Тим Ву - Главный рубильник. Расцвет и гибель информационных империй от радио до интернета
Бунтарское детство Apple
Apple — компания с выраженным раздвоением личности. Она провозглашает себя революционером и при этом работает бок о бок с крупнейшими игроками информационного рынка: конгломератами из развлекательного сектора и телекоммуникационными гигантами. Чтобы разобраться в этом противоречии, нам нужно обратиться к истокам Apple и проследить ее путь. Давайте вернемся в 1971 г., когда бородатый студент в толстых очках по имени Стив Возняк частенько бывал у Стива Джобса, тогда еще старшеклассника. Парни, увлеченные электроникой, возились с примитивным прибором, которому они посвятили больше года. Это была их очередная попытка сделать из интересной идеи рабочую модель, — прямо как Александр Белл и Уотсон сотню лет назад{394}.
Однако тот день в 1971 г. стал особенным. Последнюю конструкцию Возняка присоединили к телефону Джобса, и, как вспоминает Возняк, «оно и впрямь заработало»{395}. Впервые друзья испытали волнующий момент («Эврика!»), ради которого живут все изобретатели. Парочка использовала свое устройство, чтобы нелегально позвонить по межгороду в округ Орандж. Другими словами, основателям Apple удалось взломать линии дальней связи AT&T — их творение, «синяя коробка» (англ. blue box), позволяло совершать бесплатные звонки на любые расстояния.
Хулиганский дух предпринимательства лежал в основе сотрудничества Джобса и Возняка в ранние годы. Из него родилась легенда, которая по-прежнему наполняет содержанием долго культивированный образ: союз двух борцов с предрассудками, сложившийся в гараже Лос-Альтос. Из этого партнерства в марте 1976 г. и родился первый персональный компьютер под названием Apple — через сто лет после того, как Белл в уединенной мастерской изобрел телефон.
В 1970-х гг. эта атмосфера усилилась благодаря тому, что Джобс и Возняк демонстративно противопоставляли себя традиционным устоям со всеми вытекающими отсюда последствиями — длинные волосы, антивоенная позиция, а также склонность экспериментировать не только с электроникой, но и со всякими химическими веществами. Возняк, неисправимый проказник, организовал незаконную службу «анекдоты по телефону», а Джобс ездил в Индию в поисках духовного учителя.
Но, как обычно бывает, подробности об истинном происхождении Apple несколько сложнее, чем расхожие легенды. Дело в том, что с самого начала между двумя Стивами существовало заметное расхождение. Они были неравны с технической точки зрения: именно Возняк, а не Джобс, смастерил «синюю коробку». И именно Возняк придумал и создал Apple и Apple II — пожалуй, одни из самых важных изобретений последних десятилетий XX в.[103] Так что роль Александра Белла выполнял он. Со своей стороны, Джобс поучаствовал в создании Apple как бизнесмен и организатор — бесспорно необходимая работа, однако его вряд ли можно назвать гениальным творцом компьютеров Apple. А тем человеком, чьи идеи воплотились в кремнии и изменили весь мир, был Возняк. Важно понимать историю всей компании именно в этом свете. Основатели и впрямь задают вектор развития компании, однако они не могут диктовать его вечно. Когда Возняк ушел из Apple, она стала больше заботиться о радикальной эстетике, чем о содержании продукции.
Имя Стива Возняка не так известно, как имя Стива Джобса, однако его влияние на коммуникации и культуру послевоенного периода заслуживает более пристального анализа. Разумеется, Apple был не первым и не единственным персональным компьютером, изобретенным в 1970-е гг. (среди его предшественников важное место занимает Altair 8800), но он стал самым значимым. Apple II взял идею персонального компьютера — малопонятное увлечение энтузиастов — и создал из нее феномен в масштабах всей страны, который в итоге преобразовал не только работу с данными, но также коммуникации, культуру, развлечения, бизнес — словом, всю продуктивную сферу жизни США.
Мы уже видели раньше поворотные моменты, когда технология, интересовавшая горстку людей как хобби, становится последним криком моды. Так было с телефоном в 1894 г., с радио в 1920-е гг. и с кабельным телевидением в 1970-е гг. Но компьютерная революция, возможно, оказалась еще более радикальным новшеством, поскольку она бросила однозначный идеологический вызов нынешнему порядку вещей. Бо́льшую часть XX в. изобретатели передавали контроль и власть новых технологий большим организациям. Инновации порождали отрасли, а отрасли — консолидацию.
