По лагерям - Александр Александрович Интелл

The Camp

Пробегали тучи серебристо-синие, гулял ветер, невидимый и бесчувственный, я смотрел на кусочки неба – двоичного багряного заката, полосы снегов, лоскуты морей, крохотных и зыбких, распадающихся, только потянись рукой.

Клочки сочных и зеленых лугов проносились мимо, пахло табаком и разговорами.

Завелась мысль, простая и не тяжкая: увидеть.

Я открыл глаза и нашел себя в шаткой деревянной хижине, пропахшей свежими дровами, которых по близости не наблюдалось. Поднялся с нехитрой постели, потянулся до хруста и вышел.

Дрова соседа, живущего в прилегающей лачуге, аккуратно были сложены под навесом, мягкий фимиам свежесрубленной яропы пробирался в дом, лез в ноздри, особенно если повернуться на правый бок к дверному проему – разглядывать каменные блоки замка, таящего помыслы знати, секреты волшебников, чаянья прислуги.

Сколь печку не топит, дрова не изводятся. А мне хорошо: яропа табак перебивает. Можно бы дверцей прикрыть, да нет ее. Не нужна. Смотришь в проем – глаз радуется, люди мимо шлындают, не торопятся. Свежести безмерно в доме. Не нужна дверь.

Я подошел к соседу, кивнул.

– Прохладно нынче, – протянул седовласый мужичок в хмарной тканевой жилетке, ровных, какие не носим, штанах. Истопник удобно устроился на скамеечке и праздно глазел по сторонам, изредка гладя жидкую бородку.

– В самый раз. Сегодня топить будешь?

– Не решил пока. Прохладно, но терпимо.

Он посмотрел в сторону, затем, как между делом, спросил:

– Эликсиры купишь?

– В следующий раз. Прежние не извел.

– Как знаешь. Вернее брать прозапас, чего лишний круг наматывать, ноги бить.

– Учту.

Мужичок почесал затылок, зевнул, да так, что расхотелось куда-либо идти, но вспомнив, что только проснулся, я быстро опомнился.

– Мне в Дикий Лес надо, – поделился я заботой.

– Ну и правильно. Иди, конечно. Может, там свидимся, друг на друга набредем. Компанию не предлагать.

– Понял. Пойду тогда.

– Бывай – отмахнулся сосед и продолжил бесцельно глазеть, да позевывать, словно он ждал, когда борода отрастет.

Я пошел на торг, разузнать чего нового, пообщаться с людьми, а вдруг – прикупить парочку нужного.

Как бывает, завязался разговор с местным. Грегор его звать, рудокоп. Видал часто, перекидывались фразами, в периметре у костерка курили, но особо диалог не вели. А тут заболтались:

– Магов у нас всегда недолюбливали. Чего говорить? Высоко больно те нос задирают, – рассказал Грегор, потер мясистый нос, затем продолжил: – Вон, Лагерь Бродяг – другое дело. Магам там почет, уважение. А почему? Отношение к людям иное, – Грегор покачал головой. – Обидно, честное слово!

– Мда… обидно, – поддержал я беседу.

Грегор помялся, шмыгнул носом.

– И быт держат маги там иначе. Наши, вон, – он мотнул головой в сторону башен, – обособленные, нелюдимые, в замке попрятались, огородились от народа каменными стенами. Боятся?

– Ну да, – одобрил я, – в таверах засядут, не выглянут, глаза бесстыжие из под капюшонов не покажут. Чего там делают? Как с магией упражняются? Никто ведь не знает!

– Да ну их! – махнул Грегор. – Честно сказать, никакой голубчик не зазирает. Нужны больно!

Грегор тихо выругался, прочистил горло.

Слушая рудокопа, я перекидывал камешек из одной ямки в другую, притаптывал, повторял снова.

– В Лагере Бродяг маги дела угодные решают, – продолжал он, – оттого уважение. Не задираются, хотя выше обитают.

– В прямом смысле слова… – добавил я. – Палаты стоят выше остальных.

– Маги Лагеря Бродяг помогают людям, интересуются чаяниями народа, спрашивают, чем подсобить, цены на эликсиры то и дело сбавляют. А наши… в лицо не смотрят, дела через чужие руки делают.

