Дэвид Кан - Взломщики кодов
Покупателями почти всей продукции фирмы «Крипто АГ» являются правительственные ведомства различных стран. Лишь небольшая часть выпускаемого этой фирмой оборудования попадает в коммерческие компании, которые работают в таких отраслях с высокой степенью конкуренции, как добыча нефти и других полезных ископаемых, или в финансовой области. Полностью укомплектованные шифровальные установки обычно стоят от 30 до 50 тысяч долларов. Когда покупатели начинают возмущенно протестовать против слишком завышенной цены, Хагелин спрашивает их, посылают ли они сообщения, ценность которых ниже, чем та сумма, которую просят в «Крипто АГ» за оборудование для защиты этих сообщений. Такой вопрос, как правило, успокаивает разволновавшихся клиентов.
В «Крипто АГ» покупателям терпеливо разъясняют, что огромное количество изменяемых элементов в шифраторе – более 24 квинтильонов квинтильонов квинтильонов квинтильонов – позволяет каждому клиенту выбирать индивидуальный набор ключей к шифру. Им дают советы о том, какие процедуры работы с ключами являются хорошими, поскольку они не снижают стойкость шифратора, а какие – плохими. Но в «Крипто АГ» тщательно воздерживаются от того, чтобы рекомендовать конкретные ключи, так как не хотят, чтобы клиенты думали, что им даются однотипные инструкции, которые получают и все остальные покупатели. «Мы считаем плохой деловой практикой, когда продавец знает о том, как именно используется машина покупателя. Это должно действительно храниться в строгой тайне, – говорится в фирменной брошюре, – подобно тому, как изготовителю сейфов не следует быть оссломленным о конкретной ключевой комбинации сейфа своего клиента».
Хагелин, дом которого в Цуге расположен в нескольких десятках метров позади здания его фирмы, отошел от дел лишь частично. Он уже не проводит целые дни на своем уникальном предприятии, но все же продолжает лично руководить большей частью научно-исследовательских разработок фирмы. Хагелин говорит: «Я не знаю электроники, но я знаю, как много можно добиться с ее помощью». Он сам ведет дела со своими старыми клиентами, хотя и передал обслуживание новой клиентуры, а также рассмотрение многих административных деталей своему главному управляющему Стюру Нюбергу. Седовласый мужчина выше среднего роста и умеренной упитанности с волевыми, приятными чертами лица, Хагелин отличается спокойным юмором и добротой. Его карманы всегда набиты арахисом, которым он кормит птиц, слетающихся к нему на подоконник. Был случай, когда одна птичка села ему на голову, а другая – на руку, пока он вечером возвращался домой с работы. А по ночам птицы оставляют свои «визитные карточки» на светильнике в его спальне.
Круг интересов Хагелина очень широк. Как большой знаток, он разбирается в вопросах гастрономии, делает хорошие любительские фотографии, любит парусный спорт и со знанием дела беседует о цветах, растущих позади дома на клумбах, за которыми ухаживает его жена. Дважды в год Хагелин ездит в Швецию либо в свое поместье, находящееся неподалеку от Стокгольма, либо в бревенчатый коттедж на севере страны. Суфле, подаваемое на завтрак его кухаркой, такое же воздушное и приятное на вкус, как и в лучшем ресторане Нью-Йорка или Парижа. В белом «мерседесе», которым Хагелин правит сам, ощущается крепкий запах коричневатой кожи, которой отделаны сиденья. В его книге для гостей собраны подписи людей, приехавших в Цуг со всего света – из Германии, Египта, Ирана, США, Франции. Сам он – исключительно любезный и внимательный хозяин. Благодаря криптографии Хагелин получил наибольшие материальные выгоды по сравнению с любым другим человеком во всем мире, и можно с уверенностью сказать, что для этой цели нельзя было бы подобрать личность более приятную.
«Американский черный кабинет»
Один из самых знаменитых американских криптоаналитиков обязан своей славой в большей степени сенсационной манере собственных заявлений и в меньшей – достижениям в области дешифрования. И в этом нет ничего удивительного, поскольку Герберт Ярдли был, по-видимому, наиболее обаятельной, эрудированной и яркой личностью среди тех, кто когда-либо занимался криптоанализом.
