Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 97
К слову, само по себе существование неопознанных летающих объектов (в буквальном смысле этого словосочетания) представляется вполне реальным. Кривую усмешку вызывает лишь однозначное отождествление их с космическими кораблями пришельцев. Логика записного скептика подсказывает, что сначала нужно отбросить все прочие варианты, согласившись с экстремальным объяснением лишь тогда, когда не останется абсолютно никакого другого выхода. Если я ночью увижу нечто с мигающими огнями, летящее в сторону Внуково, я назову это самолётом. Хотя это может оказаться и межзвёздным зондом, создатели которого случайно пришли к той же системе бортовых огней, что и земная авиация (почему нет?), или намеренно скопировали её.
А может быть, мне, как и многим землянам, просто очень некомфортно ощущать одиночество в безграничной Вселенной? И я ужасно боюсь сначала ошибочно поверить в то, что мы не одни, а потом разочароваться? В более нежном возрасте я зачитывался историями о всяких там фресках Тассили, Баальбекской террасе, железной колонне в Дели и Розуэлльском инциденте. А уж статью "Ровно в 4.10", опубликованную в газете «Труд» в 1985 году, мы и вовсе всем классом во главе с учительницей обсуждали целый урок истории.
Но потом, после 1985 года, количество информации об инопланетянах перешло в новое качество, породив и новое отношение: «Боже мой, какая чушь!» Конечно, есть объяснение и этому: то ли компетентные органы, то ли иные секретные организации ведут целенаправленную деятельность по дискредитации проблемы НЛО. Но тут возникает вопрос: они что дискредитируют-то? Налицо полная свобода слова в Интернете, широкая доступность мощной фототехники с -надцатикратным зумом, а «нормальной» информации, которую можно было бы хоть сколько-нибудь научно изучать и анализировать, как не было, так и нет. Всемирное правительство и люди в чёрном устраняют все реальные факты? Боже мой, какая чушь! Я очень по-доброму отношусь к инопланетянам и с удовольствием поднесу им хлеб-соль — при личной встрече. Но пока принимаю другую версию — никто к нам до сей поры не прилетал. А все рассказы про НЛО — это Юпитер, Луна, Венера и секретные военные испытания. Вот такой я зануда.
Кстати, мне некоторые люди предлагают своими глазами взглянуть на сделанные ими фотографии «тарелок» и вообще паранормальных явлений. Уточню: я хочу видеть своими глазами сами явления, а не их снимки. Так что посылать мне фотографии бесполезно. Лучше сразу писать в «Спортлото».
К оглавлению
Интервью
Дмитрий Комиссаров о том, что «ПингВин» сделал за 16 дней
Евгений Крестников
Опубликовано 29 ноября 2011 года
Два месяца назад российская сервисная компания «ПингВин Софтвер» выиграла проводившийся Министерством связи и массовых коммуникаций Российской Федерации конкурс. Через шестнадцать дней с момента заключения госконтракта компания передала в министерство прототипы базовых компонентов Национальной программной платформы и сопутствующую документацию. О том, сложно ли было выполнить заказ государства в срок, «Компьютерре» рассказывает генеральный директор «ПингВин Софтвер» Дмитрий Комиссаров.
- Как вы успели сделать такую работу так быстро?
- Уложиться в срок было сложно — мы не зря говорили о том, что он маленький. Это стало возможным, поскольку нам удалось консолидировать всех участников. В проекте было занято восемь компаний, два НИИ и достаточно много фрилансеров — всего около двухсот человек.
- Кто играл главную консолидирующую роль, «ПингВин Софтвер» или РАСПО?
- Раньше эта организация такой роли не играла и на рынок влиять не пыталась. Ситуация изменилась в связи с конкурсом?
- Нет, я думаю, что в связи со сменой руководства. Виктор Петрович Иванников совмещал работу в РАСПО с руководством институтом и преподаванием — у него объективно не было времени, чтобы этим заниматься. Новая команда, которая теперь есть в РАСПО, гораздо более энергична.
- То есть необходимость разработки НПП не была причиной изменений в РАСПО?
