Компьютерра - Компьютерра PDA N106 (09.04.2011-15.04.2011)
Во время реформы Александра Второго крестьянский надел в среднем составил чуть более трёх десятин. За пятьдесят лет народу прибавилось изрядно, а вот с землицей вышло сложнее. Вырубка леса, вовлечение в севооборот лугов, целин и неудоби увеличили площадь пашни на сорок процентов, население же выросло на шестьдесят. Да, большинство занималось сельским трудом, но что это был за труд? "Бескорыстная суета", как описывал Гарин-Михайловский. Бескорыстная - в смысле бесполезная, невыгодная. Практически всё выращенное и произведённое потреблялось самими же крестьянами, товарное производство обеспечивали лишь крупные помещичьи хозяйства на юге империи. А ближе к столицам... Половина хозяйств имела менее восьми десятин земли на двор - не пашни, а всякой, включая чёрт знает что. А сколько ртов во дворе - иди, считай... Недород отзывался голодом, и, как ни странно, голодали именно в селе. А самый чудесный, самый урожайный год еле-еле давал свести концы с концами и одновременно подрывал будущее. Представьте семь тучных лет: сколько едоков народится, сколько ртов объявится! С чего им кормиться потом? Помещичья земля, казённая земля? Да, её распределение частично снижало остроту проблемы, но одновременно порождало новые - падение товарного производства в первую очередь. А через двадцать лет новое поколение опять требовало еды.
Сегодня колхозы порой изображают страшными лагерями порабощения, цель которых - выжимать все соки из бедных крестьян, заставляя тех работать за палочки-трудодни. Однако дело было много сложнее: колхозы не только обеспечивали пропитание быстро растущим индустриальным районам, но и продолжали питать огромную крестьянскую массу. С огрехами, с перекосами, но продолжали. Жили бедно? Нельзя жить богато сельским хозяйством там, где на одного работника приходится гектар дельной земли. Невозможно. Разве что выращивать опиумный мак, коку и прочие экзотические растения.
Колхозы не закрепляли крестьян за землёй - это было просто не нужно. Производительность труда колхозника при всех загогулинах и перегибах колхозной жизни была на порядок выше производительности среднестатистического крестьянина начала двадцатого века, и потому десятки миллионов людей в деревне были просто не нужны. Но как согнать патриархального человека с насиженного предками места? А пусть думает, что спасается, что совершает побег к светлой жизни! И - побежали. На фабрики, заводы, стройки, в Москву, во Владивосток, страна наша велика и обильна.
И теперь оно, село, к переустройству готово. Разным личностям приписывают слова о том, что России для обслуживания сырьевого комплекса надобно двадцать миллионов человек. Так вот, для сельского хозяйства их нужно ещё меньше. Все эти деревенские домики с двумя-тремя коровками - мечта о прошлом. Будущее за графствами и герцогствами, где площадь сельхозугодий будет насчитывать тысячи, а скорее, десятки и сотни тысяч гектаров. Работать на них станут специалисты, задействуя первоклассную технику. Борьба за угодья будет вестись много жёстче, чем борьба за промышленные предприятия в девяностые. Те девяностые, которые порой называют "лихими", будут казаться невинной забавой по сравнению с переделом земли, "чёрным переделом". Поскольку её, земли, мало. И больше не станет. Трудно поверить, но в тяжёлые времена можно повременить с покупкой нового автомобиля или айпода. Правда-правда. И месяц можно повременить, и два. Даже год. Ничего с человеком не станет, он не изменится ни физически, ни даже духовно.
Но стоит человеку поголодать два-три дня, не говорю уж о неделе! "Нет такого преступления, на которое он бы не решился, хотя бы под страхом виселицы", - говорил Маклеод Даннинг, кажется, повторяя ещё кого-то.
И потому борьба за пищевые ресурсы, за землю - неотвратима. Собственно, она уже идёт. Случай в Кущёвской станице - естественная ступень этой борьбы, а гнев властей он вызвал лишь тем, что совершён местным бароном преждевременно и самочинно. Да и велик ли окажется гнев? Не кончится ли это "примирением сторон", как это бывает, когда человек нужный вдруг сбивает насмерть человека ненужного? Переведут всё на пешек, а фигуры поценнее оставят в сохранности? Посмотрим. Но то, что Кущёвская - не случайное явление, я уверен. Достаточно почитать автореферат диссертации Сергея Цапка "Социокультурные особенности образа жизни и ценности современного сельского жителя", и становится ясно: это всерьёз и надолго.
