Новые принципы делового общения. Как сфокусироваться на главном в эпоху коммуникативной перегрузки - Ньюпорт Кэл

Еще один способ понять, какой вред вам наносит электронная почта, — посмотреть, что случится, если отказаться от нее. Именно такой эксперимент провела профессор Гарвардской школы бизнеса Лесли Перлоу. Она наблюдала за консультантами из компании Boston Consulting Group. И предложила ввести систему, которую назвали «фиксированные часы отдыха» (ФЧО). У каждого сотрудника были определенные периоды времени в неделю, когда он мог полностью отключиться от электронной почты и смартфона (все рабочие вопросы в это время решали его коллеги). В результате консультанты стали выглядеть намного более довольными. До введения системы ФЧО только 27% сотрудников отмечали, что с энтузиазмом принимаются за работу по утрам. После того как объем коммуникации сократился, этот показатель вырос до 50%. Аналогичным образом количество сотрудников, удовлетворенных своей работой, увеличилось с менее чем 50 до 70% с лишним. Вопреки ожиданиям, когда сотрудники стали менее доступными для коммуникации, они не начали считать свою работу менее продуктивной. Наоборот, более чем на 20% выросло число тех, что считал себя «эффективным и продуктивным» работником[37]. В книге Sleeping with Your Smartphone («Со смартфоном под подушкой»), написанной Лесли по результатам этого эксперимента в 2012 году, она отмечает, что была в недоумении, когда получила результаты своего исследования. Она задалась вопросом, зачем культура постоянной коммуникации вообще появилась в нашей жизни[38].

Разумеется, нам не нужны факты, чтобы подтвердить то, что мы и так интуитивно ощущаем. В предыдущей главе я уже упоминал, что опросил более 1500 своих читателей, чтобы выяснить, какие отношения их связывают с инструментами вроде электронной почты. И был удивлен, что, описывая свое отношение к подобным технологиям, люди использовали слова с сильной эмоциональной окраской:

• «Электронная почта тормозит работу и очень раздражает. Мне часто кажется, что это безликий инструмент, с которым я теряю время».

• «Ненавижу тот факт, что никогда не могу полностью отключиться».

• «Электронная почта вызывает у меня тревогу».

• «Я пытаюсь все успевать и чувствую себя вымотанным».

• «Пользуясь электронной почтой в течение рабочего дня, я начинаю чувствовать себя одиноко. И мне это не нравится».

• «С такой кучей сообщений ощущаешь себя загнанным».

• «Я испытываю почти непреодолимое желание прерваться и проверить электронную почту… И это вызывает у меня депрессию, тревогу и раздражение».

Думаю, если бы мы попросили людей выразить свое мнение по поводу других рабочих инструментов — например, программы для обработки текстов или кофемашины, — их реакция была бы более сдержанной. В электронных системах коммуникации есть что-то особенно раздражающее. Критик Джон Фримен емко описал наши отношения с электронной почтой следующей фразой: «С ее помощью мы превращаемся в проблемно ориентированных, раздражительных, неспособных слышать людей, когда пытаемся угнаться за компьютером»[39]. Теоретик медиакультуры Дуглас Рашкофф также недалек от истины, утверждая: «Мы стремимся к тому, чтобы обрабатывать больше сообщений… Словно работа на компьютере — это некое благо… Мы уже не пользуемся технологиями, как раньше, мы сами превратились в роботов»[40]. Мы зависим от электронной почты и одновременно ненавидим ее.

Если вам важен результат, необходимо понимать, как обстоят дела на самом деле. Если сотрудники ужасно себя чувствуют, они работают хуже. И вероятность, что они выгорят — как предупреждала нас министр труда Франции, — повышается. В результате увеличиваются расходы на медицинское обслуживание и текучка кадров, что дорого обходится компаниям. Яркий тому пример: Лесли Перлоу обнаружила, что после введения фиксированных часов отдыха от электронной почты доля сотрудников, которые планировали надолго задержаться в этой компании, выросла с 40 до 58%. Другими словами, несчастные сотрудники плохо влияют на доходы компании.

