Личные границы. Установить, поддерживать, защищать - Сульчинская Ольга Владимировна
Чувство независимости – важное чувство для каждого из нас. Иногда со стороны оно выглядит как необъяснимое упрямство. Но мы все равно не можем приказывать другому взрослому человеку, даже если считаем, что он ведет себя неправильно или неразумно. Выход один – просить. Однако просить не значит шантажировать. Эмоциональный шантаж «Надень шапку, если не хочешь, чтоб со мной был инфаркт» – тоже нарушение чужих границ, навязывание чувства вины, да и просто обман: это желание другого поступать по-своему в отношении него самого приравнивается к причинению тяжкого вреда говорящему. Просьба подразумевает возможность отказа и готовность принять этот отказ с уважением, то есть без эмоциональных взрывов и затаенных обид.
У взрослых детей нередко возникают трудности в общении с родителями из-за того, что последние воспринимают как оскорбление, что дети не желают слушаться советов, жить так, как родители считают нужным. Вспыхивают семейные ссоры с долгими взаимными обвинениями; гнев и досада выплескиваются, втягивая всех участников в воронку конфликта.
Сильные эмоции «пробивают», переливаются, захватывают тех, кто находится рядом. Даже в театре или кино, когда мы отделены от событий рампой или экраном, мы все равно переживаем за героев. А уж если мы находимся в центре событий, в которых участвуют люди нам не чужие и все происходящее нас близко касается. Тут со своими эмоциями совладать не просто. Но мы обычно знаем свои болевые точки и «входную точку» конфликта, поэтому можем предотвратить свое вступление в ссору.
Приведу эпизод, в котором возрастной аспект сочетается с «семейным треугольником».
Рассказывает Семен Д., 28 лет:
«Не помню, чтоб бабушка ходила, помню ее только лежащей в кровати. Мама ее обожала, и я старался, как мог, проявлять заботу, приносил печенье, читал бабушке книжки – сначала свои, детские, потом уже те, которые она просила. Когда мне было лет двенадцать, мы с мамой часто ссорились по поводу бабушки. Мне хотелось пойти гулять с друзьями, но мама говорила: „Я на работе, ты должен быть с бабушкой, вдруг ей что-нибудь понадобится“. Бабушка отказывалась пользоваться мобильным телефоном, говорила: „Я лучше потерплю, ничего“. Мама не хотела, чтоб она терпела. В 16 лет я ушел жить к отцу. Мама страшно обиделась: „Ты нас бросаешь!“ Так оно и было, я их бросил. У меня был выбор: или так, или с нетерпением ждать бабушкиной смерти. Был еще вариант полностью отказаться от собственной жизни, быть такой же сиделкой, как моя мама. Но я знал, что мне это не под силу. Бабушка умерла год назад. Я не был на похоронах, но позвонил маме, сказал, что мне жаль».
Мы считаем своих детей продолжением себя и потому предполагаем, что они должны относиться к другим так же, как и мы сами. Так же хотеть помогать, как хотим мы. Но дети – другие люди, и могут делать другие выборы. Все, что могут сделать родители, – это согласиться с этим обстоятельством. Все, что могут сделать дети, – принять свою самостоятельность как данность и перестать просить у родителей разрешения (даже в форме одобрения) на самостоятельные решения и обижаться, если такое разрешение не получено. Это не означает конца любви – только начало свободы.
Глава 9.
Кошелёк или жизнь
«Зачем ты купила новый телефон, старый отлично работал», «Разве у тебя недостаточно квалификации, что ты хочешь ее повышать, да еще за деньги?», «Купи мне велосипед, у всех моих друзей есть!», «Ты тратишь слишком много», «Почему ты так скуп?»… Если мы не уверены в том, что имеем право самостоятельно распоряжаться своими деньгами, всегда найдутся желающие дать совет, предложить идею получше или осудить нас.
Контроль финансов – легкий способ влиять на поведение другого (до тех пор, пока он это позволяет). Такой контроль не обязательно оформляется в словах, формы давления могут быть и невербальными.
