Взломать всё. Как сильные мира сего используют уязвимости систем в своих интересах - Брюс Шнайер
Эффективность патчей также снижается, когда управляющий орган функционирует медленно или когда внутри него нет единого мнения, нужен ли патч вообще. Иными словами, когда у системы нет четкой цели. Что, например, означает «исправить» налоговый кодекс? В большинстве случаев это означает принятие нового закона, который закрывает уязвимости действующего. Этот процесс может занимать годы, ведь налоговый кодекс создается в политической сфере – обители конкурирующих представлений о том, чего должна достичь государственная политика. Кроме того, те самые люди, которые используют уязвимости, как правило, стараются хакнуть и законодательные системы, чтобы поддерживать легальность своих действий. Представьте себе, если бы счетчики карт в блек-джеке отвечали за правила казино. Подсчет карт тогда преподносился бы как умный и честный способ победить в игре. Точно так же преподносится сейчас уклонение от уплаты налогов.
В отсутствие исправлений на уровне законодательства можно прибегнуть к весьма специфическому и быстрому патчу, который «ставится» через суд. В компьютерном мире у него есть аналог, известный как хотфикс (hotfix), – быстрое обновление программного обеспечения, предназначенное для устранения конкретной ошибки или уязвимости. Термин «хотфикс» (буквально «горячее исправление») происходит от того факта, что традиционно такие обновления применялись к уже запущенным рабочим системам. Этот метод был более рискованным, поскольку программное обеспечение могло дать сбой, способный повлечь непредсказуемые проблемы. Сегодня хотфикс – обычное явление: обновления для операционных систем, значительная часть которых функционирует в облаке, устанавливаются прямо в процессе их работы, но, когда появился термин, это было не так.
12
Более тонкие средства защиты
Второй способ защиты – снижение эффективности взлома.
Компрометация деловой электронной почты – это хакерская атака с помощью социальной инженерии, поскольку она использует не технологическую, а человеческую уязвимость. При такой мошеннической схеме жертва получает электронное письмо от источника, которому доверяет, содержащее вполне законный запрос, но с просьбой сделать это не так, как обычно, зачастую вопреки установленному протоколу. Так, бухгалтер получает электронное письмо от поставщика, который просит перечислить деньги на новый банковский счет. Или покупатель жилья получает электронное письмо от компании-застройщика с инструкциями о том, как перевести первый взнос. Или финансовый директор может получить электронное письмо от генерального директора с просьбой срочно перевести многомиллионную сумму на конкретный счет. Счета-получатели принадлежат мошеннику, и жертва, как правило, никогда больше денег своих не видит. Подобные аферы стоят миллиарды.
Иногда такая схема предполагает взлом электронных почтовых ящиков продавцов – это повышает вероятность того, что жертва будет доверять отправителю. Чаще всего электронные письма мошенников представляют собой незначительные вариации настоящих адресов, что-то вроде [email protected] вместо [email protected]. (Если вы слушаете аудиокнигу, то буква «о» в первом слове «companyname» заменена на ноль.) Уязвимость здесь заключается в невнимательности, свойственной людям, или неуместном доверии.
Существует масса причин, по которым уязвимость нельзя устранить. В мире политики законодательный процесс, который должен это делать, может оказаться неработоспособным. Или же может не оказаться руководящего органа, который выдает предписание создать патч. В случае хакинга с помощью социальной инженерии, описанного выше, хакеры взламывают работу нашего мозга, а эта уязвимость не поддается исправлению в более короткие сроки, чем определит эволюция.
Когда мы не можем устранить уязвимость, у нас есть три варианта. Первый – перепроектировать систему так, чтобы взломать ее было слишком сложно, слишком дорого, менее прибыльно или же менее разрушительно. Это подход работает и в тех случаях, когда просто объявить хак вне закона недостаточно и мы хотим дополнительно усложнить жизнь хакерам.
