Компьютерра - Журнал «Компьютерра» № 15 от 17 апреля 2007 года
• Скупив все хорошие «вебдваноль»-стартапы. На то, чтобы скупить всё, потребуется меньше денег, чем пришлось бы выложить за Facebook [Facebook так пока никто и не купил, но в прошлом году ходили упорные слухи о продаже сервиса. Правда, основным покупателем считается вовсе не Microsoft, а Yahoo, которая готова была выложить за Facebook до полутора миллиардов долларов. Нынешних владельцев Facebook предложенная сумма не устроила. — Прим. ред.].
• Отправить все эти стартапы в Кремниевую Долину, где поместить их в здание, защищенное от любых контактов с Редмондом свинцовым экраном.
Я так спокойно говорю об этом, потому что Microsoft никогда не сделает ни первого, ни второго. Главная слабость Microsoft в том, что компания все еще не понимает, в каком положении оказалась. Они все еще думают, что могут сами писать программы. Возможно, и могут — для настольных систем. Но эта эпоха закончилась несколько лет назад.
Я уже знаю, какую реакцию вызовет это эссе. Половина читателей скажет, что Microsoft — все еще невероятно прибыльная компания, а мне нужно быть поосторожней, строя рассуждения на мнениях тех, кто варится в нашем маленьком, но шумном котле Веб 2.0. Но вторая половина — те, что помоложе, — заявит, что ничего нового я не сообщил.
P.S. Мои слова о том, что Microsoft мертва не нужно понимать буквально. Да это и невозможно. Компании неживые, так что и умереть они не могут.
На самом деле, выражение «Майкрософт мертва» можно считать метафорой. Я имел в виду нечто иное. Но по вопросу, что же я имел в виду, наблюдается некоторое несогласие. Те, кто был возмущен моим эссе, убеждали себя, что я имел в виду что-то совсем уж глупое: например, что Microsoft вскоре вылетит из бизнеса. И усердно меня опровергали.
Так что, наверное, мне лучше все-таки объясниться. Я не говорил, что Microsoft перестанет зарабатывать деньги. Я говорил, что люди, находящиеся на переднем крае софтверного бизнеса, могут больше не брать её в расчет.
В мире хватает прибыльных компаний такого плана. Например, SAP. Они зарабатывают кучу денег. Но разве разработчики новой технологии должны задумываться о SAP? Я сомневаюсь. Когда я говорил, что Microsoft мертва, я хотел сказать, что они — как IBM до них — ушли от нас в этот другой мир.
Уход не означает, что компания вылетит из бизнеса в следующем году (точно так же как потеря популярности не означает, что поп-звезде пора на паперть). Но, возможно, это предвестник будущих неприятностей. И если актеры и музыканты порой возвращаются на сцену, технологическим компаниям это почти никогда не удается. Они летят вперед. И именно поэтому можно назвать мертвую компанию мертвой задолго до того, как у нее дебет не сойдется с кредитом. Компания вполне может приносить доход еще пять или даже десять лет.
Мне приписывают различные постыдные мотивы, побудившие меня сказать, что Microsoft мертва: что я-де хотел получить побольше ссылок на свой сайт, или, что публично высмеивая Microsoft, я надеялся обратить их внимание на стартапы Y Combinator (нет, я не настолько плох в продажах). На самом деле, мой постыдный мотив в другом. Я хотел быть первым, кто скажет об этом. Но мой поступок сопряжен с некоторым риском. Тем, кто хочет быть первым, лучше бы не ошибаться. Если окажется, что монстр живее всех живых — если они изменят себя так, что стартапам придется вновь беспокоиться о Microsoft — я буду выглядеть дураком. Но я готов рискнуть.
Мы уже публиковали эссе Пола Грэма, но если человек называет льва мертвым, то никогда не бывает лишним представить человека еще раз.
Пол Грэм в 1998 году совершил очень удачную сделку с Yahoo, продав им свою компанию ViaWeb. Запущенный им совместно с Робертом Моррисом (да-да, тем самым Моррисом, который написал «червь Морриса», один из первых известных интернет-вирусов) и еще двумя партнерами венчурный инкубатор Y Combinator особых дивидендов пока не принес. Из сорока компаний, которым Пол помог, продаться удалось двум: новостным сайтом reddit заинтересовался издательский дом Conde Nast, да онлайн-календарь Kiko ушел с молотка на eBay за 250 тысяч долларов.
Так что сегодня Пол Грэм, прежде всего, известен не как удачливый венчурный капиталист, а как создатель байесовских спам-фильтров, а также как автор книг и популярных эссе на темы ИТ.