Рассказывает Варвара И., 29 лет:
«Когда я решила, что мне пора жить отдельно, сняла квартиру. Вскоре у меня появился мужчина, он иногда оставался на ночь или на несколько дней. Конечно, он ничего не платил, у него было свое жилье. А когда срок аренды закончился, он переехал ко мне, да так у меня и остался. Покупал продукты и часто готовил для нас обоих, мне было неудобно требовать с него еще денег.
Потом у него начались трудности с работой, продукты он покупать перестал, но по-прежнему готовил и наводил порядок. Я покупала необходимые для хозяйства вещи и некоторые предметы одежды. Он говорил, что скоро найдет работу и станет легче. Но все было не то: далеко ездить, зарплата серая и нестабильная и т. д. Я заметила, что мне хочется купить себе новое платье, но думаю, что тогда должна купить что-то и ему, иначе получится, что я подчеркиваю разницу в наших доходах: „Я могу, а ты не можешь!“ Хотя он меня никогда не упрекал.
Я работала все больше – он брал сезонные подработки, которые быстро кончались. Я уставала, раздражалась – он же был таким мягким и предупредительным, никогда не кричал, и мне казалось, что он считает меня неблагодарным чудовищем. Я и сама себя такой считала. В конечном счете, он ушел от меня к другой женщине, живет в ее квартире».
У некоторых из нас есть мнение на свой счет, что мы не умеем обращаться с деньгами, что мы должны деньгами возмещать заботу о нас или что у нас вообще нет права иметь деньги. В этих случаях мы выбираем партнеров, которые играют дополнительные к этому сценарию роли и вмешиваются в нашу финансовую жизнь.
Чтобы такого не происходило, мы можем устанавливать финансовые границы в паре. Это значит, что каждый из партнеров знает, какие расходы он берет на себя, и в паре есть возможность открыто и без смущения обсуждать все связанные с доходами и расходами вопросы. При этих условиях каждый может заявить о своих потребностях и может отказать другому в деньгах, если считает, что этот расход подорвет его благосостояние.
Есть пары, финансы которых строго разделены: у мужа и жены у каждого свой отдельный счет, а траты на общие нужды (хозяйство) или цели (покупка машины, образование детей) обсуждаются. Вариант: ежемесячно каждый делает оговоренный взнос в «семейную кассу», откуда изымаются денежные суммы по мере необходимости.
Есть и такие, где всё складывается в общий котел. Иногда кто-то один в паре исполняет роль казначея, выдавая другому деньги на расходы.
Моделей много, и мнения экспертов о том, какую считать лучшей, расходятся.
Расходы часто становятся предметом разногласий. И дело не только в том, что партнеры не всегда в курсе финансового положения друг друга, но еще и в том, что деньги часто используются как способ устанавливать власть или замещать чувства. Подарки – общеизвестный способ говорить другому «Я люблю тебя», а также откупаться от собственного чувства вины. В таких случаях даритель часто думает, что раз подарок принят, то вполне можно обойтись без слов. Хотя одаряемый может считать иначе.
При желании скрыть свои расходы нетрудно – банки присылают отчеты по смс или электронной почте, так что партнер может не увидеть счетов и уведомлений о просрочке платежа. Финансовые границы одного из супругов могут оказаться под угрозой из-за другого – есть виды займов, для которых не требуется согласие супруга. При этом если кредит не выплачивается, то банк может обратиться для взыскания долга в суд и по его решению совместное имущество может быть продано. Либо второй супруг должен подать иск о разделе имущества и доказывать, что не знал о кредите. Но это касается только тех, кто состоит в браке.
К конфликтам может привести неравенство усилий.
Рассказывает Дмитрий К., 38 лет:
«Мы решили расшириться, купить квартиру побольше, и я даже перестал обедать в кафе. А потом в компьютере жены обнаружил страницу заказов в онлайн-магазине. Она каждую неделю покупает себе одежду, косметику, украшения на десятки тысяч. Разумеется, это ее деньги, она их сама зарабатывает, но ведь и я свои зарабатываю, а не на дороге нахожу».
