Михаил Якушев - Информация. Собственность. Интернет. Традиция и новеллы в современном праве
В первую очередь речь идет о Федеральном законе от 25 февраля 1995 г. "Об информации, информатизации и защите информации" (далее Закон об информации). Начнем с рассмотрения легального определения понятия "информация". Было уже достаточно сказано о сложностях, возникающих при попытке дать информации всеобъемлющее определение. Другое дело, и об этом также шла речь, — дать узконаучное определение информации, что было с успехом сделано в физике, кибернетике или статистике. Если под правом понимать законодательство, то естественно, что говорить о прямом заимствовании из какой-либо науки, включая юриспруденцию, не представляется возможным. Законодательство вынуждено балансировать между необходимостью быть понятным для большинства населения, т.е. избежать крайности "права для юристов", и не меньшей необходимостью заключить свои положения в стройную систему понятий и обеспечить таким образом принятие справедливых и, главное, прогнозируемых решений. Однако конечная цель принятия любого закона — установление правового режима для соответствующих общественных отношений, которые до этого не регулировались правом или регулировались не в полной мере, недостаточно эффективно и т.п. И реализация этой цели является, по сути, основным критерием для оценочных суждений.
Российский Закон об информации содержит определения как собственно "информации", так и "документированной информации", т.е. различает информацию как таковую, как нематериальный объект, и информацию, связанную с материальным носителем. В то же время, как становится ясно из дальнейшего изложения нормативного текста, правовой режим Закон устанавливает только для документированной информации. Получается, что определение информации дается как бы для разъяснения природы объекта, который вводится затем в сферу правового воздействия в форме исключительно "документированной информации". На конкретные запросы информационного общества такая позиция ответа не дает. Более того, вопрос об информации, существующей независимо от материальных носителей, встает не всегда и не обязательно в связи с электронной информацией. Например, ст.139 и 771 ГК РФ, ст.11 Федерального закона "О соглашениях о разделе продукции", ст.10 Федерального закона "О государственной тайне" имеют в виду не документированную информацию, а сведения, т.е. то, что составляет ее содержательную (идеальную) сторону24.
И все же несмотря на то, что определение "информации", которое дано в ст.2 Закона об информации ("...сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их представления"), является, по нашему мнению, слишком общим, напоминающим аналогичное определение из "Словаря русского языка" С.И. Ожегова, такое определение можно считать приемлемым. Критика легального определения "информации", которое содержится в Законе, уже давно стала общим местом. Можно, конечно, углубиться в рассмотрение различных свойств и характеристик информации, для того чтобы вывести в результате более удовлетворительное с правовой точки зрения определение понятия. В этом случае мы будем говорить об идеальности информации, возможности ее неограниченного использования и т.п. Однако международная практика развития законодательства в сфере информационных технологий пошла по иному пути. Используя философскую терминологию, осваиваемый сегодня правом подход можно обозначить как индуктивный. Информация как таковая остается на периферии: право всегда регулирует отношения, связанные с тем или иным информационным объектом, а не с информацией как таковой. Именно поэтому — поскольку оно лишь воспроизводит самое общее представление об информации, совпадающее с общепринятым, — определение "информации", предложенное Законом об информации, можно считать удовлетворительным. По своему правовому содержанию оно является нейтральным. По идее оно и должно быть таковым, поскольку свою конкретизацию понятие информации получает только в связи с тем или иным информационным объектом ("интернет-сайтом", "доменным именем" и т.п.). Не случайно, что ни в одной стране мира нет всеобъемлющего (кодифицированного) законодательства по Интернету. Существующие нормативные акты регулируют исключительно частные аспекты функционирования Сети — деятельность операторов, распределение адресного пространства, борьбу со спамом и т.п. В самом деле, информация как таковая (т.е., вообще говоря, сведения) не может быть вовлечена в систему общественных отношений без соответствующего преобразования, которое фиксирует ее форму и способ подачи. Иными словами, форма и способ трансляции информации оказываются неотделимыми от ее содержания.