Ярдли родился 13 апреля 1889 г. в Уортингтоне – маленьком городке на Среднем Западе США. Его детство и юность пришлись на спокойные и безоблачные годы, которые предшествовали Первой мировой войне. В школе Ярдли выделялся среди сверстников своей активностью: он был старостой класса, редактором школьной газеты и капитаном футбольной команды. Будучи посредственным учеником, Ярдли имел явную склонность к математическим дисциплинам. Начиная с 16-летнего возраста, его можно было часто застать в местных игорных салонах у покерных столиков за изучением карточной игры, которая позже стала главной страстью в жизни Ярдли. В детстве он хотел стать юристом по уголовным делам, но вместо этого в 23 года устроился работать шифровальщиком в государственном Департаменте.
Это было счастливым совпадением, поскольку работа шифровальщика идеально подходила для Ярдли. Его романтический ум приходил в трепет от соприкосновения с потоком мировой истории, который ежедневно проходил через его руки в виде посольских депеш. От своих коллег он слышал фантастические рассказы о криптоаналитиках, которые могли проникать в самые сокровенные государственные тайны. И когда однажды вечером президенту Вильсону было передано сообщение из 500 слов от его советника Хауза, Ярдли с присущей ему дерзостью решил попробовать вскрыть используемый для переписки код. Он был поражен, прочитав это сообщение всего за несколько часов.
Достигнутый успех еще более повысил интерес Ярдли к криптоанализу, и он написал 100-страничную записку по поводу вскрытия американских дипломатических кодов. Глубоко поглощенный проблемой возможного вскрытия очередного шифра, он первым поставил диагноз явлению, которое с тех пор известно среди американских криптоаналитиков как «симптом Ярдли»: «Просыпаясь, я сразу начинаю об этом думать. Засыпая, я все равно продолжаю думать об этом».
В апреле 1917 г., вскоре после вступления США в мировую войну, Ярдли сумел убедить военное министерство в необходимости создания дешифровальной спецслужбы. Он добился успеха не только потому, что американской армии были нужны криптоаналитики, но и благодаря исключительному дару убеждать людей в своей правоте. Уже в первые месяцы работы Ярдли на практике продемонстрировал свои выдающиеся криптоаналитические способности. Он настолько хорошо справлялся с порученными обязанностями, что почти сразу же добился для себя значительного повышения жалованья. Неудивительно, что вскоре 28-летний Ярдли получил звание лейтенанта и назначение на должность начальника криптоаналитического отдела разведуправления военного министерства – отдела МИ-8.
В то время отдел МИ-8 только начинал создаваться. Его учебное отделение по подготовке криптоаналитиков возглавил доктор Джон Мэнли. 52-летний филолог, бывший декан факультета английского языка в Чикагском университете, давний и страстный поклонник криптоанализа, Мэнли стал одним из лучших криптоаналитиков МИ-8. Из Чикагского университета Мэнли привел с собой в МИ-8 целую группу докторов философии, членов почетного общества студентов американских колледжей «Фи Бета Каппа». Руководимое им учебное отделение вело обучение криптоанализу в военном колледже армии США. В качестве одного из заданий слушателям учебного отделения предлагалось разработать общие принципы вскрытия кода с перешифровкой, когда кодовая книга известна и требуется определить систему перешифровки.
Отдел МИ-8 быстро разрастался. Одним из первых в нем появилось отделение стеганографии, которое могло читать письма, написанные с использованием более 30 различных систем. Вскоре эксперты-химики этого отделения сумели продемонстрировать свое искусство на практике, обнаружив шпионские послания, которые были написаны невидимыми чернилами, замаскированными под духи с настоящим ароматом.
Позже немцы заменили чернила, имевшие объем и весьма заметную форму жидкости, химическими веществами, которыми пропитывали шарфы, и другие предметы шпионской одежды. После этого их нужно было только намочить в воде, чтобы получить жидкость для тайнописи, которая была настолько тщательно составлена, что вступала в реакцию только с одним определенным химическим веществом, создавая видимый текст.
В ответ американские химики создали реагент, который выявлял тайнопись с применением любого вида чернил, даже чистой воды. Осторожно нагретые кристаллы йода при возгонке превращались в пары фиолетового оттенка, которые более плотно оседали на волокнах бумаги, нарушенных при любом намокании, и тем самым выявляли, как двигалось перо. Тогда немцы стали писать письма симпатическими чернилами и затем смачивать ими весь лист. Американцы, в свою очередь, начали подвергать полоски бумаги химическим проверкам, которые показывали, была ли поверхность бумаги намочена. Это было почти такой же уликой, как и фактическое обнаружение письма, написанною симпатическими чернилами. Кто, кроме шпиона, станет смачивать письмо специальной жидкостью для тайнописи?
