Джо Стадвелл - Азиатская модель управления: Удачи и провалы самого динамичного региона в мире
Когда Махатхир в 1981 г. сделался премьером, Лим вполне мог бы выполнить один из самых важных проектов нового лидера – построить мост до острова Пенанг от западного побережья. В начале 1960-х гг. Лим уже получил опыт постройки 850-метрового Sultan Yayha Putra близ границы с Таиландом, самого длинного моста в стране. Но… это была Малайзия, и потому к началу 1980-х Лим уже выбыл из игры. Никогда его не принуждали к экспорту строительных услуг или занятию обрабатывающей промышленностью. В то время, когда Чон Чжу Ён под давлением Пак Чон Хи начал теснить крупнейшие в мире фирмы по производству автомобилей, морских судов и полупроводников, Лим направлял свои ресурсы на развитие игорного бизнеса. В 1969 г. он уговорил Тунку выдать ему лицензию на управление первым и единственным в мусульманской стране казино. Это огромное заведение расположилось в окрестностях Куала-Лумпура в развлекательном комплексе Genting Highlands{307}. Оно обернулось для Лима даже не водопадом, а полноводным потоком из миллиардов долларов США.
У Лима вполне хватило бы денег на то, чтобы создать крупную промышленную бизнес-группу в любой отрасли, но ему не пришлось ни разу столкнуться с требованием приступить к производству или экспорту. Во время правления Махатхира компания Лима продолжала получать концессии, включая сделки по добыче нефти и газа, но ничего не отдавала взамен для экономического развития страны. Миллиарды продолжали накапливаться, и когда пассивные инвестиции в плантации и объекты уже не в состоянии были аккумулировать наличные средства, семейство Лимов занялось вложениями в покупку круизных лайнеров, казино и других игорных заведений по всему миру. Игорно-развлекательный курорт в Сингапуре стоимостью $ 3,4 млрд тому пример{308}.
Почти анекдотическая развязка всей этой истории заключается в том, что мост на остров Пенанг, столь необходимый Махатхиру, построила в результате не фирма Лим Гох Тонга, а все та же южнокорейская Hyundai Engineering and Construction, принадлежавшая Чон Чжу Ёну, от которого даже в 1980-х гг. продолжали требовать экспорта строительных услуг{309}. Махатхир, как мы видим, вовсе не стремился обучить страну в процессе работы, а предпочитал отдавать строительные заказы фирмам из Японии и Южной Кореи. В 1984 г. он отдал двум японским фирмам право на строительство комплекса Dayabumi в Куала-Лумпуре – на тот момент крупнейший за всю историю Малайзии строительный контракт. Сделал он это, невзирая на тот факт, что местные компании предлагали на тендере более низкие цены. Малайзийские налогоплательщики заплатили по счету, а малайзийцы так ничему на этом проекте и не смогли научиться{310}.
На фоне происходящего Лим и прочие частные предприниматели продолжали жиреть на деньгах, получаемых по правительственным концессиям. В 2003 г. Махатхир написал введение к «житийной» биографии Лим Гох Тонга, где заявил: «Лим – пример социально ответственного гражданина. Он подчинялся любым законам, нормам и политике, проводимым в Малайзии»{311}. Трагедия Малайзии в том, что написанное Махатхиром в основном верно. В отличие от братьев Чон, возглавлявших Hyundai, или от клана Ли, владевшего Samsung, малайзийских бизнесменов государство никогда не принуждало внести в любой форме свой вклад в развитие страны.
Кризис, который ничего не изменил
Наша Waja медленно ползет по загруженной машинами Джалан Султан Исмаил, и это неспешное движение позволяет нам хорошо разглядеть по правую сторону еще одно здание, напоминающее о том, что ничто не изменилось в стране после опустошительного азиатского финансового кризиса, начавшегося в 1997 г.
Отель Crowne Plaza (бывший Hilton) принадлежит Саиду Мухтару аль-Бухари, а рядом, в комплексе Antarabangsar, находится и его штаб-квартира. После финансового кризиса Саид Мухтар стал у Махатхира «ручным» предпринимателем, которого тот в последние годы своего премьерства, перед тем как уйти в отставку в 2003 г., умасливал сделками на производство электроэнергии и предоставил ему государственное финансирование на постройку контейнерного порта в Танджунг-Пелепасе. Но, как и прежде, все это делалось без малейших требований развивать обрабатывающую промышленность и экспорт. По старинной традиции миллиардер с благодарностью принимал от премьер-министра мешок с деньгами и перенаправлял их в относительно пассивные инвестиции – горнодобывающую промышленность, плантации, отели и другую недвижимость – из нашей машины сейчас видна лишь малая часть этого богатства{312}.
Еще чуть дальше к северу, на западной стороне пересечения с улицей Джалан Рамли, стоит здание Menara Hap Seng (бывший MUI Plaza). Несколько десятилетий там располагалась штаб-квартира разорившегося миллиардера Ху Кай Пенга. Он впал в немилость у Махатхира в 1980-х и перестал получать государственные концессии. Падение Ху показывает, что государственная дисциплина не была чужда Малайзии – только направляли ее совсем не на соответствующие ей цели{313}.
По правую сторону дороги, сразу за линией баров со стриптизом, находится комплекс Rohas Perkasa, который построил Азми Ван Хамза, разорившийся еще до азиатского финансового кризиса магнат из числа бумипутра{314}. Подобно многим другим, Азми разбогател и прогорел на недвижимости.
Следующее здание к югу от нас – штаб-квартира компании Wisma Hong Leong, принадлежащей Квек Ленг Чану. Свои миллиарды он нажил в банковском бизнесе и недвижимости, хотя время от времени, как любой малайзийский олигарх, занимался и промышленностью: выпускал воздушные кондиционеры, выполнял заказы на прокатку стали и доработку полупроводников. В некотором смысле этот получивший образование в Лондоне юрист больше других соответствует принятому в Малайзии представлению о крупном промышленном предпринимателе, хотя по южнокорейским стандартам он и близко к тому не подходит.
Возвышаясь над сигарообразным офисом Квека, перед нашим взглядом проплывают всемирно известные башни-близнецы Petronas. Их построил человек, ни разу в жизни не запятнавший свои руки физическим трудом{315} Ананда Кришнан, одаренный предприниматель – второй по богатству человек в Малайзии. Долгие годы он наживался на единолично получаемых им правительственных концессиях, которые включали монополии на букмекерскую деятельность, нефтяные и газовые франшизы, лицензии на поставку электроэнергии, развитие мобильной связи и частного телевидения. Ему было даровано право на редевелопмент столичного ипподрома, где он и принялся возводить свои знаменитые башни. Когда во время азиатского финансового кризиса миллиарды долларов, ежегодно поступавшие из государственного бюджета, не смогли целиком удовлетворить нужды Кришнана, правительство Махатхира поспешило ему навстречу и заставило государственную нефтяную компанию выкупить у него права на строительство небоскребов.
