Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 1 Трамплин для прыжка
Хрущёв выложил в качестве доказательств американский комплексный план информационно-психологической войны против ГДР (PSB-D 21), принятый в октябре 1952 года. Этот документ, рассекреченный к 2012 году, был в составе "Особой папки". Американский план подрывной деятельности произвёл на партийных деятелей должное впечатление.
— Поймите правильно, — продолжил Хрущёв. — Советский Союз строит социализм уже более 30 лет, а вы хотите пройти этот путь за пять или десять лет. Так не бывает. Идея социализма должна не просто укорениться в умах, она должна быть подкреплена соответствующим экономическим базисом. Наша задача — поднять уровень жизни населения, чтобы сгладить видимый экономический контраст между пострадавшими в ходе войны социалистическими странами и разжиревшим на военных поставках и кредитах империализмом.
— Многие люди в странах, недавно перешедших на социалистический путь развития, думают, что стоит их стране сойти с этого пути, вступить в НАТО, и они тут же, автоматически станут жить как на Западе, — усмехнулся Хрущёв. — Конечно, поначалу американцы скажут много красивых слов о свободе, дадут кредиты, организуют военную и экономическую помощь... Но капиталисты не заинтересованы в развитии конкурента. А любая восточно-европейская страна для них — лишний конкурент, лишняя обуза.
— Даже если мы прямо сейчас выведем войска и объединим Германию, согласившись на её вступление в НАТО, — продолжал Хрущёв, — НАТО на этом не остановится. Оно будет продолжать откусывать кусок за куском от мировой системы социализма, пока не останется один Советский Союз. Потом они начнут отрывать от СССР союзные республики, и пока не разорвут на части саму РСФСР, они не успокоятся. Капитализму не нужны ни чехи, ни словаки, ни венгры, ни поляки, ни, тем более, русские. Им нужны рынки сбыта и тупые потребители для их товаров. Вся их трепотня о свободе — не более чем информационный шум, маскирующий их истинные намерения.
— Лучший способ противостоять НАТО, — сказал в заключение Хрущёв, — построить высокоэффективную интегрированную социалистическую экономику, обеспечить нашим гражданам достойный уровень жизни и создать объединённые вооружённые силы, способные остановить любого агрессора.
В 1954 году подобные экономические и интеграционные предложения выглядели более чем смело. Молотов, услышав о переходе к безвизовым поездкам, схватился за голову. В это время граница между ФРГ и ГДР фактически отсутствовала, жители могли свободно переходить из Западного Берлина в Восточный и обратно — это предусматривалось Потсдамскими соглашениями. Собственно, это, в конечном итоге, и стало причиной Берлинского кризиса.
Западные страны сами неоднократно нарушали Потсдамские соглашения, когда это было им выгодно, но если их нарушал СССР — тут же поднимался вой в западной прессе, и начиналось истеричное потрясание оружием. Двойные стандарты всегда были отличительной особенностью англо-американской дипломатии.
В перерыве между заседаниями Молотов набросился на Хрущёва с обвинениями в авантюризме.
— Это же надо такое придумать! — возмущался Молотов. — Может, нам сразу разоружиться и границу открыть? Какой туризм? Какие безвизовые поездки? Немцы уже бегут из Восточной Германии в Западную! Ты хочешь, чтобы и наши люди следом побежали?
— Эту беготню мы скоро пресечём, — ответил Хрущёв. — Как только у Эйзенхауэра президентский срок кончится. И я тебя предупреждаю, Вячеслав. Если МИД будет затягивать процесс интеграции СЭВ под любым предлогом — ответишь лично.
В этот момент лицо у Хрущёва было такое, что Молотов невольно сделал шаг назад и умолк.
Сразу после совещания руководителей социалистических стран Хрущёв вызвал председателя КГБ.
— Заходи, Иван, Александрович, — приветствовал Серова Хрущёв в своём кабинете.
Выслушав общий доклад Серова по итогам прошедшего совещания, Никита Сергеевич спросил:
— Ну, а что там у тебя по Венгрии? Есть какие-то результаты?
— В общем, есть, — ответил Серов. — Прежде всего, определились с кандидатурой преемника. Янош Кадар. Сейчас он сидит, но в "той истории" его освободили летом 1956 года. Можно попробовать этот процесс ускорить. Я консультировался с Эрнё Герё (министр госбезопасности Венгрии при режиме Ракоши, некоторое время был Первым секретарём ЦК ВПТ.), он считает, что Кадара вполне можно выпустить, единственная загвоздка — Ракоши.
