Нассим Николас Талеб - Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса
Аналогичные идеи можно найти и в наследии предков – о том же самом толкует пословица на идише: «Заботьтесь о том, чтобы не было худшего, а лучшее само о себе позаботится». Эта мудрость кажется банальной, но таковой не является: подумайте о том, сколько людей привыкло заботиться о лучшем в надежде на то, что худшее не случится само собой. Мы повсюду видим, что люди питают отвращение к мелким потерям, а о чудовищных Черных лебедях не думают (и их недооценивают): обычно мы страхуемся от малых и вероятных потерь, а не от больших и редких. То есть делаем все наоборот.
Прочь от золотой середины
Продолжим изучать штанги. Есть много сфер жизни, в которых середина никаким боком не «золотая»; именно в этих сферах применима двухуровневая стратегия (максимальная безопасность плюс максимальный риск).
Возьмите профессию литератора – самую бескомпромиссную, самую рискованную, самую притязательную из профессий, больше других основанную на умозрительных построениях. Во Франции и других европейских странах у писателей есть традиция искать синекуру – скажем, спокойную должность чиновника с гарантированной занятостью, от которого не требуется особых интеллектуальных усилий; занятие без особых рисков, которое забывается, как только ты покидаешь контору, так что можно посвящать свободное время сочинительству и писать что твоей душе угодно, следуя лишь собственным правилам и стандартам. Среди французских писателей удивительно мало ученых. Напротив, американские писатели часто являются учеными или журналистами, что делает их узниками системы и портит их книги; люди науки, живущие под постоянным давлением, в стрессе, воспринимают мир весьма искаженно. Каждая строчка, которую вы пишете по навязанным вам стандартам, например о проституции, убивает определенный сегмент вашей души. С другой стороны, сочетание синекуры и сочинительства – модель приятная, почти такая же хорошая, как финансовая независимость, а то и лучше ее. Великие французские поэты Поль Клодель и Сен-Жон Перс и романист Стендаль были дипломатами; множество английских писателей – чиновниками (Троллоп служил на почте); Франц Кафка работал в страховой компании. Но всех превзошел Спиноза – он изготавливал увеличительные стекла, благодаря чему его философия была полностью защищена от порчи со стороны ученого истеблишмента. В отрочестве я думал о том, чтобы стать литератором или философом, поступив, подобно многим родственникам, на спокойную, приятную, безмятежную дипломатическую службу. В Османской империи существовала традиция использовать православных христиан в качестве эмиссаров и послов, даже министров иностранных дел, и эту традицию переняли в Ливане (мой дед и прадед были министрами иностранных дел). Однако я опасался того, что христианское меньшинство подвергнется репрессиям, и оказался прав. В итоге я стал трейдером и сочинял в свободное время – и, как читатель может убедиться, пишу то, что хочу. Штанга «бизнесмен-ученый» была идеальной; в три или четыре часа дня, когда я уходил из конторы, моя работа переставала существовать до следующего утра, и я был волен делать то, что считал более ценным и интересным. Попытавшись войти в научный истеблишмент, я ощутил себя как в тюрьме: меня вынуждали следовать чужим программам, главной целью которых была самореклама.
Профессии можно чередовать: что-нибудь очень безопасное, потом что-нибудь авантюрное. Мой друг сделал замечательную карьеру редактора в книжном бизнесе и заработал себе отличную репутацию. Лет через десять он порвал с издательским миром и окунулся во что-то очень рискованное. Это настоящая штанга во всех смыслах слова: если рискованное дело не выгорит или выгорит, но не принесет ожидаемого удовлетворения, он всегда может вернуться в прежнюю профессию. Вот почему мой выбор – это Сенека: сначала он вел очень активную жизнь искателя приключений, после чего удалился на покой, чтобы писать и размышлять, а не довольствовался «средним» сочетанием двух образов жизни. Многие люди дела становились впоследствии мыслителями, как Монтень, «штанга» которого была чередованием занятий: от чистого действия к чистому размышлению.
Если я должен работать, то нахожу более предпочтительным (и менее болезненным) интенсивно трудиться короткое время, а остаток дня ничего не делать (в буквальном смысле слова), пока не восстановлю силы и не захочу повторить цикл. Это мне нравится больше, чем долгая, утомительная, вялая офисная текучка в японском стиле (с перерывом на сон). Основное блюдо и десерт должны подаваться отдельно.
