Как работает экономика: Что Rolling Stones, Гарри Поттер и большой спорт могут рассказать о свободном рынке - Тамни Джон
Нам нужно задать самим себе пару важных провокационных вопросов. Что предпочтительнее: слабые компании, вроде GM и Citigroup, которые нуждаются в поддержке налогоплательщиков, чтобы продолжать вести бизнес, или сильные компании, такие как Microsoft и IBM, которые могут справиться с трудностями сами? Если рынки сами преуспевают в уничтожении мощных компаний, представители антимонопольных организаций никому не нужны. И потом, что не так с монопольными прибылями? Разве желание получить монополию на прибыль недостаточно хорошая причина, чтобы вообще начать заниматься бизнесом? Если бизнес достиг монопольного положения, значит, он полностью удовлетворяет запросам рынка. Именно потребители предоставляют бизнесу долю на рынке, и если компания получает большую долю, значит, она лучше других отвечает запросам потребителей. Бизнес растет из-за большого спроса на его продукцию. Но положение крупных компаний может пошатнуться, поэтому состав группы успешных компаний быстро изменяется.
Монопольные доходы полезны тем, что они демонстрируют амбициозным предпринимателям, какие деньги можно заработать, закрепившись в прежде неизвестной им сфере рынка. Без этих «маяков» инвесторы, предприниматели и компании не знают, где больше прибыль на вложенный капитал. Поэтому когда антимонопольные чиновники портят жизнь компаниям, успешно прокладывающим путь, те уходят с рынка, а мы остаемся в кромешной темноте, где слепой ведет слепого.
Глава тринадцатая
Вывод: не списывайте со счетов бросивших учебу разносчиков прессы
Эти ребята из Google хотят стать миллиардерами и рок-звездами, ездить на конференции и все такое. Посмотрим, будут ли они гореть желанием заниматься своим бизнесом через два-три года.
Билл Гейтс o Google, 2003 г.{191}В 1970-е гг. Роланд Свенсон бросил учебу в Техасском университете, решив «получить степень в области рок-н-ролла». В Остине полным-полно молодых людей, надеющихся найти себя в музыке. Однако в возрасте почти 31 года Свенсон, похоже, все еще оставался «двадцатилетним», подрабатывая корректором и разнося по общежитиям популярные у студентов «альтернативные» еженедельники{192}. Большинство людей, взрослея, расстаются со студенческим образом жизни, но Свенсон застрял в нем. Ни одно из опробованных им в первые тридцать лет жизни занятий не предвещало ему успеха.
Но люди умеют удивлять. В 1994 г. Курт Уорнер расфасовывал продукты в магазине «все по 5,50» после того, как его отказались взять в команду Green Bay Packers. Но Уорнер не оставлял мечту стать квотербеком, играл в младших футбольных лигах, и в конце концов привлек внимание тренеров St. Louis Rams, которые подписали с ним контракт. К 2000 г. Уорнер был признан «Самым ценным игроком» НФЛ и привел свой клуб к завоеванию Суперкубка{193}.
На рубеже 1990-х и 2000-х гг. Кэтрин Стокетт была рядовым сотрудником нью-йоркских журналов (я знаю это, потому что мы были и остаемся друзьями), пока не переехала с мужем в Атланту в 2003 г. Она была симпатичной и остроумной женщиной, но никто из тех, кого я знал, не мог подумать, что ее ждет международная известность. Написав роман о напряженной обстановке в штате Миссисипи, предшествующей борьбе за гражданские права, она получила, как она однажды написала мне, «ШЕСТЬДЕСЯТ (60) отказов от издательств». Но ее настойчивость дала плоды. Роман «Прислуга» стал бестселлером, а снятый по нему фильм принес крупные кассовые сборы.
Вернемся к Свенсону. В 1996 г. он убедил своих боссов организовать музыкальный фестиваль South by Southwest, известный сегодня под названием SXSW. Первый фестиваль собрал 700 человек, сейчас на него приезжают более 70 000 зрителей, и на протяжении девяти дней в марте рестораны, бары и отели Остина переполнены. Фестиваль стал одним из самых крупных музыкальных событий в стране.
