Джон Демартини - Как получить огромную прибыль и при этом попасть в рай

Я в деле

Я представлял свою программу по Опыту Преодоления в Далласе несколько лет назад. Одному из присутствующих на тренинге мужчин было 72 года. Он к тому моменту был на пенсии уже 7 лет[2], не занимался ничем конкретным все эти годы, и его друг предположил, что ему будет полезно посетить это двухдневное мероприятие. Большую часть первого дня он, в самом деле, не подключался к происходящему. Я не мог достучаться до него, я был уверен в наличии у него установки: «Ладно, это милые молодые люди, миссия, и достижения, и судьба — все это замечательно, но не для человека моего возраста. Для меня уже слишком поздно».

Я сел рядом с ним, когда шло основное событие этих выходных — упражнение Коллапс Волновой Функции. Зная, что он занимается этим формально, я прервал его работу и спросил: «Вы, в самом деле, верите, что вам больше нечего делать на этой планете?»

Он сказал: «Почему вы говорите это?»

«Потому что я смотрю на вашу энергию и на ваш дух, — ответил я. — Вы не участвуете по-настоящему в том, что происходит вокруг вас, не живете этими моментами. Это как если бы вы... как если бы вы умирали».

«Это заметно?» — спросил он.

«Да, я вижу человека, который умирает, потому что он потерял свою мечту, свое видение, свое вдохновение и цель». Я обнаружил, что, когда говоришь от всего сердца, люди чувствуют, слова проникают в самое их существо.

Его глаза слегка затуманились, и он сказал: «Я не думал, что кто-то может увидеть это, но именно это я и ощущаю. Теперь я знаю, почему мой друг посоветовал мне прийти сюда», — тут он опустил глаза и начал плакать.

Я помог ему закончить Коллапс Волновой Функции, и к концу он был глубоко вовлечен в упражнение. Его сердце впервые за многие годы вновь открылось. В тот вечер он отправился домой и мечтал о том, чему он хотел бы посвятить остаток своей жизни. Он не знал, осталось ему 10, 20 или 30 лет, но жизнь вновь стала драгоценной, и он не хотел тратить впустую ни единого ее момента. Всю ту ночь он мечтал, а когда на следующий день пришел ко мне, я помог ему прояснить, что ему нравится, и заставил его записать некоторые из его мечтаний. Неожиданно он воодушевился. Он увидел возможности для себя и своих талантов там, где до сих пор видел только мрак и медленный закат.

В конце курса он крепко обнял меня, поблагодарил и пошел своим путем, и я не слышал о нем ничего до своего выступления на съезде в Далласе, которое состоялось 9 месяцев спустя. Я произнес уже около двух третей своей речи, когда дверь в конце зала открылась, и этот самый господин вошел и сел в конце аудитории. Когда я увидел его в первый раз, он был одет весьма неаккуратно, как пенсионер из маленького города, которому особенно некуда идти. Но во вторую нашу встречу он выглядел великолепно. У него было совершенно другое выражение лица. Его отличали острый взгляд и жизненная энергия, и можно было безошибочно понять, что он живет здесь и сейчас.

Я закончил речь, подписал книги и пожал руки, а он все ждал, пока все уйдут. Когда я подошел к нему, он встал и спросил: «Помните меня?»

Я сказал: «Да, помню. Вы выглядите иначе, но я помню».

Он посмотрел мне прямо в глаза, взял мою руку и сказал со спокойной уверенностью: «Я в деле», — и я затих.

Я был тронут, потому что раньше этот человек считал себя конченым, разрушался и был готов сдаться из-за того, что попал в коллективную систему убеждений, требующую, чтобы каждый выходил на пенсию в возрасте 65 лет. Это убеждение не имеет ничего общего с человеческим сердцем или духом. В его основе лежит ничто иное, как устаревшая политическая идея. Он обнаружил, что принимает это на веру и планирует свою жизнь с учетом этого убеждения, и, в соответствии с бессознательной программой, был готов умереть — не по естественным причинам, а по убеждениям. Затем, вследствие того, что кто-то может называть стечением обстоятельств, но, на самом деле, вследствие действия вселенских сил, он попал на мой тренинг, пробудился и вновь включил свет.

Он сказал мне, что объединился с другом его же возраста, бывшим деловым партнером, и вместе они создали успешную консалтинговую компанию. У него есть нечто, побуждающее его просыпаться каждое утро, — люди, возможности и испытания, приходящие каждый день, — то, что он никогда не мыслил получить вновь, потому что был просто «слишком стар». Он выглядел и чувствовал себя моложе и был живее, чем почти год назад, и он сказал, что теперь получает больше денег, чем когда-либо до выхода не пенсию. Он выглядел живым и был воодушевлен собственной жизнью. Это пришло ко мне откуда-то из глубины — знание великой правды, а затем ее пример в виде этого человека: бессмертная душа человеческого существа призвана делать и создавать что-то прекрасное до тех пор, пока тело не сможет двинуть ни одним мускулом, не износится, не разрушится. Эта движущая сила никогда не остановится, вне зависимости от личных или культурных убеждений.

Напуганный финансист

Я установил, что услуги, которые вы оказываете миру, и то, что вы получаете за них, — это барометры вашей самооценки. Так что, если вы прекращаете работать и не предоставляете никаких услуг, если вы не зарабатываете, не покупаете и не взаимодействуете с жизнью посредством обмена и материи во всех ее формах, ваша самооценка, убежденность и самоуважение резко упадут. Это спроектированный божественными силами надежный механизм, позволяющий убедиться в важной истине: вы не махнули рукой на жизнь, пока она сама не готова махнуть рукой на вас. Этот механизм применим к каждому, неважно, насколько совершенен этот человек.

Однажды я консультировал бывшего исполнительного директора одного из крупнейших финансовых институтов в мире. Он только что вышел на пенсию после 30 лет невероятно полной и насыщенной профессиональной жизни, чтобы стать руководителем весьма уважаемого университета. Эта позиция была действительно престижной, но по большей части основанной на общественных началах, скромно оплачиваемой и требующей выполнения некоторых церемониальных и общественных обязанностей. Он вошел в мой офис, и я сразу же ощутил что-то, не соответствующее его внешнему виду, за обманчивым выражением его лица. Когда этот господин сел, и я спросил его, чем могу быть полезен, он неожиданно наклонился вперед, зажав руки между коленями, его плечи согнулись, а на лице появилось страдальческое выражение.

Он выпалил: «Я не знаю! Я не знаю, что происходит. Всю свою жизнь я рос и действовал очень уверенно, но теперь я стал ощущать себя ничтожеством. Я был финансистом, а теперь я глава университета, но с тех пор, как я на пенсии, я в панике. Как будто я 30 лет играл в игру, заставляя людей верить, будто всегда знаю, что делаю. Теперь же я понимаю, что не знаю ничего, и боюсь, что все обнаружат это».