Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 44
Но учитывать надо и другую возможность. Знаете, когда строят мост, проектировщик оставляет там специальные ниши для закладки взрывчатки. Так, что бы мост этот в случае нужды можно было бы поднять на воздух, не оставив супостату. (В Калининграде-Кенигсберге, мосты которого навели Эйлера на прототопологическую задачку, лет тридцать назад можно было видеть таковые ниши, прикрытые аккуратненькими чугунными крышками с педантичной надписью «Feuer».) Так вот, в современном обществе выход из строя значительного числа процессоров, — а следовательно и вычислительных систем, — может привести к последствиям почище, чем взрыв мостов в обществе индустриальном. Тогда можно было подвести саперов, бросить понтонные мосты, начать восстановительные работы… Современная же российская экономика, — ограничимся сферой дистрибуции и сервиса, — в отличие от советской носит рыночный характер. Она более эффективна, — ну посмотрите на ассортимент товаров и отсутствие очередей в ближайшем магазине, — но и куда менее устойчива. Складские запасы много меньше. Это и хорошо, и плохо. Хорошо — с точки зрения эффективности, отдачи на капитал. Плохо — в случае нарушения функционирования систем управления последствия будут очень тяжелыми (вспомним — советские сверхзапасы дали населению возможность пережить хаос 90-х). А вот в Туле пару недель назад была потеха. В результате накопления долгов приватизированными поставщиками воды, распределителями электроэнергии и посредническими конторами, полумиллионный город лишили воды. Без каких-либо технологических катастроф… И чиновный люд, покинув последний милицейский праздник, оставив недопитые рюмки и недожеванные бутерброды, кинулся разруливать ситуацию «в ручном режиме». Так тут никаких технологических проблем, голая бухгалтерия. Но местная власть оказалась зависящей чисто от движения ликвидности. А массовый выход из строя техники — его не скомпенсируешь «рукопашной». А возможность сорганизовать такой выход существует. Прежде всего, доставив вредоносный код в регистры с помощью «червей», и инициировав его в нужный момент. Компьютерное «22 июня»! Возможность которого висит дамокловым мечем над любой страной, использующей цифровую технику, произведенную за ее пределами. И непонятно — изменит ли ситуацию даже наличие «фамильного ядерного оружия». (Термин, придуманный фантастом Френком Гербертом, и как нельзя лучше объясняющий пребывание Кремля в составе «восьмерки»; кстати, никакого «Джихада Слуг» в той же книжке «Дюна» нет — Butlerian Jihad это аллюзия на автора статьи «Дарвин среди машин», о котором мы рассказывали подробно…) Ведь не хватают же нормальные люди дробовик (на ближней дистанции не уступающий АКМ), для того, что бы определить право преимущественного проезда в узости…
Так что суверенность практически любого государства в нынешнем мире условна. Да, в традиционной экономике можно было быть суверенным, хотя в Европе до Вестфальского мира сувереном был лишь Епископ Рима, в просторечии именуемый Папой. И суверенными были советские вожди — но ровно в той степени, в какой социалистическая экономика была автаркичной. А сейчас все мы зависим и от глобальной экономики, и от глобальных технологий. А хайтек он — глобален, такова уж особенность массовых технологических процессов. И вот это то и стоило бы в первую очередь учитывать дальновидным властям в веке XXI и обществу, взирающему на действия этих властей!
К оглавлению
Анатолий Вассерман: Разветвление Unix
Анатолий Вассерман
Опубликовано 23 ноября 2010 года
К оглавлению
Василий Щепетнёв: Билет для ревизора
Василий Щепетнев
Опубликовано 25 ноября 2010 года
Никто не даст нам избавленья, ни бог, ни царь и не герой. Это печальное заключение сделано на основании тщательного исторического анализа. Конечно, дело в определениях. Что значит «избавление»? Смерть в некотором роде тоже избавление, причем, возможно, и окончательное, а на смерть никто из вышеперечисленной троицы не скупится. Все там будем. Но если под избавлением понимать свободу от гнета, от нужды...
Однако люди продолжают надеяться. Бог, царь или герой все-таки явят милость, сделают жизнь лучше, а для кого-то – еще лучше. Собственно, социальные перемены в России почти всегда идут сверху, от царя или и.о. царя, будь то закрепощение, раскрепощение, паспортизация, коллективизация, свобода печати, возвращение в мир капитала и прочие славные и не очень дары порфироносных особ подведомственному народу. Что герою, занявшему место царя, стоит: взять и...
