».
В каждом жилом корпусе дисциплинарно-исправительного центра был телефон федеральной службы государственных защитников. Такой телефон телекоммуникационные операторы называют средством прямой связи. Когда заключенный поднимает трубку подобного аппарата, его соединяют непосредственно с федеральной службой государственных защитников. Только по таким телефонам заключенные могут разговаривать, не опасаясь, что за ними следят. Эти правила гарантируют конфиденциальность отношений между клиентом и адвокатом. В то же время на коммутаторе телекоммуникационной компании эти телефоны запрограммированы так, что они не принимают входящие вызовы. Подобная функция называется на жаргоне связистов отклонением запроса. Кроме того, они не могут соединяться с какими-либо телефонными номерами, за исключением основного номера федеральной службы государственных адвокатов. Чтобы достичь цели, мне пришлось бы миновать этот мост.
Сначала нужно было достать номера. Всего за несколько минут я смог при помощи социальной инженерии добыть нужные данные в Pacific Bell и узнать десять номеров прямой связи, которые действуют в лос-анджелесской тюрьме.
Потом я позвонил в RCMAC (Уполномоченный центр по работе с недавними изменениями данных). Сказал, что звоню из управления Pacific Bell и прошу, чтобы функцию отклонения запроса немедленно сняли с этих десяти номеров. Служащая из RCMAC с готовностью выполнила мою просьбу.
Затем я набрал побольше воздуха и позвонил прямо в отдел по приему и освобождению самой тюрьмы.
«Говорит начальник подразделения Тэйлор. Терминал-Айленд», – произнес я, стараясь походить на раздраженного тюремного тунеядца, которого все достало. Потом я назвал имя из основной компьютерной системы бюро тюрем, а также регистрационный номер заключенного Поулсена. Я продолжал: «Здесь дежурит караул. Вы не могли бы для меня пробить регистрационный номер 95596-012?»
Когда тюремный служащий проверил номер Поулсена, я спросил, в каком корпусе его содержат. Клерк ответил: «Шестой южный».
Таким образом, круг сузился, но я все еще не знал, какие из интересовавших меня десяти номеров расположены в шестом южном блоке.
На моем кассетном плеере у меня был записан телефонный гудок, который длился примерно минуту. Это был обычный длинный гудок в трубке. План сработал бы только при условии, что какой-то заключенный снимет трубку и решит позвонить государственному адвокату в те две или три минуты, когда я звоню на телефон. Мне пришлось бы сделать много, очень много попыток прежде, чем кто-нибудь поднял трубку. Еще один случай, когда могут пригодиться железное терпение и твердая решимость достичь цели.
Когда же я попадал и заключенный успевал снять трубку, я давал ему послушать несколько гудков с плеера, а потом выключал кассету и говорил: «Служба государственных адвокатов, чем могу помочь?»
Заключенный спрашивал своего адвоката. Я отвечал: «Сейчас посмотрю, на месте ли он», – и делал вид, что на минутку отошел. Потом «возвращался», говорил парню, что его адвоката сейчас нет, и спрашивал, как зовут заключенного. Затем совсем непринужденно, как будто просто записываю всю важную информацию, уточнял: «В каком корпусе вы находитесь?»
