Регина Бретт - У Бога всегда есть работа для тебя. 50 уроков, которые помогут тебе открыть свой уникальный талант
Когда я брала у него интервью, он выразил свою благодарность за эту ярмарку вакансий.
– Наконец-то удалось прорваться мимо рецепционистки, – сказал он. – Если ты можешь что-то показать, значит, у тебя есть шанс. Все равно что поединок Давида с Голиафом. Сделав эту ярмарку, они вроде как выровняли игровое поле.
В колонке из 600 слов примерно 50 я посвятила Тони.
И эти 50 слов изменили его жизнь. После выхода моей колонки его стали приглашать делать фотографии по всему городу. Каждый год я вижу его на приеме для общественных представителей в Кливлендской торговой палате, где собираются для общения и налаживания связей сотни людей. Тони – официальный фотограф этого мероприятия – щелкает камерой, делая снимки сенаторов, мэров и генеральных директоров.
Каждый год он подходит ко мне, протягивает руку и благодарит меня за свою карьеру.
А я благодарю его за то, что он напоминает мне, чтó важнее всего в моей профессии.
Урок 22
Если можешь кому-то помочь, помоги; если можешь кому-то навредить, не вреди
Много лет в моей кабинке в редакции висела записка со словами: «А как ты меняешь этот мир?»
Я приклеила ее туда, чтобы придать себе уверенности, после того как однажды получила от читателей слишком много жалоб на колонку в защиту бедняков и беспомощных.
Эта наклейка стала для меня напоминанием, помогающим фокусироваться на моем истинном призвании – нести в мир то, что должна нести в него Регина Бретт. Работа нужна не только для того, чтобы зарабатывать на жизнь. Она нужна, чтобы менять этот мир. Какой отпечаток ты оставишь в конце каждого дня? Этот ли отпечаток ты хочешь оставить на своих коллегах, клиентах, покупателях?
Кто-то однажды сказал мне: «Когда-нибудь ты станешь для людей лишь воспоминанием. Делай сейчас то, что в твоих силах, чтобы это воспоминание было хорошим».
Я не всегда понимаю, будет ли оно хорошим. Когда я была газетным репортером, мне часто давали задания обзванивать людей и просить их прокомментировать животрепещущие новости. Однажды я позвонила в компанию, чтобы собрать информацию о ее сотруднике, погибшем в результате несчастного случая. Женщина, с которой я разговаривала, еще не слышала, что погиб ее товарищ. Я ужасно переживала из-за того, что она не узнала эту новость в более мягкой форме от кого-нибудь знакомого.
В другой раз все мы освещали последствия тюремного бунта в Лукасвиле, штат Огайо. На усмирение бунта в коррекционном центре Южного Огайо была брошена национальная гвардия, в ходе восстания погибли семь человек. Редактор хотел, чтобы я позвонила жертве одного из заключенных, погибшего в ходе бунта. Десятью годами ранее он был осужден за похищение и изнасилование.
Я с ужасом думала о предстоящем звонке. Разве он не причинит этой женщине еще больше боли? Я молилась перед тем, как набрать ее номер. Когда я спросила, что она думает в связи с его смертью, она вскрикнула. Она еще не знала, что он погиб во время бунта.
Она одновременно плакала и смеялась. С тех самых пор, как он напал на нее, она боялась того дня, когда он выйдет на свободу. «Я просыпаюсь с криками и головной болью. Мне каждую ночь снятся кошмары, – сказала она мне. Узнав, что его больше нет, она испытала облегчение. – Какая радость!»
Она благодарила меня за то, что я сообщила ей эту новость и изменила ее жизнь. Она не обращала внимания на новости о бунте, и никто из ее ближайших знакомых не знал об изнасиловании, которое случилось десять лет назад.
Когда-нибудь ты станешь для людей лишь воспоминанием. Делай сейчас то, что в твоих силах, чтобы это воспоминание было хорошим.
Иногда бывает неясно, что ты несешь – добро или зло. Как-то раз я написала колонку, похвалив девочку за то, что она вызвала полицию, найдя у матери наркотики. Может быть, ее мама сможет получить помощь и не окончит свои дни так, как другая мать-наркоманка, которая была убита и оставила сиротами двух сыновей. К несчастью, я имела неосторожность упомянуть имена осиротевших детей. Газета о них уже писала, но вновь называть их имена не было никакой необходимости.
