Газета Завтра - Газета Завтра 192 (31 1997)
Что было сзади у наших народов? А сзади, если честно говорить, был военно-феодальный режим у этих народов, военно-феодальная аристократия. К этому что ли вернуться, это ли возрождать? Вот почему я выступил против лозунга национального возрождения и всегда утверждал мысль не о национальном возрождении, а о национальном развитии. То, что было достигнуто в советскую эпоху, должно было в условиях реформ и демократических преобразований получить новый импульс развития, а это совсем другое дело!
Что же у нас получилось? Каждый начал копаться в своей исторической памяти, и такое копание привело к определенным национальным трениям и не могло не привести. Нет, не позитивным, не конструктивным был лозунг национального возрождения.
Еще одна мысль: мы очень лихо начали отрицать дружбу народов. Мы бессовестно врали, утверждая, что никакой дружбы народов не было, что это был обман народа и т.д. Самым решительным образом утверждаю: была дружба народов! Не могли мы без нее выиграть такую гигантскую войну, как Великая Отечественная. И солдаты разных национальностей, которые защищали Москву, были скреплены этой дружбой. Никто в окопах никого не спрашивал о национальности. Они, люди разных национальностей, вместе месили окопную грязь, проливали свою кровь, погибали за одно Отечество.
Не было дружбы народов? Была! Любой советский человек мог приехать в Грузию, в Узбекистан, в Крым отдыхать, и любой грузин, армянин мог приехать в Москву, как к себе домой. Разве не примеры дружбы народов, когда разрушенный землетрясени-ем Ташкент восстанавливали всем Советским Союзом, когда Ашхабад восстанавливали? Там целые улицы названы именами городов, которые эти улицы строили. А вспомните трагедию Спитака. Вся страна помогала армянскому народу. А сколько у нас семей двунациональных? Муж, скажем, русский, а жена узбечка, или другие сочетания судеб человеческих… Жили, детей рожали, те в школу ходили, росли, радовались, вбирая культуру двух народов. И что, теперь таким семьям заниматься национальными отно-шениями на кухне?
А я вот как думаю: и нынешняя концепция государственной национальной политики, принятая и утвержденная президентом России, является продолжением той дружбы, которая существовала и благодаря которой все национальности были в единой семье российского государства, были сопричастны его судьбам, его болям и успехам.
Убежден, что мы одно Отечество и не надо делить Россию на какие-то национальные квартиры, отдельные национальные интересы. Именно это и заложено в концепции государственной национальной политики. Ее основной постулат хорошо известен: равноправие всех граждан России независимо от национальной принадлежности. Подчеркиваю: равноправие! Нельзя ведь де-лить: вот это великая нация, а это невеликая. Из чего при этом исходить? Из численности нации? Но это весьма слабый аргумент. Величие нации не измеряется ее численностью, также как и величие человека не измеряется его ростом. Вы же не будете говорить, что человек ростом за два метра более велик, чем человек ростом полтора метра?
А.П.: Национальная политика царской империи, политика очень разумная, многомерная состояла в том, что присо-единенные или завоеванные окраинные районы не подвер-гались давлению, прессингу, но оттуда выкачивался лучший слой населения, элита, которая приближалась к центру, Кремлю, условно говоря, ко двору княжескому, потом к императорскому двору. Эти люди включались в контингент, который вырабатывал общую политику империи, они мгновенно становились частью имперских институтов, получали имперский статус и управляли своими народами уже не из юрт или замков, а из кремлевских палат или из петербургского Зимнего дворца. При этом шла, конечно, определенная ассимиляция, но шла она естественным путем. Кое-что предпринималось административными мерами, через губерн-ские власти, было миссионерство православное, крестили людей, но главной функцией была трансляция этих малых народов, неведомых никому культур в мир через большую, нарастающую русскую культуру она нарастала с ХYII по ХIХ век. Был взлет русской культуры, и с ней транслировались в мир культуры других наций. Вот в чем была квинтэссенция той политики…
К.Ц.: Я согласен с этим, но добавил бы вот еще что. Допустим, осетины добровольно присоединились к России. Они писали русскому царю: “Возьмите нас под свое высокое покровительство”. Взяли! А дальше что? Не через Кремль это вы символически говорите, но через Россию наиболее видные представители народа прошли. Если мне память не изменяет, то более 60 генералов царской армии были осетинами. Это тоже впитывание культуры. Поэтому здесь не ассимиляция была, я с этим тезисом не совсем согласен, не поглощение, а, напротив, взаимообогащение, взаимоприложение… Видение горца оставалось, конечно, но оно получило совсем другие масштабы….
А.П.: Люди становились соучастниками великой имперской политики, которая была ориентирована не на подавление, уничтожение нации, а на совместное с другими нациями сотворение государства.