А что – и? Что нужно, чтобы жизнь стала лучше, если картошка, сало и помидор на столе уже есть?
Справедливость и порядок, вот что. Когда кругом справедливости мало, то и сало в горле застревает. А без порядка сало могут отобрать. Запросто.
Но где ж их, справедливость и порядок, взять?
Ведь не дадут же. Станешь ерепениться – уволят. Продолжишь – побьют. Да мало ли напастей может случиться с человеком протестующим?
А брать ничего и не нужно. Сами придут и сами дадут. Кто придет? Ревизор. Человек-функция, который при жизни откроет правду и воздаст каждому. Кого в рай, кого в сарай.
Гоголевская пьеса, как всякое творение гения, живет вместе с человечеством. Мало, что живет, еще и раскрывается каждый раз по-новому. Ревизор и жаждущий справедливости народ – чем не прочтение? Купцы, сетующие на постоянные поборы, слесарша, лишенная мужа, высеченная унтер-офицерская вдова, а более всего те, кому и слова-то не дали (в окно высовываются руки с просьбами...) – вот движущая сила современной пьесы и современной истории. Только она, сила, покуда потенциальная. Нет вождя. Но если придет ревизор не поддельный, а настоящий, ревизор умный, ревизор пламенный, ревизор честный, ревизор, готовый идти на плаху – тогда и партия будет, и отряды спартаковцев, и белка, и свисток... Каждое поколение хочет показать себе и другим, что оно не хуже прежних. И цели юность ставит максимальные. Освоить целину, развести яблоневый сад на Марсе, добиться свободы, равенства и братства. Возвращение в капитализм порождает возрождение интереса к коммунизму. Молодежь за ревизором и потянется. Может, потом пожалеет, и крепко пожалеет, но то будет потом.
Понятно, сытый политик-олигарх на роль ревизора не годится. Он и скомпрометирован «принадлежностью к зажравшимся», и сам не пойдет. Ему есть что терять, и слишком много терять. А вот капитан, сегодня еще несущий службу в отдаленном гарнизоне, чью семью тиранят, унижают и давят, порой буквально... Лозунги у капитана будут проверенные опытом Спартака, Уота Тайлера, Разина и Пугачева: отобрать и поделить. Других лозунгов в истории не было и нет. И руководствуются ими не только бедные, даже не столько бедные. В начале девяностых, презрительно смеясь над шариковыми, ловкие люди одновременно этим и занимались – отбирали и делили. Отбирали преимущественно у государства, делили среди своих – не без скандалов, яда и поножовщины, такие уж нравы. И само государство тоже поделили на пятнадцать неравных частей (в силу неравенства сил делящих). Потом и части стали делить, и конца процессу не видно, поскольку ленте Мебиуса конца нет. Рано или поздно (скорее, все-таки, рано) боевой капитан начнет собирать под знамена Справедливости и Порядка новые отряды бойцов. В коричневых рубахах, черных или даже красных, вопрос вкуса и наличия материала на складе. Цели простые: землю – стране, недра – стране, заводы и фабрики – стране. Отобрать у зажравшихся дворцы и отдать пионерам, или открыть в них санатории для трудящихся. Виллы превратить в детские сады. Яхты продать заграничным буржуям, пусть гниют и разлагаются – сначала буржуи, потом и яхты, а вырученные деньги направить на восстановление заводов, совхозов и птицеферм. Зажравшихся посчитать, измерить и взвесить, после чего имущество их поделить, а самих посадить, кого нужно – повесить. Для бежавших в заграницу приготовить полоний, цезий и стронций в достаточном количестве.
Не пойдут люди под знамена? Сытые, удовлетворенные желудочно могут и не пойти. А неделю-другую поживут впроголодь, так побегут!
Принято невзгоды страны валить на сухой закон. Николай Александрович запретил свободный оборот водки – получил революцию. Перестроечное правительство заигралось в трезвость, это-де страну и сгубило. За деревьями не видят леса. Не отсутствие водки пагубно для власти – отсутствие закуски в семнадцатом и девяностом. Великий физиолог Павлов на личном опыте установил, что сытый человек вял, ленив и благодушен, проголодавшийся же активен, подвижен и настойчив. Кормите народ, исполняющие обязанности! Иначе...
