Н. Сергей О - Royal Crisis
— Откуда такие познания о моём политическом курсе? Я заявил о нем в чрезвычайно узком кругу совсем недавно. В каком качестве вас сюда направили, мадмуазель?
— Я должна устроиться у вас на работу и всячески поддерживать вас, месьё Поттер, в деле защиты прав вейл. Мы узнали о вашем политическом курсе через Аполлин Делакур — члена нашей организации.
М-де. Я надеялся, что хоть в Европе нет того бардака, который правит бал у нас.
— Мадмуазель, при всех ваших несомненных талантах и опыте, я вынужден вам отказать.
— Но почему? — Анжель заёрзала на диване. Лицо выражало искреннее возмущение; вейловское обаяние вышло из под контроля — м-м-м, валькирия! Я спешно сосредоточился на седьмом, особо мерзком, слайде. Хотя они все особо мерзкие — именно по этому параметру я их и подбирал.
— Потому что борьба с расизмом составляет малую долю моих деяний. Меня окружает куча врагов, с которыми я борюсь отнюдь не в белых перчатках на дуэльном помосте. И всякие идейные личности, а в особенности восторженные девочки, являющиеся по совместительству двойными агентами, могут серьёзно мне помешать. Возвращайтесь к своему руководству. Передайте, что я твёрд в своём курсе и не против взаимодействия, но шпионов в своей организации не потерплю.
Анжель, видимо, решила применить последний аргумент. Скрутив рубильник обаяния до ограничителя, она томным голосом молвила:
— Месьё Поттер, разве вы способны отказать милой девушке в работе? Мне не на что жить, — краем глаза я заметил, что серьёзно проняло даже Скалотруса. Достали Полы Мак-Кенны доморощенные. Скажи гипнозу «нет»!
— Мадмуазель Бонне, если вы ещё раз попробуете воздействовать мне на сознание, для меня вы перейдёте из категории «возможные союзники» в категорию «враги». И незачем выворачивать мозг мастеру Скалотрусу — имейте уважение к гостеприимству гоблинов. И вообще, будьте добры оставить нас с мастером Скалотрусом для обсуждения конфиденциальных вопросов. Всего доброго!
Анжель не стала дожидаться появления охраны, и, что-то пробормотав на прощание, покинула нас. Когда дверь за ней закрылась, мы со Скалотрусом облегчённо выдохнули.
— Женщины! — заметил я.
— Мистер Поттер, как вам удалось блокировать обаяние вейлы? — приступил к самому интересному Скалотрус.
— Это всё сила маггловского киноискусства, мастер Скалотрус. Истинная магия идёт из глубины души, доступна существам без капли магии и способна на многое. Не уверен, что вам мой метод понравится, но могу поделиться. Не могу же я оставить без внимания вопиющий факт ментальной атаки на управляющего делами моего рода! Кричер передаст вам мои заметки на неделе. Что у нас с повесткой дня?
— Рекрут Роберт Оушен, — Скалотрус передал мне ещё одну папку. Так, что тут у нас? Сквиб, служил во флоте пилотом вертолёта во время Фолклендской войны, последние семь лет работал пилотом гражданской авиации. Чего ему не летается-то? Пилоты ведь отлично зарабатывают. Женат, двое детей.
Скалотрус пригласил Оушена, я запустил свою шарманку для рекрутов и всё не мог понять — чего ему на гражданке не летается. Да и вертолёта у меня пока нет — вещь, несомненно, в хозяйстве полезная (почти как дирижабль), но финансы у меня ещё не доросли до покупок вертолётов. Наконец, я не выдержал:
— Мистер Оушен, чем вас заинтересовала эта работа? Средний пилот вертолёта зарабатывает больше, чем я предлагаю. Да и работа на меня сопряжена с определённым риском. Я ведь не носильщиков нанимаю, а солдат.
— Сэр, работа пилотом сейчас хорошо оплачивается, но на неё нужно суметь устроиться. Я уже полгода сижу без работы, а детей нужно кормить.
Я долго сомневался, и вся затея мне не нравилась. У меня на службе вполне станется, что его дети осиротеют. Да и дети — отличный рычаг для всяких Дамблдоров в давлении на моих сотрудников. Дурацкая идея. Но почему бы и нет? Хочет работать, пусть работает. Подписав контракт и выдав портключ в посёлок, я договорился о встрече завтра вечером. Передам его Джорджу — пусть натаскивает в базовой стрелковой подготовке. А если будет себя хорошо вести — купим вертолёт.