Второй вариант – предвидение. Если я расскажу вам о компрометации деловой электронной почты и о том, как это работает, вы станете лучше распознавать ситуации, когда становитесь потенциальной мишенью, и, надеюсь, с меньшей вероятностью попадете в расставленные сети. Именно так мы защищаемся от мошеннических атак по электронной почте и телефону, которые проскальзывают через автоматические фильтры. Именно так потенциальные жертвы могут противостоять эффективным когнитивным взломам, которые играют на универсальных человеческих предубеждениях, таких как страх и доверие к авторитету.
Это подразумевает использование дополнительной системы с целью обезопасить основную. Для противодействия компрометации деловой электронной почты компания может ввести требование, чтобы любые крупные денежные переводы утверждались как минимум двумя людьми. Это означает, что, даже если взлом пройдет успешно и сотрудник будет одурачен, хакер не сможет извлечь выгоду из своего обмана.
Этот вариант защиты часто обсуждается как решение проблемы незащищенных IoT-устройств. Беспокойство вызывает тот факт, что через несколько лет в наших домах и сетях появятся разнообразные уязвимые IoT-устройства, защитить которые будет просто невозможно. Одним из решений является наличие в сетях систем, распознающих эти устройства и ограничивающих их поведение таким образом, чтобы снизить возможность для хакинга. Представьте, что ваш домашний маршрутизатор умен настолько, что распознает IoT-устройства и блокирует их, когда те пытаются делать нечто, чего делать не должны, например если холодильник начинает рассылать спам, добывать криптовалюту или участвовать в DoS-атаках.
Третий вариант защиты – обнаружение хака и восстановление системы постфактум.
В 2020 г. российская служба внешней разведки (СВР) взломала серверы обновлений, принадлежащие разработчику программного обеспечения, под управлением которого работала сеть компании SolarWinds. В числе ее 300 000 клиентов по всему миру было большинство компаний из списка Fortune 500 и члены правительства США. СВР установила бэкдор[8] в обновление одного из продуктов компании, который носил название Orion, и стала выжидать.
Остановимся на секунду. Всего несколько страниц назад я объяснял, что главный в компьютерной индустрии метод защиты от хакеров – это исправления. СВР взломала сам процесс создания патчей, а затем подсунула бэкдор в одно из обновлений продукта. Более 17 000 клиентов Orion скачали и установили хакнутое обновление, предоставив СВР доступ к своим системам. СВР подмяла под себя тот самый процесс, которому ожидаемо все должны доверять, чтобы повысить свою безопасность.
Хак не был обнаружен ни АНБ, ни каким-либо другим подразделением правительства США. Компания FireEye, предоставляющая услуги в сфере сетевой безопасности, случайно наткнулась на него в ходе детального аудита собственных систем.
Как только взлом SolarWinds выплыл наружу, сразу стало ясно, насколько катастрофической (или успешной, в зависимости от вашей позиции) оказалась эта операция. Русские взломали Государственный департамент США, министерство финансов, министерство внутренней безопасности, Лос-Аламосскую и Сандийскую национальные лаборатории, а также Национальные институты здравоохранения. Они проникли в Microsoft, Intel и Cisco. Они взломали сети в Канаде, Мексике, Бельгии, Испании, Великобритании, Израиле и ОАЭ.
После проникновения в эти системы хакеры СВР смогли установить новые средства доступа, не связанные с уязвимостью SolarWinds. Таким образом, даже после того, как компании, подвергшиеся атаке, исправили свое программное обеспечение и устранили проблемы с помощью новых, уже безопасных обновлений, в их сетях все еще оставались неизвестные уязвимости. Единственный надежный способ восстановить безопасность в такой ситуации – выбросить все оборудование и программное обеспечение и начать с нуля. Но ни одной организации не хватило решимости поступить таким образом, и я полагаю, что их сетями по-прежнему можно манипулировать из Москвы.
Из этой истории следует несколько выводов. Во-первых, обнаружить хак бывает непросто. Иногда его удается распознать прямо во время взлома, но чаще всего это происходит уже после, к примеру в процессе аудита. Во-вторых, хак может быть настолько разрушительным, что никакие ответные меры не будут достаточными. В-третьих, может оказаться просто нереальным восстановиться после конкретного взлома. В этом случае восстановление будет
