Компьютерра - Компьютерра PDA N117 (25.06.2011-01.07.2011)
Возьмём же и в начале наших рассуждений зададим простейший вопрос. Ну а какое образование, собственно, нужно России? И вот ответа-то на него не существует в принципе. Россия - это кто персонально? Вот-вот!
Вспомню "красного директора" недавнего прошлого. Благодаря особенностям приватизации общенародной собственности он оказался владельцем контрольного пакета акций легендарного в давнем прошлом завода. Так вот, на всех муниципальных совещаниях, посвящённых проблемам общего и профессионального образования, он заводил одну и ту же песню. Ему были нужны токари, фрезеровщики, слесари-сборщики… Профессии из легендарного справочника Huette, инженерной библии конца позапрошлого века.
А почему он нуждался в этих ремёслах? Да потому, что хапнутый им завод оснащён оборудованием аккурат под эти профессии, в девяностые годы прошлого века там функционировал бельгийский станок времен НЭПа. Но почему станки сохранились, а людей нет? Да очень просто – потому, что нет крепостного права.
С таким оборудованием, с такими техпроцессами, с таким менеджментом платить персоналу новоиспечённый капиталист мог столь мало, что вся рабсила утекла. Мужики в Первопрестольную – кто в отделочники, а самые ленивые в сторожа, охранять объекты от самих себя. Бабоньки ж подались на ближайший рынок, торговать многократно размороженной и замороженной рыбой. И выпускникам ПТУ, возьмись вдруг откуда-то такие, наш менеджер предлагал столько, что это не обеспечивало бы даже простого воспроизводства рабочей силы (в эту стоимость входят жильё, еда, одежда, медицинское обслуживание). Так что точка зрения его на образование в отсутствие крепостного права не имеет значения.
Нo вот руководитель оборонного предприятия, причём четверть века назад – первосортного. От огня продукции которого бежали (точнее – неудачливо пытались бежать) и бойцы НОАК на своих двоих, и ЮАРовские наёмники, чьи броневички панар таяли, как восковые свечи… Ему нужны инженеры. Для работы по специальности он взял прошлым летом только двоих. А на какую зарплату, спрашиваем? Да со всеми надбавками на 6500 в месяц… (Продавщице в гипермаркете дают 10-11 тысяч.)
Экспортных контрактов у него уже нет – советский задел НИОКР съеден вчистую. Можно было б получить заказ от ГРАУ – но замкнутый круг. Российской армии нужны технологии не тридцатилетней давности, а как минимум современные. А взяться им неоткуда – сказываются десятилетия недофинансирования. Так что окажись даже каким-то чудом молодые инженеры подготовлены на самом что ни на есть современном уровне, платить им тут всё равно будет нечем…
Зажмёшь в угол начальника от медицины и пытаешь, пошто он закрывает земские ещё больницы в старинных купеческих городках? А он, ирод, ссылается на отсутствие врачей. Показывает закрытую пару лет назад на ключ операционную, которая старательно облицована кафелем да метлахской плиткой и в силу этого не может быть использована под палату. Ну а по прямому назначению её не употребляют, ибо в районе нет хирурга. Зарплата у которого, при стаже и наличии первой категории, окажется на пару сотен целковых выше жалованья молодого инженера. А стоимость жизни в районах, даже по официальной статистике, выше, нежели в губернском городе – местных продуктов натурального хозяйства нет, а привозимые обходятся дороже.
А дамы из местной службы трудоустройства? У них неограниченное число неквалифицированных рабочих мест. Дворники, подсобные рабочие, уборщицы… Зарплата мелкая, но ничем не отличающаяся от зарплаты врача или инженера и превосходящая зарплату выпускницы-отличницы педа – 4000 рублей после года работы.
То есть делаем первый и очень страшный вывод. На уровне платёжеспособного спроса никакой реальной потребности в плодах образования нет. Есть потребность в массовом неквалифицированном труде по недорогой цене! Ну а образованным профессионалам традиционные, унаследованные от индустриального общества структуры – что казённые, что частные, – норовят предложить такую же зарплату при несопоставимо большей ответственности (с врачей больные норовят взыскать ущерб в размерах, абсолютно не соотносящийся с его зарплатой).