Но тот факт, что электронная почта заставляет нас чувствовать себя ужасно, имеет не только прагматическую, но и философскую сторону. По оценке компании McKinsey, общее количество людей, занятых интеллектуальным трудом, превышает 230 миллионов человек[41]. В США, по данным Федеральной резервной системы, это более трети общего количества работающего населения[42]. Если это огромное количество людей будет чувствовать себя несчастными из-за того, что вынуждено проводить время в электронном почтовом ящике или чатах мессенджеров, это может привести к депрессии в глобальном масштабе! С практической точки зрения такой объем страданий нельзя игнорировать, особенно если мы способны как-то облегчить это бремя.

В прошлой главе речь шла о влиянии гиперактивного коллективного разума на продуктивность сотрудников. А в этой мы поговорим о человеческой душе. Моя цель — понять, почему электронная коммуникация делает нас настолько несчастными. Осмелюсь утверждать, что это неслучайный побочный эффект, от которого можно избавиться, поставив правильные фильтры или усовершенствовав политику компании. Все сводится к тому, что этот искусственно созданный поток коммуникации во многом конфликтует с естественным устройством нашего мозга.

Племя мбенджеле-яка, занимающееся охотой, живет в лесах Республики Конго и Центрально-Африканской Республики. Люди разбивают лагеря, которые называются «ланго». В таком лагере обычно от 10 до 60 человек. Каждая полная семья живет в отдельной хижине — «фуме». Племя незнакомо с технологиями хранения продуктов питания, поэтому решающее значение для выживания мбенджеле-яка приобрело совместное пользование провизией. Соответственно, в этом племени, как и в других ранее изученных охотничьих племенах, очень высок уровень взаимопомощи.

С научной точки зрения мбенджеле-яка интересны тем, что помогают нам понять социальную динамику охотничьих племен. Эта динамика продолжает быть актуальной, поскольку в подобных условиях человек жил долгий период вплоть до неолитической революции. Соответственно, у нас есть основания надеяться, что, изучая племена вроде мбенджеле-яка (с определенными допущениями[43]), мы сможем понять, каким эволюционным изменениям подвергся наш вид в плане социального общения. Проведя подобное исследование, возможно, мы поймем, почему такой современный инструмент, как электронная почта, заставляет наш древний мозг испытывать стресс.

В 2016 году в журнале Nature Scientific Reports была опубликована работа, авторы которой — группа ученых из Университетского колледжа Лондона — изучали три разных лагеря племени мбенджеле-яка на территории Национального парка Ндоки в регионах Ликуала и Санга[44]. Исследователи задались целью измерить «социальную ценность» каждого члена племени. Это научный термин, который можно описать как популярность у соплеменников. Чтобы достичь своей цели, ученые придумали игру под названием «Подари медовую палочку». Каждому члену племени вручали три медовые палочки (аборигены очень ценят это лакомство) и просили подарить их кому-то из соплеменников. Выяснив, сколько медовых палочек получил каждый человек, исследователи могли сделать вывод о его примерном статусе в племени.

Ученые обнаружили, что одни представители сообщества более популярны, а другие — существенно меньше. Одни люди получили намного больше медовых палочек, чем другие. Важнее всего то, что социальная ценность человека была тесно связана с такими факторами, как индекс массы тела и женская фертильность. В охотничьем племени эти качества играют решающую роль в том, удастся ли человеку передать свои гены потомству. Многие исследования, проводившиеся ранее, собрали документально подтвержденные доказательства в пользу явления, которое ученые назвали «психологическим и физиологическим укреплением механизмов, способствующих образованию и сохранению социальных взаимосвязей». Данное исследование объясняет, почему подобные механизмы вообще начали развиваться. В той социальной среде, которая существовала в нашем далеком палеолитическом прошлом, популярность у соплеменников повышала шансы на продолжение рода.