_______

1. Скидки на эликсиры?

2. Что значит, чужие руки? Что тебе известно?

3. Откуда это ты столько знаешь про Лагерь Бродяг?

_______

– Скидки на эликсиры?

Xp+

– Ну да. Конечно…

Грегор замялся, побледнел, боязливо глянул, и отвел взгляд.

– Да не переживай! – одернул я. – Я не ищу агентов Лагеря Бродяг. Если эликсирами по дешевке затовариваешься, не значит, что агент, я тебя за такую курву не держу.

– Хорошо, парень, что так не считаешь. Вот только болтунов в последнее время развелось, не держат язык за зубами.

Грегор поставил руки на пояс, заметно порозовел. В глазах возникла уверенность.

_______

1. Болтунов? Ха! А кто сейчас про скидку выдал?

2. Трепло, как ты, рассуждает про «язык за зубами»? Ты позоришь наш Лагерь!

3. Как получить скидку на эликсир? Обещаю, никому не расскажу. Можешь довериться.

_______

– Как получить скидку на эликсир? Обещаю, никому не расскажу. Можешь довериться.

Xp+

– Ладно. Некоторые бы уже неслись к Торвальду, рассказывать про агентов в Лагере, получать награду. Думаю, тебе можно доверять.

_______

1. Выкладывай уже!

2. Давай-давай! Выбора то нет!

3. Рот на замок!

_______

– Рот на замок!

Xp+

– В общем так. Идешь к Харому, такой коротко стриженный маг. Говоришь, тебя послал Меркель и Харом скидывает цену.

– А Меркель в курсе, что от него столько народа идет?

– Так, слушай!

Грегор обозлился. Не то на меня, не то на свою болтливость. На лице выступили жилы, взгляд отвердел.

– Знают не многие, ты в их числе. Если будешь трепаться, шутить, по поводу и без, никакой скидки не дадут, сделают так, что в Лагерь Бродяг больше не пустят.

Прям уж, не пустят! Но я получил, что хотел, – эликсиры мне были не нужны, только информация, – потому закрыл пустую болтовню:

– Я понял. Не беспокойся.

– Рассчитываю на тебя.

Я невольно улыбнулся крайним словам.

Болтунов да пустобрехов по миру полно ходит. Не держатся, чтобы не выдать какой-нибудь секрет. Выложат все, что легко продать али попользовать!

Повелось так, в лагерях языками больно чесать любят. В нашем особенно.

Каждым шагом наткнешься на зеваку, или вполне ценимого, занятого человека, – не важно – но охочего до разговору. Только дай повод дельной беседе или приятному общению по душам. Как говорят – болтать не запретишь, для того рот и дан. Ну и для эликсиров и еды.

Старатели тарыбарыть обожают, но уж больно уставшими вечером приходят. Как воротятся из шахты, плюхаются у костра рты набивать, пивом животы заливают. Никто не судит: киркой махать в шахте каждый устанет, потому рудокопов правильнее отлавливать в выходные, к утру позднему. Как выспятся, потянутся до хруста в костях, зевнут разок, чтоб во весь рот и за километр слышно, умоются наскоро, вот и начинай.

О шахте поведают, что за работы ведутся, не поджидают ли опасности где, о туннелях сообщат, чего в темных глубинах скал видывали, сколько наггетов присвоили сверх нормы.

Про наггеты дело понятное, нехитрое, привычное даже. Беседчик по плечу ободрительно похлопает, добра пожелает, чтоб в будущий раз особо не стеснялся, да карман посмелее расшил в скрытом месте.

Примерно вот что скажут: «Ты, Иосиф, знатно тыришь. Мне б твою науку, да на бумагу. Жаль, Иосиф, не ты, не я писать не умеем. Все бы в подробностях письмом изрекли. А со слов не сподобливо. Забуду, мелочей не учту. Но тыришь ты знатно, Иосиф».

А кто ее, руду, считает? Навалом, и не кончится. А изведем, заторгуем тем, что добыли. Несгораемый оборот, говорят в Лагере.

Больше других трещат стражники. Оттого, что устают меньше, а скука пробирает чаще. Задача тут другая – не время подгадать,