Но это мы всё говорили о потребителях образованных людей. Ну а что же думают те, кому предстоит получить образование, или, точнее, их родители? Понимаете, они меньше всего задумываются о том, что знания есть ценность сама по себе. Не волнует их и структура спроса общества на рабочую силу.Инстинкт заботы о потомстве (а вшит он в наш wetware крепко, и тот, кто думает, что в него лично природные программы не введены, подобен водителю, до первой остановки не знающему, что в авто есть свечи и фильтры) заставляет их заботиться о том, чтобы ребёнок получил допуск к высокооплачиваемой и неутомительной работе. Причём то, что ребёнок не слишком одарён способностями и не отшлифован воспитанием, их не волнует. Деточка моя – значит самая лучшая!
И вот тут-то и кроются корни всеобщей ненависти к ЕГЭ. Владелец бывшего цеха, ныне торгового центра, может сколь угодно расщедриваться на подарки учителям и зарплату репетиторам – но баллы по ЕГЭ у его дочери всё равно оказываются в районе 40… И у сына продавщицы из того же торгового центра баллы такие же (на репетиторов она потратила меньше в абсолютных цифрах и несопоставимо больше в пропорции к семейному достатку).
Только вот ни крутого бизнесмена, ни продавщицу с книгой в руках никто не видел. А вот девочка из читающей семьи без репетиторов имеет средний балл по трём ЕГЭ 91… И хотя учитель словесности поставил ей за год трояк (язычок барышни по остроте сравним с золлингенской бритвой), беспристрастный тест вывел ей 94! Немудрено для человека, даже в эпоху мультимедиа прочитавшего двадцать шесть томов Золя и двадцать четыре Бальзака.
Так что позволим возразить тем, кто полагает, что тест приводит к натаскиванию детей на его сдачу, а не к добросовестной учёбе. Чем кто займётся в школе – его дело. Но тому, кто знает материал, – ЕГЭ сдать нетрудно, попробуйте сами. Во всяком случае, это проще, чем надеяться на появление компетентных и беспристрастных экзаменаторов. Поразительно высокие результаты, показываемые в некоторых регионах экзаменуемыми, не знающими русского? Так это не проблема тестов, это проблема государственного устройства – поглядите, насколько больше дотаций из бюджета получают эти края, чем нечернозёмные области.
Вообще говорить об уровне высшего образования сегодня смешно. Даже в отдельных случаях, когда здешний выпускник получает в зарубежном университете из первой мировой десятки постдоковскую позицию. Ни один российский ВУЗ не входит ныне в первые мировые две сотни. Количество мест в системе высшего образования сравнялось с числом родившихся семнадцать лет назад, включая хронических алкоголиков, наркоманов и имбецилов (тьфу, виноват, альтернативно ментально одарённых).
Система высшего образования реально выполняет две роли. Прежде всего, обеспечивает заработком тех, кто в ней и рядом с ней (те же репетиторы) задействован. Ну а кроме этого она создаёт иллюзию социального лифта – продавщица стоит в ларьке по семьдесят часов в неделю, с одним выходным в месяц и без всяких больничных, ибо надеется, что её сынулю ждёт блестящая карьера. Её тридцатилетняя соседка (с таким же графиком работы) платит за своё заочное (на нормальное нет ещё и времени) образование в частном ВУЗе с названием из дюжины слов сама. На вопрос "Зачем?" решительно объясняет, что умный человек всегда пробьётся… (Лишь профессионально-жреческое фарисейство даёт возможность выслушивать сие с серьёзно-благожелательным выражением лица).
Подведём же итоги. Беда состоит в том, что система развивается в силу социальной инерции. Ресурсы, выделяемые на это, и финансовые, и человеческие, по большей части расходуются впустую. Попыток хотя бы оценить, в какой парето-области лежат оптимальные структуры народного, профессионального и высшего образования, не предпринимается никем.
Да, понятно, что демократически избираемому политику объяснить избирателю даже с самым скверным, но формально высшим образованием то, что его ребёнку предстоит трудиться штукатуром, будет подобно электоральному самоубийству. Но делать-то это придётся – пока ситуация "разруливается" массовой миграцией из бывших советских республик. Но это порождает немало новых проблем, вроде трагедии пятнадцатилетней школьницы Ани Бешновой…
Так что пока всё, что мы видим вокруг образования, не заслуживает иного названия, как игры. Реальные проблемы и их реальное решение – впереди.