Все эти истории напоминают нам о том, что трудно угадать не только каким окажется будущее, но и кто изменит его. Антимонопольная политика исходит из прямо противоположной идеи – что будущее известно наперед.
Чрезвычайно сложно предвидеть, кто из этих, на первый взгляд, обычных людей однажды получит всемирное признание. Не менее сложно угадать, какая из нынешних историй успеха завтра будет заслуженно забыта. Антимонопольные законы основаны на ошибочном убеждении, что настоящее предсказывает будущее. Свенсон, Уорнер и Стоккет – живые аргументы, опровергающие эту дурацкую идею.
Антимонопольные законы пытаются регулировать нормальную работу рынка, в которой каждую секунду принимается бесчисленное количество решений. Любое предприятие может потерпеть крах под влиянием миллиона разных противоречивых обстоятельств. Как говорится, «никто ничего не знает».
В 2000 г. Марк Цукерберг был старшеклассником в Нью-Гемпшире, а в 2010 г. стал основателем Facebook, зарабатывающим миллиарды. Создав самую большую в мире социальную сеть, Цукерберг далеко опередил, например, MySpace, социальную сеть, принадлежащую медиагиганту News Corp.
Неожиданно превратившись в главную социальную сеть, Facebook в 2014 г. за $19 млрд приобрела компанию WhatsApp, разработавшую мессенджер для мобильных устройств. Один из учредителей WhatsApp Ян Кум, украинский иммигрант, попав в Калифорнию в возрасте 16 лет, он с матерью жил на пособие, включая талоны на еду{194}. Как написал в The Wall Street Journal Гордон Кровитц, WhatsApp был компанией, «о которой мало кто из регуляторов вообще знал»{195}. Бизнес развивается быстро, меняя направления с ошеломительной скоростью и доказывая, что сейчас все труднее и труднее предвидеть, кто следующим совершит что-то выдающееся.
Регулирование – это экономический эквивалент предположения, что менее расторопные защитники из команды Appalachian State смогут постоянно успешно противостоять более быстрым нападающим Michigan Wolverines. На самом деле даже не так. Регулирование предполагает, что тренер команды Appalachian State точно знает, куда попадет мяч. Не так уж много тренеров способны предвидеть такое, но если они могут это делать, им все равно нужны будут блестящие, талантливые игроки, готовые сыграть соответствующим образом.
И точно так же, как Michigan Wolverines будет с завидным постоянством обыгрывать Appalachian State, наиболее талантливые представители мира коммерции всегда будут на несколько шагов опережать тех, кто должен их контролировать. Даже те, кто искренне убежден, что Goldman Sachs, Coca-Cola и Pfizer нуждаются в государственном регулировании, не могут не согласиться с несколькими неоспоримыми фактами. Сильные компании уже являются объектами надзора лучших «контролеров» – конкурентов и клиентов. Более того, те, кто одобряют государственное регулирование, редко обладают способностями, необходимыми хотя бы для того, чтобы получить приличную работу в частном секторе.
Бывший управляющий банком BB&T Джон Эллисон любит говорить, что «хотя правительство не может сделать нас всех равными, оно может сделать нас всех ничтожными». В самом деле, государственное регулирование и враждебное отношение к доходам на протяжении столетий делали талантливых людей беднее и беднее. В Китае людям пришлось столкнуться, как с кошмаром навязанного властями равенства, так и с примерами ошеломительного накопления богатств, которое начинается, как только правительство отступает в сторону.
Регулирование не просто постоянно терпит поражение; оно просто не может работать. В чем оно преуспевает, так это в ослаблении компаний – принуждая их тратить время и деньги на соответствие правительственным постановлениям, вместо того, чтобы приносить пользу клиентам и акционерам. Мы должны избавиться от регулирующего государства не потому, что хотим произвола неуправляемого бизнеса над гражданами (такого не может случиться), но как раз потому, что мы хотим, чтобы бизнес полностью сосредоточился на удовлетворении потребностей граждан.