- Мы много раз обсуждали, почему региональные компании не приходят в РАСПО. Хотелось бы консолидировать не только заметных игроков, но и небольшие компании. А всё очень просто — для того чтобы они приходили, должна быть чётко видна деятельность организации. Это заметно по другим ассоциациям. Если обратите внимание на АРРП и «Руссофт», их возглавляют выделенные люди — люди, которые занимаются этой работой, не совмещая её с другой. И сейчас в РАСПО есть выделенный ресурс, который этим занимается. Когда у вас есть своя большая компания или организация, вы всё равно отдаёте ей приоритет.
- И всё же есть мнение, что отрасль консолидировалась вокруг НПП, а не сама по себе. Что здесь причина, а что следствие?
- Платформы ещё не было, точнее — она пребывала в зачаточном состоянии... Взаимодействие с государством было проблемой. Работающие на рынке СПО компании очень маленькие. Кто у нас крупнейший? ВНИИНС — в нём около трёхсот человек. ЛАНИТ не будем считать, потому что СПО'шная часть ЛАНИТА тоже очень маленькая. Или «КОРУС консалтинг». Маленьким компаниям сложно взаимодействовать с государством. Государство вообще с коммерческими компаниями общается с трудом. Скорее с общественными организациями.
Поэтому приоритетным было формирование такой структуры, которая взаимодействует с государством. Ну а дальше мы сами немного виноваты, потому что государство — оно специфично всегда. Например, оно ждёт, чтобы ассоциации участвовали в гигантской куче заседаний, отвечали на огромное количество бумаг. Для этого необходимо иметь эффективный аппарат, и сейчас стоит задача этот аппарат построить. Иначе не получается.
- То есть консолидация стала частью общего контекста и не была прямым следствием объявленного Минкомсвязи конкурса?
- Мы с вами уже много раз публично спорили на эту тему. Я считаю, что была попытка монополизации отрасли, предпринятая со стороны Ростехнологий («Сириуса»). Причём с попыткой подмены понятий, то есть НПП, которая является частью программы "Информационное общество", пытались подменить другой структурой — ТП НПП, координатором которой является "Концерн «Сириус». У отрасли была альтернатива, и мы достаточно много собирались и обсуждали, что делать. Это, безусловно, было причиной текущей консолидации, и я считаю, что нам удалось довести эту мысль до государства и до рынка. Мысль о том, что так делать нельзя. То есть можно спорить, как правильно делать, в какую сторону идти и т.д. Но на текущий момент нет одного игрока, который пытается внутри себя создать единственное место, где занимаются СПО.
- А РАСПО не является таким игроком?
- В РАСПО есть много центров силы. В РАСПО есть ЛАНИТ и КОРУС — два больших системных интегратора, много занимающихся СПО. Как вы себе представляете, чтобы их можно было другой частью РАСПО каким-то образом (поставим это слово в кавычки) «нагнуть»? Есть ВНИИНС, который сам по себе является центром силы и очень большим разработчиком. Да, он работает в основном на государство и на военных, а что это меняет? Эти триста человек — в большинстве своём разработчики. Они делают специфические вещи, но ведь этим деньги зарабатывают.
Самое главное, РАСПО публично объявило, что тот вариант, который мы называем НПП, обязательно (это во всех документах есть) должен быть конкурентным. Условно говоря, делаем мы операционные системы; должны быть стандарты и должно быть несколько производителей. Внутри РАСПО сейчас три производителя операционных систем — это РОСА/"ПингВин", это «Линукс Инк» (они делают НауЛинукс) и это ВНИИНС, который разрабатывает МСВС. И то, что делается в рамках НПП, полностью удовлетворяет всех участников. А конкуренция есть. К примеру, Павел Фролов из «Мандрива.ру» сталкивался с нами в школьных (и не только) конкурсах. Мы работаем на военных, и ВНИИНС работает на военных. Не нужно питать иллюзий, что есть один центр.
- Связанные с Mandriva компании неоднородны и конкурируют друг с другом?
- «Мандрива.Ру» — компания достаточно древняя. Она являлась представителем французской Mandriva ещё до того, как у той появились российские акционеры. У них трёхлетний договор, который никто не разрывал. И потом, компания занимается не только поставкой Mandriva Linux. СПО'шный бизнес — это скорее техническая поддержка конкретных решений. Мы с Фроловым сталкиваемся постоянно. Фролов и КОРУС были конкурентами во втором школьном конкурсе, тоже с очень тяжёлыми условиями. То есть никаких иллюзий.