— Это понятно, — кивнул Хрущёв.
— Если после Ракоши к власти сразу придёт Кадар, а не Герё, как в "той истории" вышло, велика вероятность, что венгерского бардака удастся избежать, — сказал Серов. — Тут другая проблема. В "той истории" Ракоши сняли на Пленуме ВПТ. На Пленуме его жёстко критиковали. Получилось, что сначала Ракоши слишком сильно "затянул гайки", а потом Герё и Имре Надь, убрав Ракоши, начали либерализацию режима слишком резко, и не смогли удержать прокапиталистические и антикоммунистические элементы в узде. А народ, озлобленный на политику Ракоши, вдруг осознал, что бывшего Первого и его сторонников можно больше не бояться. Произошли первые стихийные волнения. Антикоммунисты быстро сориентировались и возглавили эти выступления, повернув народ в нужную им сторону.
— Ясно... Сначала вожжи натянули, потом резко бросили, — Хрущёв взглянул на Серова. — Что предлагаешь?
— Убирать Ракоши надо не на Пленуме, — твёрдо сказал Серов.
— А как? — не понял Хрущёв.
— Надо его пристрелить. Причём обязательно публично. При этом должна быть заранее сформирована команда, готовая подхватить власть, — пояснил Серов. — А улики должны вести на Запад.
— Однако! — обомлел Хрущёв. — Иван Александрович, ты не перегибаешь палку? Ракоши всё-таки коммунист, хоть и замшелый дурак.
— Ты, Никита Сергеич, припомни, что началось, когда Кирова убили, — напомнил Серов. — Нужна жертва.
— Не та аналогия, — покачал головой Хрущёв. — Кирова в народе любили. Ракоши — ненавидят.
— Нужен живой пример империалистической подрывной деятельности, — пояснил Серов. — Собственно цель — не важна. Убийство Ракоши и последующее расследование покажет народу Венгрии, что империализм спит и видит, как бы уничтожить венгерскую народную демократию. Антикоммунисты из "спасителей Родины" превратятся в изгоев.
— Хм... По лезвию ходим... — проворчал Хрущёв. — Что-то уже подготовлено?
— Есть на примете молодой парень, венгерский эмигрант, живёт в Париже, — ответил Серов. — К нему подошли, представились сотрудниками ЦРУ. Было много разговоров о спасении Венгрии от коммунизма. Сейчас парня готовят к работе. Делают из него снайпера. На один раз.
— Что с ним потом будет?
— Будет убит при задержании. Снайперская винтовка Гаранд М1 и его связи послужат уликой.
— Когда планируете акцию?
— 20 августа 1955 года. Это день установления социалистического правительства в Венгрии. Будут торжественные мероприятия с участием Ракоши.
— Гм... — Хрущёв в нерешительности потёр подбородок. — Ладно, Иван Александрович, давай, действуй. Только не облажайся.
26 января 1955 года был опубликован указ Президиума Верховного Совета "О прекращении состояния войны между Советским Союзом и Германией". А 10 апреля СССР аннулировал старые договоры военного времени о союзе и взаимной помощи с Великобританией и Францией. Также, в качестве жеста примирения, были возвращены ГДР вывезенные в Союз картины из Дрезденской галереи.
15 апреля в Москве федеральный канцлер Юлиус Рааб подписал документы о статусе нейтральной Австрии.
9 мая 1955 года Западная Германия стала полноправным членом НАТО. Это было демонстративно сделано в День Победы, празднуемый в СССР. В ответ, 14 мая был подписан Варшавский договор, узаконивший военное сотрудничество социалистических стран.
В СССР продолжались перемены. 1 декабря в Москве открылось Всесоюзное совещание строителей. На этом совещании Хрущёв объявил о начале массового жилищного строительства по всей стране. Для этого семь с половиной тысяч строительных управлений и главков по всей стране объединили в несколько сотен укрупнённых организаций. Строительная индустрия была перестроена по промышленному образцу, дома теперь строились как на конвейере. Специализированные организации занимались каждая своим делом — закладкой фундаментов, возведением стен, внутренней отделкой. В результате улучшалось качество, сокращались сроки и стоимость строительства. Руководство строительными объединениями было передано местным органам власти.
Это вызвало серьёзное сопротивление со стороны некоторых министерств, особенно — "богатых", имевших собственные строительные организации и распределявших ведомственное жильё. Теперь им приходилось выпрашивать жилищные фонды у местных властей — для всесильных министров это было унизительно, и лишало их одного из важных рычагов воздействия на работников.