Между прочим, Жорж Сименон, один из самых продуктивных писателей ХХ века, писал только 60 дней в году, а в остальное время «ничего не делал». Он издал больше двухсот книг.
Одомашнивание неопределенности
До конца этой книги мы увидим еще много штанг с похожей асимметрией, которые, когда возникает риск, защищают от случайности и помогают приручить антихрупкость. Что характерно, все эти штанги похожи друг на дружку.
Давайте посмотрим, как обстоят дела в различных сферах жизни. Если говорить о личном риске, вы легко можете защитить себя с помощью такой штанги и свести шансы на неудачу к нулю. Мое отношение к риску разнится от паранойи до агрессии в зависимости от того, о чем идет речь. Правила таковы: нет сигаретам, нет сахару (особенно фруктозе), нет мотоциклам, нет велосипедам в черте города, а точнее, повсюду, кроме территорий без транспорта вроде Сахары, нет разговорам с восточноевропейскими мафиози, нет самолетам, которыми управляют непрофессионалы (разве что рядом с ними сидит пилот-профессионал). В остальном я могу принять любой профессиональный и личный риск, особенно если он не несет в себе опасность смертельного повреждения.
В социальной политике стратегия штанги – защищать очень слабых и позволять сильным делать свою работу, а не помогать среднему классу консолидировать привилегии, блокируя эволюцию и создавая всевозможные экономические проблемы, которые больнее всего бьют по бедным.
До того как Великобритания стала бюрократическим государством, она применяла стратегию штанги: страной двигали искатели приключений (обычных и экономических) и аристократы. Роль аристократии по большому счету сводилась к тому, чтобы проявлять осторожность, а искатели приключений путешествовали по планете в поисках возможностей для торговли или оставались дома и возились с техникой. Теперь Лондон населяют богемные буржуа, которые получают гигантские годовые премии.
Мой подход к сочинительству можно описать следующим образом: я пишу, с одной стороны, литературные эссе, которые может понять каждый, с другой, статьи для специалистов, и ничего «посередине» – ни статей для газет, ни колонок, ни даже интервью (если только этого не требует издатель).
Читатель может вспомнить и режим физических упражнений из главы 2: на первом этапе ты поднимаешь максимальные тяжести, на втором – не делаешь ничего. Альтернативный режим – это менее интенсивные, но более длительные занятия в спортзале. Если добавить к первому режиму не требующие усилий долгие прогулки, получится та самая штанга.
Еще о штангах. Творите безумства (иногда ломайте мебель), как поступали пьяные греки ближе к завершению философских пиршеств-симпозиумов, и оставайтесь «рациональными», когда дело касается важных решений. Грошовые желтые журналы и классика пополам с научными трудами; не читайте книг «среднего уровня». Разговаривайте либо со школярами, таксистами и садовниками, либо с учеными с мировым именем; никогда не беседуйте с учеными, которые не сделали ничего особенного, но заботятся о своей карьере. Если вам кто-то не нравится, оставьте его в покое или вычеркните из своей жизни; даже не думайте оскорблять его словом[53].
Повторим: в отношении случайности стратегия штанги приводит к обретению антихрупкости через уменьшение хрупкости и ограничение риска потерь и утрат; катастрофы нам не так страшны, и в то же время мы извлекаем выгоду из потенциальных доходов.
Возвращаясь к финансам: штанга не обязательно должна проявляться в форме размещения средств, с одной стороны, в защищенные от инфляции наличные деньги, а с другой – в рисковые ценные бумаги. Штангой является все то, что сводит риск банкротства к нулю. У легендарного инвестора Рэя Далио есть правило для тех, кто играет на бирже: «Убедитесь, что вероятность неприемлемого результата (риска банкротства) равна нулю». Это правило ведет нас прямиком к стратегии штанги[54].
Еще одна идея Рори Сазерленда: в Великобритании пациентам, страдающим не слишком серьезными болезнями, связанными с употреблением алкоголя, советуют ограничиться определенным количеством граммов в день. При этом оптимальное решение – избегать алкоголя три дня в неделю (то есть давать печени подолгу отдыхать), а оставшиеся четыре дня пить столько, сколько хочется. Математическое обоснование этой и других стратегий штанги будет приведено позднее при обсуждении неравенства Йенсена.