Оригинал: www.paulgraham.com/microsoft.html
КАФЕДРА ВАННАХА: Сказки Гофмана
Автор: Ваннах Михаил
Сто восемьдесят пять лет назад, весной 1822 года, в «силовых» кругах Берлина финишировала чиновничья разборка. Министральдиректор прусского Полицайминистерства Фридрих фон Шукман доводил до успешного завершения начатую его коллегой Карлом Альбертом фон Камптцем интригу против судьи в Immediatkommission, Чрезвычайной комиссии королевства Пруссии по расследованию политической «и другой, опасной для государства преступности».
Козырной картой послужило дело студента Густава Асверуса. Прусская полиция, бдительно следившая за членами гимнастических союзов и прочими буршами, обнаружила в дневнике юноши слово «mordfaul», «смертельная гниль». Явно относящееся не к помологии [Помология (от лат. pomum — плод и логия), сортоведение, агрономическая научная дисциплина, занимающаяся изучением сортов плодовых и ягодных растений], а к практической политике. Поэтому Густаву и стали шить дело. А судья стал мешать. Нет, не становясь на сторону «демагогов», как звалась тогдашняя оппозиция, но требуя от полиции соблюдения всех положенных формальностей. Но это была серьезная ошибка. И канцлер князь фон Гарденберг уже приказал взять судью под стражу. Но помешала болезнь. Печени, затем суставов. И судья ускользнул от прусского правосудия, скончавшись 25 июня 1822 года. Звали его Эрнст Теодор Амадей Гофман.
Родившийся в 1776 году в Кёнигсберге, Гофман известен преимущественно как писатель. Но этот юрист и сын юриста был еще и рисовальщиком, и художником-декоратором, и композитором, и музыкальный критиком, и дирижером. И это все параллельно чиновничьей службе.
Удивительно мультимедийная фигура. Рисуя в 1802 г. едкие карикатуры для бала-маскарада в Познани, он удостаивается высокого гонорара — перевода в захолустный Плоцк за оскорбление господ из высшего света. Служа в 1804—06 гг. в Варшаве, принадлежавшей тогда Пруссии, советник юстиции Гофман организовывает там симфонический оркестр. Но в историю музыки он входит как автор первой романтической оперы «Ундина». (На русский эта поэма Фридриха де ла Мотт Фуке переведена В. А. Жуковским.)
После разгрома Пруссии войсками Наполеона потерявший казенную службу Гофман, живя в Бамберге, затем Дрездене и Лейпциге, работает дирижером, театральным композитором, заведующим литературной частью. И тогда же он начинает писать прозу. Прозу, на которую удивительное влияние оказывают графика, живопись, музыка...
Причудливые рисунки француза Жака Калло (1592—1635) дают и имя и «формат» циклу новелл «Фантазии в манере Калло». Итальянскому живописцу Сальватору Розе (1615—1673) посвящена новелла «Синьор Формика». А в самом первом рассказе Гофмана, «Кавалер Глюк», написанном в 1809 году, в Берлин возвращается покойный композитор.
Искусства в творчестве Гофмана сплетаются не во внешней форме, а в глубочайшем внутреннем содержании, рождая новую сущность.
И все творчество Гофмана пронизано слиянием старых и рождением новых сущностей. Пронизано вниманием к соотношению «мира внутреннего», «Innere Welt», и «мира внешнего», «Aussenwelt». «Есть мир внутренний, равно как есть духовная сила, с помощью которой мы познаем его с полной ясностью и блеском в движении жизни, но таков уже наш земной удел, что рядом с ним еще стоит мир внешний, в который мы заключены и который действует на эту духовную силу как двигающий рычаг». Такова была программа, положенная в основу как работы литературного кружка «Серапионовых братьев», — кроме Гофмана назовем из его членов писателей Шамиссо и де ла Мотт Фуке, [Известный «Властелин колец» есть современная реинкарнация романа Ф. де ла Мотт Фуке «Der Zauber-ring» (1813)] — так и одноименного цикла рассказов.
И вот это лаконичное обозначение двух миров кажется удивительно актуальным в наше время, когда информационные технологии дают нам как средства для расширения внутреннего мира, так и инструменты, позволяющие отобразить в мир внешний и языком внешнего мира его, мира внутреннего, содержание.
И современные иллюзорные, «виртуальные», как несколько неточно их именуют, миры. Гофман был весьма внимателен к проблеме соотношения внешности и содержания, обращая это в яркие образы. Торговка яблоками в «Золотом горшке» обращается в настоящую ведьму. Архивариус Линдгорст являет суть могучего волшебника, потомка принца Фосфора. За скучным мирком карликовых германских княжеств кипят демонические страсти. Концепции подсознания, коллективного бессознательного отливаются в ярчайшие художественные образы за век до их появления в науке. И вообще Гофман на века опередил коммерческую мифологию. Вот любимый авторами романов ужасов «Doppeltgaenger», злобный двойник. В дневниках Гофмана это слово появляется еще 6 января 1804 года, приобретая поразительную психологическую достоверность. Показывая удивительную способность всего, в том числе и нас самих, обращаться на службу зла.
