Лилия Кох - 100 дней между жизнью и смертью

С другой стороны, от этих мыслей радость в душе сменялась чем-то щемящим и причиняющим боль. Неужели я никогда больше не вернусь сюда? А зачем? Незачем. Но ведь я больше не смогу так беззаботно валяться в снегу, разрисовывать картинки и клеить поделки, словно это дело всей моей жизни!

А как же фрау Штиль и фрау Харт? Их я тоже никогда больше не увижу? И Торстена тоже? Мне хотелось плакать. Было жаль и их, и себя, и то, что они успели стать для меня чем-то важным. Но я должна двигаться дальше. Все, что случилось, очень дорого для меня. Но этот период времени заканчивается, и я понимала это.

Помню, когда-то в юности мне пришлось проваляться в больнице почти три недели. Соседи по палате казались тогда самыми близкими и родными людьми. Даже домой не хотелось возвращаться! Словно эта жизнь здесь и сейчас имела самое большое значение. Это там, за бортом суета и неправда, а здесь все по-настоящему, и окружающие люди лучше всех на свете. Со слезами горечи расставания мы обменялись адресами, телефонами и… никто никому и никогда не позвонил. А позже, спустя пару лет, я встретила случайно одну из тех женщин, и оказалось, что нам совсем не о чем говорить. Тогда та ситуация связала и сблизила нас. А «на воле» все мы слишком разные и занятые. Я объясняла себе это, чтобы успокоиться, но мне не становилось легче, наоборот, грустнее. Еще пару часов, и я окунусь в привычную жизнь, где так многое требует и ждет моего внимания и действий. Где нет места для всего того, что было еще вчера. Лишь тихий, уютный уголок в душе сохранит и оставит навсегда и каморку фрау Штиль, и дружескую улыбку фрау Харт, и бассейн с теплой водой, и соляные горы из свечей. И человека, заставившего снова почувствовать себя живой.

Завтра Восьмое марта! Праздник, который всегда любила в России. И несмотря на то, что здесь его почти забыли, мы сядем за стол, подарим с мамой друг другу подарки, получим поздравления от наших любимых мужчин и выпьем шампанского.

День шестьдесят шестой

Весна: ожидание и предвкушение

С утра солнце так и светит, проникая во все углы и закуточки! Весна набирает силу, оживляя все вокруг, как же это здорово! Тепло, свежо, зелено! А запах! Благоухание молодой зелени и первых цветений сводит с ума своим дурманом. В такие моменты хочется спать и ничего не делать, наслаждаясь лишь созерцанием происходящего! И все же за прошедшую неделю я успела очень много сделать, чем и горжусь! Во-первых, созвонилась и встретилась со всеми, кого долго не видела, а во-вторых, и в самых главных, подготовила и разослала разным салонам в Берлине ровно двадцать резюме в надежде найти работу. Уверена, мне скоро ответят! Ведь берлинцы тоже мечтают быть самыми красивыми!

– Мам, привет! – Герман открыл своим ключом дверь и чмокнул меня в щеку. Светящийся от радости.

– Ты такой счастливый, есть повод? – с интересом спросила я.

– Да, есть! Учительница сказала, что если я и дальше так буду стараться, то на следующий год могу угодить в гимназию! – гордо ответил он.

– Прямо «угодить»? Было бы неплохо! – пошутила я.

– А ты чем занималась сегодня?

– Собрала часть снимков моих работ на диск, чтобы отправить последний конверт, – задумчиво ответила я, вспоминая, что еще надо сделать.

– А я сегодня Аню встретил, помнишь, ту, у которой мама постоянно на «шпрахах» плакала, потому что домой хотела. Так вот, они решили вернуться и скоро уедут.

Я слушала и не верила своим ушам.

– А как же сама Аня? Она тоже уезжает вместе с родителями?

– Ну да, так она сказала… Еще передавала тебе привет и просила позвонить ей, если сможешь.

Герман убежал к дедам, а я как вкопанная стояла посреди комнаты, переваривая услышанное. Недолго думая, я набрала Анин номер. Мы договорились встретиться в знакомом кафе.

Хорошо помню, как после приезда в Германию сильно скучала Наталья, ее мать, уже тогда она хотела вернуться в Россию. Николай, отец семейства, человек уравновешенный, реагировал более спокойно на перемены и везде мог приспособиться. Но Аня, такая умная, талантливая… У нее и язык сразу пошел, и учеба легко давалась. Казалось бы, все только начинается, и не за горами успех. Что же случилось? Стук в дверь прервал поток мыслей.

Улыбка на лице соседки фрау Шмидт мгновенно сменилась пытливым взглядом.

– Что случилось, Лиленька? – Кажется, это был любимый вопрос соседки! С фрау Шмидт мы давно не виделись, с тех пор, как уехали в санаторий. В то время она гостила у подруги в Лейпциге и вернулась, когда нас уже не было. – Ты не переживай, Лиленька, не все могут так просто в чужой стране прижиться, – успокаивающе произнесла она, когда я ей рассказала про Аню. – Расскажи лучше, как вы отдохнули в санатории? Наверное, снега там было много?

Я невольно покосилась на желтую картинку, которая теперь красовалась на комоде.

– Да, снега было очень много, и отдохнули мы хорошо…

В глазах соседки промелькнула тень сомнения, и она предложила приготовить ее фирменный чай. Фрау Шмидт была для меня не просто соседкой или знакомой старушкой. С момента нашего знакомства я очень привязалась к ней и чувствовала на себе ее нежную заботу. После первого глотка ее волшебного чая я рассказала о наших приключениях в санатории, во всех деталях и подробностях.

– Тебе грустно от этого? – немного помолчав, спросила она.

– Нет, уже нет… За последний год я научилась принимать события так, как то, что должно случиться. Все, что произошло, должно было произойти и имеет свой смысл…

Правдой это было лишь наполовину, но совсем не хотелось расстраивать и без того обеспокоенную старушку.

– Ты слишком много думаешь и переживаешь за других, а больше нужно о себе думать… – с сожалением в голосе сказала она. – Когда голова постоянно занята другими людьми и их проблемами, то для себя самой совсем не остается места. Потому и в жизни в лучшую сторону ничего не меняется. А ты постарайся больше о своих чувствах и желаниях думать, тогда и в душе какой-нибудь уголок освободится. Того гляди, и кавалер это местечко займет, достойный, который не обидит…

– Да не нужен мне сейчас никакой кавалер! Совсем не нужен! Честное слово! Да и что мне с ним делать-то? Теперь я совсем не знаю, как с кавалерами быть.

– Ну ладно, ладно, время покажет. Расскажи, что ты с работой надумала?

– Ничего особенного. Почти неделю назад кипу писем с резюме отправила, но пока ни одного ответа не получила.

– Ну ничего, семь дней – это совсем не срок.

День шестьдесят седьмой

Мне тридцать два года, и я снова могу фотографироваться!

Неделя пролетела незаметно. Я успела посетить «родных» докторов, которые явно «скучали» без меня! Честно говоря, больницы, медсестры, все эти кабинеты и больничный запах стали такими чужими… Словно это было очень давно, в какой-то другой жизни, в которую совсем не хочется возвращаться.