К.Ц.: Да, вам как писателю это хорошо видно. Но я бы еще на один момент указал. Взять классику нашу те же казаки на Кавказе. Воевали они с горцами? Да, воевали. Но ведь и кунаками становились, и общий язык находили. Тот же Шамиль какая долгая и жестокая война была! А потом? А потом Шамиль оказался в России, и его встречали со всеми почестями, не убили, не судили, дали выехать в Мекку и т.д. Думаю, что в политике русского царизма не была заложена идея уничтожения других наций, как это имело место, например в случае становления Соединенных Штатов Америки, которое шло за счет уничтожения индейцев.
А.П.: Теперь, тоже очень приблизительно: какой была национальная политика в советский период? Тоже не будем наивными. Империя потерпела крах, распалась в конце сем-надцатогоначале восемнадцатого года на множество самых странных образований, которые вывалились из нее. И во многом гражданская война об этом почти никто не говорит была не только войной бедных с богатыми, но войной за воссоздание империи. Красные полки то в Киев входили, то шли через пески Туркестана, то на Дальнем Востоке сражались, “пристегивая” к Москве и Петербургу отва-лившиеся окраины. И перед коммунистами встала огромная проблема национальной политики, которая, как мне кажется, решалась очень интересно. Поскольку накопившиеся проти-воречия уже нельзя было снять огнем и мечом, была исполь-зована сверхнаднациональная идея, красная концепция, кото-рая как бы игнорировала это национальное деление и позволяла малым, крохотным народам существовать и сочетаться с огромными народами: такими, как русские, малороссы, грузины. Сочетаться не напрямую здесь малые народы не могли тягаться, а через этот красный абсолют. Эта концепция тоже работала, и в конце концов появилась, как говорили, новая общность “советский народ”. Конечно, рус-ские отдавали на осуществление этого проекта свои ресурсы: конечно, помогало соединению всех народов отсутствие частной собственности, потому что был общий котел, общая копилка страны, и никто не дрался суверенитетами и приватизациями за “свой” молибден, золото, коммуникации и транссибирские пути. Но и эти конструкции рухнули, потерпели крах. Опять вылезли противоречия. И решать эти противоре-чия только концепцией дружбы народов этого, наверное, мало. Есть ли какая-то технология, какая-то наработанная культура, преодолевающая безумный парад суверенитетов, расторжение пространств по принципу собственности? Что людей сегодня соединяет? Ведь не сила же?
К.Ц.: Вот когда вы говорите о периоде гражданской войны, то я бы не исходил тут из национального момента. Если на Кавказе был Деникин, то и шли красные полки с ним воевать. Если был Колчак в Сибири шли в Сибирь, на Дальний Восток. Это были враги не по национальному, а по социальному признаку. Теперь о “параде суверенитетов”. Развалилась гигантская супердержава СССР. Никто этого не ожидал, даже в ЦРУ такого не прогнозировали. Почему развалилась это уже другой вопрос. Здесь надо обязательно иметь в виду три элемента: обвал гигантской супердержавы, развал гигантской армии советской и этот весьма неудачный лозунг национального возрождения, о котором я уже говорил.
Когда развалился Советский Союз, кто-то растерялся: ”Что же с нами происходит?” А кто-то не растерялся и очень солидные экономические куски потянул на себя. Ведь мир не знал такого, чтобы с нуля составились за три-четыре года миллиардные состояния у десятков людей. Не было нигде такого “бурного” первоначального накопления. У этих людей вдруг налились экономические бицепсы. Что дальше? А дальше они нуждаются в бицепсах политических. А для устойчивости нужна еще и третья сторона этого классического треугольника. Сегодня ее роль исполняет вооруженная мафия. Откуда она возникла? Армия рухнула, и оружие хлынуло в общество на обычных правах товара. А товар, как Вы знаете, имеет два свойства: потребительную стоимость и стоимость. Вы никогда не узнаете, за какие деньги человек купил автомат или дед Силантий обзавелся гранатометом. Другое дело потребительная стои-мость оружия. Это вы можете испытать на своей шкуре это тарарам… И если нет потребности в стрельбе, то автомат никому не нужен. А разве может согласиться с этим продавец оружия? У него же прибыль теряется! Вот и получаются столкновения мафиозных группировок по поводу перераспре-деления сфер влияния, контроля, и все это подается под очень удобным этническим камуфляжем. Ведь здесь тонкая, чувстви-тельная сфера захватывается. Ее ни метрами, ни килограммами не измеришь! Именно поэтому я придерживаюсь тезиса: нет никаких межнациональных конфликтов. Чтобы был межнацио-нальный конфликт, для этого один народ должен быть врагом другого народа. А это абсурд! Даже в условиях жесточайшей Отечественной войны германский народ не был врагом советского народа. Другое дело: одна группировка в этом народе выступает врагом другой группировки в другом народе. Это может быть! Но причем тут межнациональный конфликт? Я понимаю, что это удобный камуфляж весьма гнусного явления. Мы же бездумно хватаем, тиражируем, вместо того, чтобы вникнуть в глубинную анатомию этого явления.
