Фредрик Максвелл - Этот негодяй Балмер, или человек, который управляет «Майкрософтом»
В течение первого года Балмер участвовал в двух конкурсах с призом десять тысяч долларов и победил в обоих: один — от «Бостон консалтинг груп», другой — от «Бэйн энд Компани». У него также появилось новое качество: коллеги-студенты вспоминают, как он похвалялся летними интернатурами, которые ему предлагали, и кое-кого это оттолкнуло. И снова, как и во многих школах, Балмера на год опережал Скотт Макнили (в отличие от Стива Скотта ВШБ дважды отвергала, хотя, по словам Макнили, у него были рекомендации от таких людей, как президент «Форда» Дональд Питерсон).
Балмер вспоминал в газете «Детройт джуиш ньюс», что, когда первый год в Стэнфорде подошел к концу, «у меня было собеседование на "Форде", и я рассказывал всем об этих инвестиционных банках. Папа был по-настоящему взволнован из-за того, что я учусь в школе бизнеса. Он сказал: "Ты вернешься домой и будешь работать в автомобильной промышленности — это будет великолепно"». Это было бы совсем не великолепно, потому что к 1980 году американская автомобильная промышленность сильно ослабела. Как заметил в 1985 году Дэвид Холберстэм в статье «Итог», сочетание плохих управленческих решений, высоких расходов на зарплату и того, что немецкие и японские автокомпании лучше отзывались на нужды потребителей, привело к увольнению сотен тысяч рабочих. В этом сокращении коллективной американской автомобилестроительной монополии многие рабочие и руководители обвиняли правительство, затраты на предписанную безопасность и регламентирование промышленных выбросов, отрицая, что иностранные автомобилестроители имеют дело с такими же законами и просто лучше делают мышеловки — настолько лучше, что в 1980 году самой популярной машиной в Детройте оказался «фольксваген-рэббит» (американский вариант «гольфа»),
В Детройте ничего не светило, а Биллу Гейтсу отчаянно нужен был человек, который бы управлялся с деловой стороной его сотрудничества с Полом Алленом. Стив искал работу на лето перед последним годом в Стэнфорде. Гейтс позвонил ему, но Балмер сказал, что может работать только во время каникул. Гейтсу требовался постоянный сотрудник, и он убедил Балмера посетить Сиэтл, где к делу подключились родители Билла. Хотя Уильям и Мэри Гейтс уже были знакомы с Балмером, на этот раз они пригласили его на обед и устроили поездку по большому городу.
На похоронах матери в 1994 году Гейтс говорил о том, как мама повлияла на приход Балмера в «Майкрософт». По словам тетки Балмера Ольги, Балмер произвел на Уильяма Гейтса такое впечатление, что после обеда он отвел сына Билла в сторонку и сказал: «Ты просто обязан получить Стива. Это именно то, что тебе надо». Сам Балмер в 1990 году в речи на вручении дипломов в «Детройт кантри дэй» вспоминал: «Так что я в конце концов подумал: "В этом Билле Гейтсе что-то есть". Это был самый толковый парень, какого я только знал, и у него было больше энтузиазма, больше сосредоточенности; он ни на секунду не отвлекался. Он прекрасно умеет по-настоящему концентрироваться и знает, что делает, всесторонне обдумывает и просто любит это. "Ну что же, — подумал я, — по крайней мере я буду работать на парня, которого я действительно считаю великолепным. Он мой друг, и это будет очень забавно"».
Тетка Балмера Ольга говорит:
— Это было очень интересно, потому что Стив не мог решиться уйти [из Стэнфорда]. Отец говорил: «Ты останешься в школе», потому что, естественно, образование — очень важная штука. Стив поговорил с матерью, и та сказала: «Ну что ж, возможно, тебе следовало бы попробовать». Беа даже позвонила [моему мужу] Ирву, который сказал: «По-моему, стоит попробовать. В школу он всегда сможет вернуться. С таким умом нечего беспокоиться. Он всегда может пойти в любой университет, и его возьмут».
Однако это было смелое решение, и Балмер боялся, что отец с ним не согласится. Беа и Ирв убедили Фреда.
После долгах уговоров, ведущихся отчасти по радио с борта корабля, поскольку Гейтс был в отпуске, Балмер поступил на работу помощником президента. Таким образом сын человека, бросившего колледж, прервал учебу и вступил в «Клуб недоучек» Гейтса и Аллена.