Изначально история компьютерной индустрии была такой же. Большие и громоздкие модели 1940-х гг. принесли с собой монополию, сформированную вокруг «большого железа» IBM (прозвище ЭВМ, которые доминировали на рынке). К 1970-м гг. IBM в компьютерном мире почивала на лаврах монополии, сравнимой по размаху лишь с господством AT&T в телефонной сфере. То, что мы воспринимаем сегодня как отдельные рынки процессоров, аппаратуры, операционных систем и приложений, — все это существовало под флагом одной-единственной фирмы. Власть IBM строилась вокруг ее линейки компьютеров System 360, каждый из которых в пересчете на сегодняшние деньги стоил больше 20 млн долларов. Ряды мигающих лампочек и шкал — такое представление о компьютерах сформировали в обществе машины IBM.
Персональный компьютер стал прямой противоположностью IBM. Он взял у него всю вычислительную мощь, в то время сконцентрированную у государства, в крупных компаниях и институтах, и отдал ее в руки отдельных людей. Такая демократизация технологической силы практически не имеет прецедентов. В те времена подобное казалось почти немыслимым: устройство сделало простых людей властелинами информации благодаря компьютерным технологиям, которые они могли использовать для личных нужд. Другими словами, персональный компьютер дал людям власть, некогда закрепленную лишь за организациями. Конечно, эта власть была ограничена простейшими характеристиками Apple II (48 KB оперативной памяти — ничтожный показатель не только в сравнении с сегодняшними телефонами, но и с компьютерами того времени), однако, даже несмотря на это, он заронил в почву семена радикальных перемен.
Вдобавок к децентрализующей силе, Apple Возняка помог определить критически важную концепцию — «открытость». Снабженная разъемами для всевозможных внешних устройств и операционной системой, дававшей пользователю программировать машину по своему желанию, конструкция Возняка являлась по-настоящему открытой. И мы можем сказать, что эта открытость по-прежнему определяет идею компьютерных отраслей. Теория Возняка распространялась даже на исходные параметры. Однажды он выразился так: «Все, что знали мы, знали и вы»{396}. В таинственном мире высоких технологий такая прозрачность была — и остается — неслыханной. Например, та же Google, несмотря на приверженность сетевой открытости, держит в секрете бо́лльшую часть своего кода и процессов. А сегодняшняя Apple, в отличие от Apple образца 1976 г., охраняет технологическую и управленческую информацию строже, чем Вилли Вонка берег рецепты своих конфет[104].
Иначе говоря, Возняк давал зеленый свет инициативе любителей, превратив культ увлеченных умельцев в массовый компьютер. Эта идеология не была его изобретением. В 1970-х гг. таковы были принятые ценности компьютерных энтузиастов — таких, как члены клуба Homebrew Computer Club в области залива Сан-Франциско. Именно там в 1976 г. Возняк впервые прилюдно продемонстрировал Apple I. Вот как сам он описывал этот клуб: «Все, кто там был, мечтали, что компьютер станет благословением для человечества — что это будет инструмент, который приведет нас к социальной справедливости». Эти ребята, горевшие интересом, идеалисты, любившие экспериментировать с технологиями и мечтавшие, что новшество поможет сделать наш мир лучше, были настоящими единомышленниками первопроходцев радио 1910-х гг. И хотя мысль о компьютере, с которым можно возиться, который можно совершенствовать, не кажется такой уж глубокой, в некотором роде она затрагивает духовные отношения между человеком и машиной. Эту философию можно найти в книгах Мэтью Кроуфорда Shop Class as Soulcraft («Уроки труда как мастерство души») или Zen and the Art of Motorcycle Maintenance («Дзен и искусство техобслуживания мотоцикла») — неслучайно они вышли в свет в 1974 г. «Не всегда можно сделать свою технику искусством, — говорил Возняк, — но именно так оно и должно быть»{397}.
Изначально у Apple имелся «капот», как у машины. Владелец мог открыть его и покопаться во внутренностях. Хотя это было полностью собранное устройство, а не набор деталей, как ранние версии, разработчики словно подталкивали пользователей изучать начинку, улучшать ее, делать быстрее, добавлять функции — все что угодно. Операционная система Apple, основанная на языке программирования бейсик, была доступна всем. Она открыла возможность писать и продавать свои собственные программы напрямую, тем самым положив начало отрасли, которую мы сегодня называем софтом.