Затем я запросил совета у Скалотруса на тему детектирования различных родовых долгов, брачных контрактов и так далее. Кровь у меня никто не брал, но через час Скалотрус представил мне бумагу, дающую грубое представление о глубине проблемы дефицита мозгов у Джеймса Поттера. Лохмато-очкастый дегенерат заключил магический контракт. Оказывается, каждый ребёнок Джеймса Поттера по достижении совершеннолетия магически обязан принести клятву подчинения Альбусу Персивалю Вулфрику Брайану Дамблдору. Это ещё не всё. Оговаривались специальные моменты, да и текст контракта был составлен так, что явно читался прицел на подчинение возрождённому через крестражи Заслуженному Куролюбу Магической Британии — в каком бы он теле не был и какое бы имя не носил. На второй классический вопрос напрашивался только один выход — отречение от рода. Причём, естественно, отречение Джеймса Поттера, ибо такому унтерменшу в роду Поттеров делать нечего. Артефакты родовые просрал — а мне собирать. Детей своих под рабство подвёл — а мне из него выходить. Ну, это, разумеется, самые серьёзные претензии. Да он хренов предатель крови! Возможно, кстати, именно отсюда идут мои проблемы с волшебством — откат вместо долбаного дохлого имбецила ударил по мне. Сириус, что удивительно, никаких обязательств не имел. Видать, предки подсуетились на случай, если родится особенно дегенеративный потомок, и приняли меры, чтобы навредить роду он не смог при всём желании.
К слову, я всегда был убеждён, что «долги жизни» и прочую ересь тётка Ро придумала, чтобы хоть как-то заткнуть дыры в сюжете, когда после четвертой книги за дело взялись литературные негры под её чутким руководством. На прямой вопрос Скалотрус попросил уточнить, как я, собственно, понимаю «долг жизни». Услышав в ответ: «Обязательство, автоматически налагаемое магией на мага, которому другой маг спас жизнь», Скалотрус сразу сказал, что ничего подобного не бывает. Долг жизни в этом мире был взаимным, равноправным и возникал при некоем ритуале. Связанные долгом жизни маги — их могло быть больше двух — обязывались поддерживать друг друга в бою даже ценою собственной жизни. Магия ритуала гарантировала, что это будет делаться без раздумий и колебаний. Поскольку манера решать все проблемы войной уже лет двести как ушла из общественного уклада магов, ушёл из употребления и соответствующий ритуал. Так что не будем комментировать всякий бред.
Четвёртого октября я совместно с Делакуром дал газете «Парижская Сова» интервью, всё содержание которого укладывалось в негодующее: «Доколе! Доколе няшные вейлы, математического склада ума гоблины и утончённого нюха оборотни будут оцениваться не по делам, а по предрассудкам?» С интервалом в неделю были запланированы показательные посещения оных меньшинств под чутким присмотром репортёров, чтобы показать их несомненную разумность, самобытную культуру и безобидность. Второй мыслью, вкладываемой в головы читателей, стал простой лозунг: «Кто не с нами — тот расист, пособник Гринде­валь­да!» Это интервью стало первым шагом в запланированной газетной кампании.
Разбираться с Куролюбом предстояло на следующем ежеквартальном собрании Международной Конфедерации Магов — в понедельник 16 декабря. Сейчас, в начале октября, мы могли наметить только самые общие ориентиры. Нам предстояло: 1) подготовить общественное мнение магической Европы; 2) подготовить информацию, на основании которой потребовать на заседании снятия Дамблдора с поста президента МКМ; 3) подготовить операцию по физическому захвату Дамблдора.
За подготовку общественного мнения на континенте отвечал, естественно, Делакур. Мне тут с моим «знанием» языков и «опытом» в европейской политике делать было нечего, а Делакур варился в этом котле всю жизнь. Позиция у него тоже была намного прочнее моей. Я только оговорил, что буду получать выжимки из прессы в английском переводе, и что мою сверхживучую персону до́лжно представлять энергичной, брутальной, харизматичной и решительной, а не ангелочком-страдальцем. Мне нельзя было позволить себя жалеть: прилипнет образ слабака — потом не отмоюсь!
Делакур планировал несколько волн критики Англии, английских порядков и английских политиков (особенно одного, бородатого). Собственно, эта критика в газетах континента никогда и не затухала, но надо было в рассчитанные моменты усиливать её, потом давать успокоиться, и снова поднимать волну, чтобы в итоге основной накал пришёлся на середину декабря, конкретно на числа от четверга двенадцатого до воскресенья пятнадцатого.
В Англии мне предстояло продолжать вброс информации через Риту Скитер и не только, и эта же информация ложилась в основу пакета для заседания МКМ. Кроме того, мне надо было собирать, при необходимости — с помощью Делакура, документы и показания свидетелей. Например, поговорить с Мак-Гонагалл в Канаду явно отправится кто-то из французов, но вопросы сформулировать предстоит мне.
