Личные границы. Установить, поддерживать, защищать - Сульчинская Ольга Владимировна
Практика
Опознать интроекты самостоятельно можно только в том случае, если целенаправленно пересматривать свои ценности и убеждения. Но легче всего их обнаружить в моменты спора или, когда возникает эмоциональная реакция на чье-либо высказывание. Задайте себе вопрос:
Почему эта тема меня так заводит?
Действительно ли от решения этого вопроса в мою пользу зависит моя жизнь, здоровье, благополучие?
Если ответ «Нет», то с большой вероятностью вы нашли интроект. Возможно, вы сможете вспомнить хотя бы примерно, от кого и в какой период жизни его получили.
После этого задайте себе вопросы:
Чем является этот интроект – убеждением, привычкой или тем и другим вместе?
Насколько этот интроект соответствует моему жизненному опыту?
Помогает ли он мне жить или нет?
Идентификация/отождествление
С механизмом интроекции связан такой психологический процесс, как идентификация (отождествление). Она может быть сознательной и бессознательной. Сознательная идентификация – это примеривание на себя чьей-то роли, попытка встать на место другого, включив в свой мир его нормы и ценности. Так на время просмотра увлекательного фильма мы вживаемся в роль главного героя, сочувствуя ему всей душой.
Идентификация способствует социализации – мы отождествляем себя, например, с профессиональной группой, чувствуем себя ее частью, а ее ценности – своими. Мы говорим: «Мы, врачи», «Мы, физики», «Мы, управленцы» и т. д. Это может быть отождествление по национальном признаку: «Мы, армяне», «Мы, немцы», «Мы, русские». По возрастному признаку: «молодежь» и т. д. Где в это время проходят наши границы? Эту картину трудно изобразить наглядно, поскольку в нашем трехмерном мире она невозможна. Подобные границы гораздо шире границ личности и в них входят множество других людей, обладающих заданным признаком, но и уже, поскольку в них вписывается только некоторая часть личности. Мы воспринимаем себя как представителей какой-то общности, говорим от ее лица. Если кто-то нелестно отзывается о той группе, к которой мы себя причисляем, то чувствуем себя задетыми, хотя нам лично это высказывание не адресовано.
В купе едут четыре женщины, одна жалуется на здоровье, две других подхватывают тему. Потом они втроем ругают медицину, здравоохранение, равнодушных врачей и ленивых медсестер. Четвертая женщина не участвует в разговоре, но заметно, что он ей неприятен. Позже она не выдерживает и встает на защиту врачей, разгорается спор, в итоге выясняется, что она участковый терапевт в поликлинике.
Частный случай идентификации – идентификация с агрессором, мощный защитный механизм, который помогает справляться со страхом. Его впервые описала Анна Фрейд в одноименной статье. Там идет речь о маленькой девочке.
«Дома она боялась проходить через темный зал из страха перед привидениями. Однако внезапно она обнаружила способ, позволявший ей делать это: она пробегала через зал, выделывая различные странные жесты… „Можно не бояться, когда идешь через зал, – сказала она, – нужно лишь представить себе, что ты то самое привидение, которое должно тебе встретиться“. Так обнаружилось, что ее магические жесты представляют собой движения, которые, по ее мнению, должно делать привидение».
Если у нас нет способов работать со страхом сознательно, мы укрощаем его, присваивая себе символы (например, элементы одежды) или поведение тех, кто нас пугает. У ребенка таких способов может еще не быть в силу его возраста. Но и взрослые могут оказаться в ситуации, когда их психика использует этот защитный механизм.
Стокгольмский синдром
Так начали называть идентификацию с агрессором у людей после реального захвата заложников в Стокгольме в 1973 году. Освобожденный из тюрьмы преступник Олссон захватил банк, взяв в заложники четырех человек.
