Билл Лейн - Одержимость. Переворот в сфере коммуникаций GE
Джек рассердился:
– Ну хорошо, тогда переделайте так, чтобы можно было вообще не употреблять свой.
– Ладно.
И я буквально на цыпочках хожу вокруг каждой грамматической ловушки. Это была война на поражение.
64. Безупречный годовой отчет
Когда Ларри Боссиди объявил о своем уходе из GE, Уэлч признался мне, что расстроен и подавлен. Но уже в понедельник утром он был в прекрасном расположении духа и рассуждал, что уход Ларри чреват для него тем, что двенадцать предприятий будут временно подчиняться непосредственно CEO.
И пока мы просматривали вновь и вновь послание к 550 высшим руководителям, вдруг пришли к тому, что включили в него эту самую фразу: «В обозримом будущем целых двенадцать компаний будут непосредственно подчиняться CEO».
Вдруг возникла пауза: Уэлчу не понравилась расплывчатая фраза.
– Что значит «в обозримом будущем»?
Мне не хотелось останавливаться на этом, так все хорошо шло, и я сказал:
– Год-полтора или два. – Так я представлял себе обозримое будущее.
– Хорошо.
Мы продолжили дальше.
Меня чрезвычайно радовало, когда мы начинали вдаваться в тонкости, такие как расстановка тире, двоеточий, употребление местоимений. Это означало, что включился желтый свет, то есть мы уже приблизились к тому, чтобы отдать письмо Джека в печать.
Мы сделали последний вариант письма!
Мы приступили к созданию этого шедевра две с половиной недели назад, когда Джек вернулся с очередного заседания в «Бока-Ратоне» в приподнятом настроении от хороших дискуссий, большой заинтересованности со стороны 550 менеджеров высшего звена. Он был под впечатлением от того, что услышал за обедом на поле для гольфа, был доволен отзывами о его заключительном слове как о лучшей и наиболее волнующей части его выступления.
Меня вызвали в конференц-зал. Через некоторое время вошел Уэлч, держа в руках желтый блокнот с текстом своего выступления в «Бока-Ратоне» и какие-то разрозненные записи и статьи, а также записки с идеями, которые ему присылали и которые его ассистент Розанна хранила весь год.
– Как дела?
– Прекрасно.
– «Бока» прошла великолепно. Какую же команду нам удалось создать! Невероятный боевой дух!
– Да. Это потому, что мы все становимся более состоятельными.
– Мое заключительное слово прошло хорошо, – сказал он скромно. – Сколько времени оно заняло?
– Пятьдесят минут.
Уэлч съежился, посмотрел как смущенный мальчишка, сжался еще больше. Видя его досаду и разочарование, я выждал пару секунд и сказал:
– Не так уж и долго. – Затем добавил: – И было просто потрясающим.
Это было правдой.
Мы приступили к работе. Джек кружил по залу, постоянно запихивая в рот пластинки жевательной резинки. Жестикулировал, кричал, хватал меня за плечи.
– Великолепно! Потрясающе! А это у вас записано? Про верьте, записали ли? Проиграйте снова! Дайте мне послушать! Да. Да. Именно так. Ничего не трогайте. Отлично.
Как вы находите?
И наконец спросил:
– Хватит для начала? Достаточно? Принесите мне черновик в пятницу днем. Чтобы я мог посмотреть в выходные.
Был понедельник. И я сказал:
– Слишком долго. У меня много другой работы. Может быть, я закончу и принесу уже в четверг?
Джеку понравилась моя честность.
– Хорошо, тогда и увидимся. Спасибо, Билл, – это про звучало очень тепло.
Когда Джек был счастлив и доволен тем, как идут дела, он излучал тепло, подобно электрическому камину.
В четверг в полдень я сидел, запершись в небольшом помещении без окон, которое мы использовали как склад и хранили здесь пропагандистские материалы общества Elfun. Здесь было абсолютно тихо, ничто не отвлекало внимания, даже телефона не было.
Я неистово писал и проклинал сам себя за глупый выпендреж и перенос даты сдачи письма, представляя, как Джек уже спрашивает, где же оно.
Вдруг я услышал пронзительный голос в коридоре:
– Где он? Он там? Где? Здесь?
Дверь распахнулась.
– Что вы здесь делаете? Самое подходящее место для ворчуна, – улыбаясь сказал Джек.
– Да. Я иногда здесь работаю, когда хочу, чтобы мне никто не мешал. Понятно, что не всегда все получается.
– Ну и как идут дела? Что-то уже есть для меня? Должно быть, не очень получается. Я как раз и хотел взглянуть, – произнес он нетипичным для него извиняющимся тоном.
Я буквально вытолкнул его из комнаты.
– Если вы оставите меня часа на три, я принесу вам то, что будет намного лучше последнего черновика.
– Хорошо, до встречи.
Джек вышел за дверь, шутил с секретарями, смущенными, смеющимися и хвастающимися тем, что им удалось меня выследить.
За оставшиеся три с половиной часа я загонял своего секретаря бесконечными перепечатками. А потом послал проект письма с запиской рекламного характера: «Я не стыжусь этого проекта. Я думаю, он очень хороший».
Спустя полчаса меня вызвали наверх, и я вбежал в кабинет Джека со словами:
– Что скажете?
– То что надо! Я просто в восторге! Вы все точно сумели передать. Я возьму его с собой, посмотрю дома, а завтра встретимся и отшлифуем. Спасибо, Билл. Потрясающе!
Он умел заставить вас почувствовать себя на высоте.
Девяносто девять (!) черновых вариантов – и вот мы приблизились к завершению.
Я точно знал, сколько было черновиков, потому что секретарь печатала на каждом мои инициалы WKL-14 с порядковым номером каждого варианта в углу и сохраняла копию, в том числе и электронную. Однажды Джек, поморщившись, спросил:
– Что такое WKL-38? – показав на мои инициалы так, будто это была какая-нибудь зараза. – Ваши инициалы? Но это мое выступление. Почему на нем ваши инициалы?
Он, наверное, имел в виду, что там должно было стоять JFW-38.
После этого разговора я ставил только дату и порядковый номер проекта речи или письма.
Проектов было множество. И вот наконец Джек откинулся на спинку стула и через стол бросил мне:
– Билл, на этом мы закончили. Все прекрасно. Отдавайте текст в печать. Мы проделали большую работу.
Я вернулся к себе в кабинет. Мой приятель Рэй, редактор ежегодного отчета, вошел и взволнованно сказал, что пора везти печатать отчет в зарезервированное для нас время в одну из крупнейших типографий в Орегоне.
Я рассказывал смешные случаи об Уэлче, произошедшие за последние несколько недель, и в половине шестого пошел домой. А Рэй отправился ночным авиарейсом в Орегон, чтобы отвезти электронную версию отчета в типографию, где обещали выполнить наш заказ за четыре-пять дней.
Последующие два дня я провел в вертящемся кресле, положив ноги на стол, мечтая об игре в гольф и глядя из окна на унылый зимний пейзаж.