У меня сохранились два гневных письма из тех, что я тогда получила. Первое было от учительницы одного из мальчиков: «Ваша статья не только переворошила мрачные детали смерти матери (подробности, о которых ребенок не знал), но и позволила сделать подспудный вывод, что мальчики знали, чем занимается их мать, и должны были пойти против нее… Я прошу вас в будущем как следует обдумывать свои слова, когда вы имеете дело с чувствами детей».
Мне также написал директор школы. Он в общем согласился с моей точкой зрения, но добавил: «Вы лишний раз сделали этих детей жертвами… То, что вы назвали имена мальчиков, свело на нет все старания по их исцелению, над которым несколько месяцев трудились консультанты, учителя, родственники и друзья».
Они преподали мне великий урок: если можешь помочь кому-то, помоги; если можешь навредить кому-то, не вреди.
Как-то раз я написала легкомысленную статью о доме-развалюхе, в котором моя дочь жила в кампусе колледжа вместе с соседями, восемью парнями и одной девушкой. В их холодильнике стоял ужасный запах, и я пошутила в статье, что его предыдущем владельцем, должно быть, был Джеффри Дамер[10]. Мне позвонил разгневанный читатель, который напомнил, что первая жертва Дамера была родом из окрестностей Экрона. В следующей колонке я принесла свои извинения.
Теперь, закончив работу над колонкой, я пропускаю ее через свой «духовный сканер». Я молюсь над ней. Я произношу молитву св. Франциска и прошу, чтобы благодать Божия удержала меня от причинения другим зла.
Когда одна из моих колонок помогает людям, они носят вырезки с ней в своих бумажниках, прикрепляют на холодильник, вкладывают между страницами Библии, отсылают родственникам, цитируют в проповедях и перепечатывают в новостных бюллетенях и блогах.
Один заводской рабочий позвонил в редакцию в три часа ночи после того, как прочел колонку, которую я написала о рабочей этике моего отца, «синего воротничка». Этот человек сказал: он знает, что не сможет оставить своим детям большого богатства, но когда он увидел свои собственные ценности, отраженные в моей колонке, он понял, чтó он им передаст. «Мне очень понравилась та колонка, которую вы написали о своем папе, – сказал он. – Я вклеил ее внутрь своего рабочего ящика с инструментами, чтобы она напоминала мне, почему я занимаюсь своим делом».
Одна женщина прислала мне открытку со словами: «Если бы я была писательницей, я хотела бы знать, что люди думают о моей работе. Человек, стоящий на сцене, хотя бы слышит аплодисменты; вам следует знать, что где-то в Вустере живет 70-летняя бабушка, которая вам аплодирует».
Один отец пригласил меня к себе домой всего через несколько часов после того, как его сын был застрелен из огнестрельного оружия. Он доверил мне, незнакомому человеку, рассказать миру о том, какого хорошего сына он потерял. Я никогда не забуду, как этот рабочий крупной электрической компании разрыдался, когда раскрыл бумажник и протянул мне фотографию своего сына.
Одна женщина в джинсах подошла и поблагодарила меня за то, что я резко выступила против шефа полиции, обвиненного в избиениях жены. Я и знать не знала, что она работает в полиции, пока она не вытащила из кармана свой значок и не сказала, что полицейские из ее смены тоже оценили эту колонку.
Другая женщина позвонила мне с рассказом о том, что нашла мою колонку о жизни и ее уроках в кармане мужа после его смерти. Он прожил всего 45 дней после того, как ему был поставлен раковый диагноз.
В каждой профессии есть одни люди, которые изо всех сил стараются не навредить другим, и другие люди, которым все равно. Я была знакома с одним общественным адвокатом, который называл своих клиентов «быдлом», и с другими, которые задерживались на работе бесплатно, чтобы выручить своих подзащитных из тюрьмы. Я знавала полицейских, которые обожают выписывать штрафы, чтобы повысить свою норму, и других, которые не станут штрафовать машины с просроченными номерами в бедных районах, поскольку знают, что стодолларовый штраф для них – это стоимость продуктов на месяц.
Дело не в том, сколько власти ты имеешь на своем рабочем месте, а в том, как ты предпочитаешь использовать эту власть.
Я встречала судей, получавших удовольствие от назначения подсудимым абсурдных приговоров, которые следовало приводить в исполнение публично, – просто для того чтобы помелькать на экранах телевизоров. Я также встречала и других судей, подобных Джоан Синенберг, которые были строги, но справедливы. Один человек рыдал в зале суда, когда она выносила ему приговор, потому что у него не было семьи и никто не стал бы писать ему письма в тюрьму. Она пообещала, что будет писать ему сама, – и делала это каждый месяц.