Кивино гнездо: Нечестное меньшинство
Автор: Киви Берд
Опубликовано 11 апреля 2011 года
Практически всем, кто слышал о знаменитом гуру криптографии по имени Брюс Шнайер, наверняка известно, что он пишет очень интересные книги по проблемам безопасности. Сначала, в середине 1990-х, это была "Прикладная криптография", до сих пор самая знаменитая работа Шнайера, целиком посвящённая защите информации. Потом появились книги о том, как общие проблемы безопасности в реальной жизни отражаются на подходах к инфобезопасности, и наоборот - что нового защита информации может предложить для эффективного обеспечения безопасности в целом.
Каждая очередная работа Шнайера непременно содержит тучу малоизвестных фактов и любопытных, пусть и не его собственных, идей, позволяющих с новой, зачастую неожиданной стороны взглянуть на необъятную тему под общим названием Security. Однако вплоть до самого последнего времени все книги этого автора так или иначе отвечали на вопросы типа "как?" (организовать эффективную безопасность). И вот только теперь, как объявил недавно Шнайер в своем блоге, он приступил к написанию существенно иной по замыслу книги, где делается попытка внятно и обстоятельно ответить на куда более непростой вопрос типа "почему?" (почему люди всё время озабочены столь затратной и труднорешаемой проблемой, как безопасность?).
Пока что новая книга находится в достаточно ранней стадии написания. Однако автор уже давно имеет обыкновение заранее обкатывать ключевые моменты своих работ в блоге, публикуя их в виде небольших эссе, а затем внимательно отслеживая комментарии читателей, среди которых встречается немало умных и весьма компетентных людей. Иначе говоря, хотя сам опус планируется к завершению лишь летом, а из печати выйдет не ранее нового года, достаточно подробно знакомиться с фрагментами книги можно в реальном времени - по сути дела, на этапе их написания.
Нас, впрочем, сейчас интересуют не столько нюансы создания и публикации книг в современных инфотехнологических условиях, сколько суть идей Шнайера в проекции на текущую обстановку в мире и особенно в России. Чтобы сразу стало ясно, насколько животрепещущей является тема этой работы, касающейся буквально каждого, достаточно привести краткий перевод зачина книги (в его предварительно-черновом, естественно, варианте).
Человек, согласно Шнайеру, имеет естественную предрасположенность к тому, чтобы доверять не только малознакомым людям, но и совершенным незнакомцам. Мы регулярно пользуемся общественным транспортом, уверенные, что водитель нас не угробит; едим в кафе и ресторанах без опасений отравиться; отдаём в детсад и школу детей, считая, что они там в безопасности, и т.д. и т.п. Мы делаем это так часто и столь естественно, что даже не осознаём, насколько примечательна эта наша особенность. Но при этом, за исключением нескольких упрощённых контрпримеров, данная особенность является уникальной для жизни на этой планете.
Поскольку мы разумно просчитываем и ценим взаимовыгодное сотрудничество (иначе говоря, честность), мы знаем, что окружающие нас люди будут честными и порядочными - причём не ради немедленной личной выгоды, а просто потому, что мы такие. Но также все мы, конечно, знаем и то, что эта система работает далеко не совершенно: большинство людей в некоторых случаях ведут себя нечестно, а некоторые люди поступают нечестно почти всегда.
Каким же образом сообщество (его честное большинство) препятствует тому, чтобы нечестное меньшинство взяло верх или вообще разрушило общество? Каким образом это нечестное меньшинство удаётся удерживать под контролем? Ответом на эти вопросы и является безопасность. В частности то, что Брюс Шнайер называет "социальная безопасность" (societal security).
Далее автор показывает, что социальная безопасность в современном обществе - это, по сути дела, "налог на честных". Причём далеко не простой, а самый дорогой из налогов - который все мы платим, вне зависимости от страны проживания. Дабы могли существовать и работать многочисленные и недешёвые структуры, обеспечивающие контроль за "нечестным меньшинством".
Давая затем краткий экскурс в историю, Шнайер отмечает, что так было далеко не всегда. Безопасность - особенно социальная безопасность - когда-то была дешёвой. Можно сказать, что это были случайные затраты для социума. В примитивных сообществах, к примеру, и неформальные системы безопасности работали достаточно хорошо. Когда вы живёте в небольшой общине, где предметы редки и трудны в изготовлении, с проблемой воровства разобраться несложно. Если Алиса, скажем, потеряла миску и одновременно у Боба появляется такая же точно миска, то все знают, что Боб украл её у Алисы, так что общество может наказать Боба, поскольку считает подобное поведение неподобающим для нормальной жизни социума.