Более того, определение понятия "информация" через исчерпывающий перечень его признаков представляется крайне неперспективным. Естественно, мы имеем в виду легальное определение, а не научные дискуссии. В связи с этим можно вспомнить понятие семейного сходства Л. Витгенштейна, когда множество объектов не обладают набором устойчивых типовых признаков, однако объединяются на основании фрагментарной общности: те или иные признаки являются общими для одной части объектов, другие — для другой, по аналогии с цветом глаз или формой носа у близких родственников. Точно так же можно предположить, что не существует признаков, которые бы являлись общими для всех без исключения информационных объектов.
Если вернуться к ФЗ об информации, то проблема, на наш взгляд, состоит не столько в недоработанной дефиниции, сколько в том, что заявленный в качестве существующего и описанный в дефиниции объект правового регулирования так и остается не вписанным в систему гражданско-правовых отношений.
Собственно, именно изначально ошибочные, теоретически необоснованные положения ФЗ об информации воспрепятствовали реальному применению Закона и внесению упорядоченности в соответствующие правоотношения. Вообще говоря, этот закон посвящен не столько информации как таковой (вопреки его названию), сколько информационным ресурсам (документированной информации). Если быть точным, то, в соответствии со ст.1, он "регулирует отношения, возникающие при: формировании и использовании информационных ресурсов на основе создания, сбора, обработки, накопления, хранения, поиска, распространения и предоставления потребителю документированной информации; создании и использовании информационных технологий и средств их обеспечения; защите информации, прав субъектов, участвующих в информационных процессах и информатизации". Из приведенного перечня (равно как и из названия самого закона) видно, что к предмету его регулирования относятся достаточно разнородные объекты — процессы создания информационных ресурсов; процессы создания информационных технологий (из дальнейшего нормативного материала можно сделать вывод, что речь идет о так называемой информатизации); вопросы защиты информации.
С позиций Закона об информации, в общественных отношениях, складывающихся в области использования информационных технологий, основными категориями являются информационные системы, состоящие из документов и информационных технологий, и информационные ресурсы, формирующиеся из массивов документов в информационных системах. Информационные ресурсы сводятся лишь к документированной информации. Порядок документирования информации должен устанавливаться органами государственной власти, "ответственными за организацию делопроизводства, стандартизацию документов и их массивов, безопасность Российской Федерации". Допускается подтверждение юридической силы документа, полученного из автоматизированной информационной системы, электронной цифровой подписью (при наличии в автоматизированной информационной системе программно-технических средств, обеспечивающих идентификацию подписи, и соблюдении установленного режима их использования). Режим использования электронной цифровой подписи в самом Законе не установлен.
Указанные общественные отношения развиваются "в рамках процесса информатизации", который определяется как "организационный социально-экономический и научно-технический процесс создания оптимальных условий для удовлетворения информационных потребностей и реализации прав граждан, органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций, общественных объединений на основе формирования и использования информационных ресурсов". Любому юристу совершенно очевидна теоретическая несостоятельность и практическое неудобство подобного рода "наукообразных определений".
Таким образом, изучение структуры, терминологического аппарата и механизмов правового регулирования (сводимых к сертификации и лицензированию), заложенных в Закон об информации, приводит к следующим результатам.
В Законе не раскрывается понятие информации как отдельного объекта гражданских прав (как она обозначается в ГК РФ), причем не учитывается и то, что из предусмотренного в Законе режима регулирования (действующего лишь для "информационных ресурсов") совершенно неясен характер правовой охраны информации, существующей в форме сведений (по общему правилу недокументированной информации). Тем самым была заложена "мина замедленного действия" в дальнейшее развитие российского законодательства в области информационных отношений (как будет показано в следующих главах, это в первую очередь относится даже не столько к "жонглированию" словами типа "информационные ресурсы" или "информационные процессы", сколько к нерешенности фундаментальных вопросов прав на информационные объекты).
