Общество контроля. Как сохранить конфиденциальность в эпоху тотальной слежки - Джон Фасман
Желая сделать применение электронного мониторинга более гуманным, Джеймс Килгор составил список из десяти принципов. Он призывает уменьшить ограничения на передвижение, использовать GPS-теги в качестве крайней меры, а не опции по умолчанию, не вынуждать пользователя оплачивать слежку за ним самим, не встраивать в мониторы записывающие устройства и не использовать ЭМ для расширения государственной сети наблюдения. Его рекомендации в высшей степени разумны, хотя и звучат как обвинительный акт в адрес американской системы уголовного правосудия.
Электронный мониторинг, то есть постоянная слежка за официально невиновными людьми, сопряженная с резким ограничением свободы, и взимание с них же платы за эту привилегию, рассматривается системой и широкой общественностью как гуманный и прогрессивный шаг вперед.
* * *
Очевидно, что ЭМ не является новой ступенью прогресса, каковой его часто считают люди. Но это не значит, что его следует полностью отбросить.
И тут мы вспомним вторую историю. Она произошла пару лет назад недалеко от Стокгольма, столицы Швеции.
Карл отправился в ближайший паб со своими двумя дочками, которым было чуть за двадцать.
Вот как он объяснил мне, что произошло: «Мы пришли в паб недалеко от места, где я жил со своими двумя дочерьми, и они начали спорить с другими девушками и парнями. Я подумал, что спорщиков нужно сейчас же развести в разные стороны. Потом меня повалили на землю, и все произошло очень быстро. Моя версия заключается в том, что я защищал двух своих девочек, а другие девочки заявили, что я на них напал. Вот преступление, за которое я сейчас отбываю срок. Я считаю, что меня осудили ошибочно. Но наше правительство видит это так».
Карла приговорили к шести месяцам тюремного заключения за нападение. Но по шведскому законодательству любой человек, приговоренный к тюремному заключению на срок шесть месяцев или меньше, может подать заявление на отбывание наказания дома с использованием электронного мониторинга. Кандидаты должны иметь работу и стабильное жилье, и у них не должно быть проблем с наркотиками или алкоголем. Заявление Карла успешно приняли. В то время ему было сорок пять лет, он владел малярной фирмой, в которой работало двадцать три человека, и жил с женой и дочерьми недалеко от Стокгольма. До этого он не совершал никаких правонарушений. Все эти факторы, по-видимому, сыграли в его пользу. «Если бы меня посадили в тюрьму, это была бы катастрофа – финансовая, экономическая. И я не знаю, что случилось бы с моим браком», – говорит Карл.
К моменту нашей беседы он уже около полутора месяцев жил с браслетом электронного мониторинга на лодыжке. «Эта штука работает довольно хорошо, – сказал он. – Я могу ходить на работу. У меня есть расписание от нашего правительства, и там указано, что мое рабочее время – с шести утра до пяти вечера. Так что я выхожу из дома примерно в 5:45 утра. Если я еду в свой офис, у меня есть сорок пять минут на дорогу. Если я иду куда-нибудь еще – на встречу или навестить своего маляра, который не пришел на смену, – отправляю SMS, чтобы сообщить полиции, куда направляюсь. И каждый раз, когда я меняю место или маршрут, просто отправляю текстовое сообщение. В полиции знают, где я, и у них есть машина, которая все сканирует, так что они могут проверить, действительно ли я нахожусь по тому адресу, который им пишу. Это бесплатно. Единственное, я должен не забыть послать им сообщение».
Карл говорит, что монитор не слишком обременителен. В течение первого месяца каждое воскресенье у него было по два свободных часа. Во втором месяце число часов выросло до трех, затем до четырех. Я разговаривал с Карлом в начале марта 2018 года, когда посетил Стокгольм. «В Швеции, – сказал он, – зимы холодные и темные, и по вечерам у нас мало дел. Было бы сложнее, если бы пришлось носить это устройство летом. Кроме того, зимой вы носите длинные брюки. Монитор под ними не видно. Люди не замечают… Люди не узнают, пока я им не скажу».
В Швеции лицам, приговоренным к ношению электронного монитора, запрещено употреблять алкоголь, поэтому сотрудники службы пробации приходят к Карлу домой, когда хотят, и заставляют его дуть в алкотестер. «Они могут прийти, когда угодно – в три часа ночи, в десять вечера, в шесть утра», – объясняет Карл. Они также могут взять образцы крови и мочи для анализа на наркотики. При положительном тесте на любое запрещенное вещество преступника отправляют отбывать оставшийся срок в тюрьме. Большинство из тех 10 % людей, которые носили браслет ЭМ, но вернулись в тюрьму, не удержались на свободе из-за употребления спиртного.
Для таких людей, как Карл, преимущества электронного мониторинга очевидны. Человек может отбывать наказание дома и продолжать работать. Если вас осудили, это не обязательно означает, что вы потеряете свою должность, расстанетесь с партнером или семьей. Но есть и более широкие социальные преимущества. Если люди работают и платят налоги, они вносят вклад в общее экономическое благосостояние государства, чего не могут делать заключенные. По словам Хелены Лундберг, криминолога из Министерства юстиции Швеции, тюремное заключение обходится государству чуть более чем в 300 долларов на человека в день, а электронный мониторинг – всего в 45 долларов.
Помимо использования ЭМ в качестве альтернативы лишению свободы, шведская система позволяет тем, кто отбывает длительные сроки (а в Швеции это – хотите верьте, хотите нет – означает более шести лет за решеткой), последние полгода срока провести под электронным наблюдением. Эта программа помогает им привыкать к жизни в домашних условиях. В целом лица, осужденные за насильственные преступления, не имеют права на заместительный электронный мониторинг, но в самом конце срока это ограничение уже не действует.
Для перехода на ЭМ в конце срока – как и на заместительный ЭМ – заключенный должен подать заявку и получить одобрение. Один сотрудник службы пробации объяснил: «Система их знает. Все задокументировано, они были дома в отпуске, у них хорошее поведение. Конечно, они могли быть убийцами и насильниками. Но с ними легче работать, чем, скажем, с крепким молодым болваном, арестованным в первый раз. Они понимают расписание. Они просыпаются и идут на работу.