Глава 5. Великолепное приключение Стива и Билла
Во вторник 10 июня 1980 года американцы думали о взрывах. «Нью-Йорк таймс» рассказала о радикальной тогда и общепринятой теперь теории, что около шестидесяти пяти миллионов лет назад в Землю врезался астероид, что повлекло гибель динозавров. В Нью-Джерси, вскрывая конверт, в котором оказалась бомба, был ранен президент «Юнайтед эйрлайнз» — жертва фанатичного противника техники, который станет известен как «Унабомбер». В Лос-Анджелесе шансы на выживание комика Ричарда Прайора, получившего в результате перегонки кокаина ожоги более половины тела, оценивались пятьдесят на пятьдесят. В штате Вашингтон, когда президент Джимми Картер выступал перед собранием мэров в Сиэтле, еще не рассеялся в воздухе пепел вулкана Сент-Хеленс в 130 милях к югу, извержение которого произошло три недели назад (и произойдет снова на следующий день). Боб Дилан пел «Gotta Serve Somebody» — «Надо служить кому-то». А Стив Балмер поступил работать к Биллу Гейтсу в «Майкрософт». Он тоже будет взрываться — много раз. Но в течение трех следующих месяцев Балмер, Гейтс и Пол Аллен заключат две лучшие (хоть это и не бесспорно) коммерческие сделки двадцатого века, из которых потекут, словно лава, сотни миллиардов долларов — и еще больше желчи.
Балмер стал двадцать восьмым сотрудником «Майкрософта», хотя позже скажет «Вашингтон пост», что начинал двадцать четвертым. (В официальной истории компании «"Майкрософт" — внутри и снаружи» Балмер говорит, что был пятнадцатым. Позже учащимся «Детройт кантри дэй» он сказал, что считает себя одним из основателей компании.) Впервые в жизни у Балмера была работа, основывавшаяся на знании людей, а не предметов. Когда Балмер поступил в «Майкрософт», годовой объем продаж компании составлял 12,5 миллиона долларов, как следовало из ведущейся бухгалтером Главной книги.
Балмер, по сообщению «Вэнити фэйр», был первым принятым на работу непрограммистом. Среди имевшихся тогда двадцати семи сотрудников числились секретари и вспомогательный персонал, которым Билл Гейтс платил настолько мало, что они были вынуждены подать жалобу в Совет штата по труду и промышленности. Сотрудники победили. Как всегда бывает, когда он не добивается своего, Гейтс пришел в ярость. Бухгалтер Мария Вуд вспоминает: «Билл вошел в мой кабинет и сказал, что ему позвонили [из «Труда и промышленности», и он был] просто в ярости. Тогда я впервые по-настоящему оказалась мишенью одной из его вспышек гнева — я имею в виду всякие вопли о том, как это испортит его репутацию». Мария Вуд и ее муж, генеральный директор Стив Вуд, вскоре уйдут из компании.
«Майкрософт» был, по существу, компанией программистов — «обезьян-кодировщиков», как их прозвали со временем. Балмер не слишком соответствовал этой компании. Когда один программист увидел у Гейтса копию договора, подтверждающего предложения Балмеру: оклад пятьдесят тысяч долларов в год (больше, чем им) и приблизительно 5—10 процентов с собственности, тогда как они не имели ничего, — он вывесил письмо на доску объявлений в конторе. Конечно, Балмер был «гарвардским мальчиком», но и они сами не являлись совершенно тупыми орудиями; они сомневались, что Балмер действительно знает бизнес. Он полтора года занимался маркетингом смесей для выпечки и провел десять месяцев в школе бизнеса. Кроме того, они считали, что он не технарь, не компьютерный знайка, а «Майкрософт» был технической компанией.
Балмер понимает в технике больше, чем позволяет думать посторонним. Как мы видели, он не только возглавлял компьютерный клуб в «Детройт кантри дэй», но также пользовался компьютерами в Гарварде, изучая прикладную математику, и изучал программирование на Бейсике в Стэнфорде. Одно из основных различий между Гейтсом и Балмером, однако, заключается в том, что Гейтс — технарь. Балмер не вторгается на эту территорию, хотя прекрасно знаком с ней.
Написание программы — программирование — сродни написанию, скажем, книги. Строка программы такой же длины, как и строка этой книги. Основное различие в том, что компьютер использует для общения цифры: единицу и ноль. Это двоичный код. Совсем как строчка прозы бывает многословной, код может быть неуклюжим, небрежным, вводящим в заблуждение. Обезьяна-кодировщик может после прочтения чужой программы откинуться в кресле и, как с произведением Хемингуэя или Рей-монда Карвера, восхищаться элегантностью стиля или, как с романом Диккенса, удивляться, почему писателю понадобилось так растягивать историю (Диккенсу платили пословно). Если программа пытается объять необъятное, она бывает похожа на убогую политическую речь. В «Windows ME» («Виндоуз эм-и») более двадцати девяти миллионов строк символов, которые, если их напечатать, заполнят более 970 томов по пятьсот страниц каждый.
