Джон Тамни - Как работает экономика
Уолл-стрит в нижней части Манхэттена, где раньше было средоточие инвестиционных банков, – это символ финансового бизнеса, которым теперь занимаются по всей стране. Во многих отношениях Уолл-стрит – положительный символ, поскольку расположенные там компании предоставляют очень важные услуги. Но Уолл-стрит существенно изменилась после 1971 г., и изменения произошли не в лучшую сторону. Когда доллар был привязан к золоту, большинство мировых валют были привязаны к доллару, значит они тоже обеспечивались золотым стандартом. Когда президент Никсон оторвал доллар от золота, курс всех валют в мире превратился в плавающий. Если бы сегодня «минута» означала 51 с, завтра 30 с, а послезавтра 45 с, в кулинарной лаборатории Гранта Ашаца царил бы хаос, потому что там необходимо точное время. Когда стоимость денег начала меняться каждый день, хаос наступил в мировой экономике.
Никто не перестал производить или торговать. Человеческие потребности и желания, а также стремление производить и потреблять слишком велики. Вместо этого на Уолл-стрит нашли новый способ работать с новыми эластичными стандартами измерения, начав торговать валютой.
Журналист The Wall Street Journal Крейг Кармин в своей книге «Биография доллара» писал: «Рынок валюты – это крупнейший рынок в мире, на котором объем торговых операций составляет $3,2 трлн в день»{256}. Еще более важно, что «это один из новейших рынков»{257}. Кармин объясняет: «На протяжении всего XIX в. и первой половины ХХ в. ведущие мировые валюты были привязаны к золоту, а не торговались на открытом рынке»{258}. До 1971 г. «не было потребности в рынке иностранных валют, потому что все основные валюты были привязаны к доллару и могли измениться только при крайне необычных обстоятельствах»{259}.
Допустим, компания Toyota хочет продавать машины в США, но так как продавать их приходится по постоянно плавающему курсу доллара, нужно предусмотреть меры на случай изменения цены «зеленых». Точно так же американские компании Apple, Dell и Microsoft продают свои товары за иены, фунты и австралийские доллары, и все три этих валюты тоже имеют плавающий курс, поэтому компаниям нужно защитить свои доходы в этих валютах от внезапного понижения их стоимости. Люди продолжают обменивать товары на товары, и валюта по-прежнему остается средством, облегчающим этот процесс, однако непрерывно плавающие курсы валют привели к взрывному росту активности валютного рынка.
В 2001 г., когда я работал в отделе обслуживания частных клиентов банка Goldman Sachs, один мой клиент продал свой бизнес японцу. Контракт был заключен в иенах с выплатой суммы в течение пяти лет. Если бы сделку заключили в 1970 г., когда иена была привязана к доллару по курсу 360/1, мой клиент больше ничего бы и не предпринимал. Но так как теперь курс японской валюты колебался, мой клиент должен были защитить себя от изменений курса в следующие пять лет. Мы смогли принять меры, чтобы защитить пятилетний платеж от возможных падений курса, но на заключение этой сделки потребовалось несколько недель. Это была невероятная трата времени и труда, а на самом деле таких процедур вообще не должно быть.
Экономический рост происходит, когда инвестиции находят правильный человеческий капитал. Плавающий курс привел к тому, что огромное количество человеческого капитала отправилось на Уолл-стрит, чтобы заняться там торговлей хаосом. Работы по уменьшению экономической неопределенности, причиняемой плавающим курсом, проводить необходимо: мировая торговля и инвестиции почти невозможны без этого. Но плавающий курс перенаправил многих финансовых гениев на должности, которые очень хорошо оплачиваются, но работа, которую они там выполняют – это работа посредника между финансами. Это трагедия – так тратить человеческие ресурсы. «Видимое» здесь – это умные, блестящие, трудолюбивые финансисты, зарабатывающие большие деньги в банках, в том числе инвестиционных, и хедж-фондах. «Невидимое» – это то, чего могли бы добиться эти люди, если бы их талант не был направлен на компенсацию нестабильности нашей валюты. Сколько достижений в медицине или технологиях мы упустили из-за бессмысленной необходимости торговать валютами?
* * *Вероятно, главный товар в мире – это нефть. Большинство мировых конфликтов начинались именно из-за нефти, люди во всем мире, затаив дыхание, следят за скачками цены на черное золото, ее взлеты и падения изменяют геополитический баланс власти. Нестабильность такой важной цены барреля нефти – это почти целиком результат плавающего курса доллара. Помните: что бы ни писали в газетах, «нефтяных шоков» не бывает. С 1971 г. унция золота постоянно стоит приблизительно 15 баррелей нефти. Золото стабильно. Повышение его цены сигнализирует не о дефиците золота, а о падающем долларе. Когда золото дешевеет, это говорит о том, что доллар дорожает. Когда доллар дешевеет, а золото дорожает, цена на нефть поднимается.
Стив Форбс заметил: «Когда доллар был привязан к золоту, между серединой 1940-х гг. и 1971 г., цена нефти почти не колебалась»{260}. А это как раз то, чего все мы хотим. При стабильном долларе нефть была дешевой и так же стабильной. В 1971 г. не было потребности в торговле валютой, не требовалось и никаких мер против плавающих цен товаров, оценивавшихся в долларах.
Когда курс доллара стал плавающим, наряду с операциями на валютном рынке появились операции на рынке валютно-сырьевом. Лео Меламед, бывший председатель Чикагской товарной биржи, писал в 2007 г., что крах послевоенной Бреттон-Вудской системы, основанной на золотом стандарте, «логически обосновал начало торговли фьючерсами на Чикагской товарной бирже»{261}. Плавающий курс валюты соблазнил многих умнейших людей начать работать на валютном рынке, других – торговать на товарных биржах, и экономика потеряла еще больше способных людей, которые стали управлять хаосом, возникшим из-за нестабильного доллара.
Нефть, соя, пшеница и мясо продавались по стабильным ценам при долларе, обеспечиваемом золотом, но цены на эти товары начали дико скакать, когда доллар сорвался с якоря. Сегодня принято обвинять во всех смертных грехах хедж-фонды и прочее финансовое «колдовство», но плавающий доллар сделал эту запутанную финансовую эволюцию неизбежной. Например, авиакомпаниям нужна определенность по поводу цен на топливо. Из-за плавающего доллара она перманентно находится в зоне турбулентности, и авиаперевозчики вынуждены перенаправить свои лучшие интеллектуальные ресурсы с обслуживания клиентов на работу с финансистами, чтобы верно просчитывать все операции на топливном рынке.