Он потребовал доставить в банк его сокамерника Улофссона, что и было выполнено. C 23 по 28 августа продолжались переговоры, в которых одна из заложниц, Кристин Энмарк, сказала, что опасается полиции больше, чем захватчиков.
Затем преступники сдались, а заложники были освобождены – но отказались давать показания против нарушителей и даже собирали деньги, чтобы нанять для них адвокатов. С Улофссона были сняты обвинения, поскольку он доказал, что не помогал Олссону и пытался спасти заложников. После этого он отправился в тюрьму, чтобы отбыть до конца предыдущий срок, а когда вышел на свободу, у него завязался роман с Кристин Энмарк[36]. Которая позже забеременела от него, но беременность оказалась внематочной и была потеряна. После этого их отношения окончились, но дружба осталась.
Стокгольмский синдром – не научный термин, масштабные исследования затруднены ввиду редкости подобных ситуации, но, по данным ФБР, он встречается лишь в 8 % случаев захвата заложников[37], причем в 3 % из них проявляется только как недовольство действиями полиции, а не как симпатия к захватчикам.
О Стокгольмском синдроме часто вспоминают, когда обсуждается домашнее насилие: пострадавший[38] оправдывает действия агрессора, винит себя, пытается не раздражать и угождать угрожающему. Вот несколько ложных убеждений, которыми обычно сопровождаются насильственные отношения:
причина действий другого – не в нем самом, а во мне;
я могу изменить его поведение, осталось только понять, как;
мне нужно угадать его желания и соответствовать им, и тогда все будет хорошо.
Практика
Вопросы, которые можно себе задать для того, чтобы осознать свои личные границы:
какое чувство/эмоцию я испытываю чаще всего в течение дня;
когда, при каких обстоятельствах я чувствую себя спокойно и безопасно;
когда, при каких обстоятельствах я чувствую себя уверенно и свободно;
чего я хочу для себя;
какие у меня цели помимо тех, что связаны с партнерскими отношениями;
помогает ли мне партнер достигать моих собственных целей или мешает;
кто и что мне может помочь в решении моих проблем и достижении моих целей (родные, знакомые, организации, специалисты, литература по вопросу и т. д.).
Проекция
Проекция (лат. projectio – «бросаю вперёд») – мы воспринимаем свое внутреннее содержание как внешнее: приписываем кому-то свои мысли, чувства, мотивы и качества и пребываем в уверенности, что все эти качества принадлежат ему, а не нам. Этот механизм работает на этапе контакта. Часто мы «отдаем» другим те черты, которые нам в себе не нравятся, которые мы считаем неприемлемыми. Может казаться, что нас, например, осуждают окружающие, когда мы сами осуждаем свой поступок. Может казаться, что нас не понимают, не ценят, но мы не замечаем, как отталкиваем тех, кто проявляет к нам симпатию. Мы можем видеть других как лживых, агрессивных, злонамеренных людей, если не принимаем собственную агрессию. В результате возникает желание перевоспитать другого, исправить его.
Пример
Лет десять назад я была знакома с одной парой, в которой проекция была очень выражена. И мужчина, и женщина крепко выпивали, практически каждый день употребляли спиртное и вместе, и порознь, несколько раз в месяц они оказывались в состоянии глубокого опьянения вплоть до потери сознания. Каждый по отдельности жаловался мне на партнера. Каждый считал другого алкоголиком, нуждающимся в лечении, и пытался уговорить начать такое лечение и страдал от отказов. При этом про самих себя они так сказать не могли: «я-то совершенно точно не алкоголик, могу бросить в любой момент, и ни в какой помощи не нуждаюсь».
Проекция бывает коллективной, когда одна группа людей переносит на другую весь своей негатив, и считает виноватыми в своих бедах врачей-вредителей, либералов, консерваторов, мужчин, эксплуататоров, «понаехавших» и т. п. При этом часто возникает иллюзия, что стоит только ликвидировать эту часть населения, и жизнь сразу наладится, экономика процветет.
