Хесус Уэрта де Сото - Деньги, банковский кредит и экономичские циклы
Обнаружение адекватной правовой почвы имело решающее значение для выживания всей сети сложившихся интересов, порожденных банковским делом на основе частичного резервирования. Всякому образованному человеку было ясно, что эти практики должны основываться на чем-то большем, нежели просто фактическое положение дел. Недостаточно осознать и заявить, как это делает Шепард Клаф, что «в действительности [золотых дел мастера] даже предоставляли ссуды из денег, принятых ими на сохранение, исходя из теории и опыта, говоривших о том, что на руках им достаточно иметь сумму, которая позволила бы удовлетворить ожидаемый текущий спрос вкладчиков. Такая практика (по крайней мере к XVII в.) привела их к выпуску „обещаний заплатить“, т. е. „расписок ювелиров“, которые, подобно современным банкнотам, переходили из рук в руки. Эти „обещания заплатить“, которые могли быть оплачены путем использования клиентских вкладов, на деле превышали суммы на депозите. Когда это происходило, такой выпуск бумаг фактически создавал кредит — очень крупное открытие»[180]. Однако сколь бы «крупным» ни казалось «открытие» того, что можно использовать деньги вкладчиков мошенническим путем или выпускать депозитные расписки на суммы, превышающие объем полученных вкладов, ясно, что подобные действия имеют те же отличительные признаки, что и другие преступные акты присвоения, которые всегда были объектом доктринального анализа специалистов по уголовному праву. Сходство между этими двумя типами действий настолько очевидно, что теоретики не могли оставаться безразличными к творящемуся в экономике нарушению правовой нормы.
Поэтому неудивительно, что были предприняты огромные усилия для того, чтобы обосновать то, что обосновать невозможно, т. е. показать законность — сточки зрения общих принципов права — присвоения средств, принятых на хранение, и выпуска депозитных расписок на суммы, превышающие фактические вклады. Однако для заинтересованных сторон (преимущественно властей и банкиров) было настолько важно найти соответствующее теоретическое обоснование, а не просто объявить законной порочную, криминальную практику (как в конце концов и произошло, несмотря на все теоретические фасады и построения), что многие юристы до сих пор продолжают работать над приданием юридической респектабельности процедурам, которые даже сегодня являются общепринятой практикой.
Доктринальные попытки обосновать частичное резервирование иррегулярных поклаж можно разделить на две группы. Первая группа ставит целью разделаться с проблемой, приравняв договор иррегулярной поклажи к договору займа. Мы подробно проанализируем эту группу теорий и покажем, что с юридической точки зрения это сделать невозможно. Сторонники второй группы теорий, появившихся сравнительно недавно, признавая существование фундаментальных различий между договорами займа и денежной иррегулярной поклажи, сосредоточили усилия на построении новой юридической концепции «доступности». Они утверждают, что данное понятие следует воспринимать широко, подразумевая, что от банкиров требуется лишь «разумное» инвестирование и неуклонное исполнение регламентов и банковского законодательства. Подробное изучение теорий этой группы покажет, что в конечном счете они сводятся к провалившейся попытке, предпринятой в рамках теорий первой группы, т. е. к попытке оправдать использование частичного резервирования иррегулярных поклаж, приравняв договор вклада к договору займа. Таким образом, теории второй группы впадают в те же ошибки и юридические противоречия, которые, как мы увидим далее, присущи теориям первой группы. Помимо этого, в следующей главе будет объяснено, почему теоретическая сущность новой интерпретации доступности (основанной на «законе больших чисел») неприемлема с точки зрения экономической теории.
Таким образом, можно сделать вывод, что прошлые попытки юридически оправдать банковское дело на началах частичного резервирования в отношении вкладов до востребования потерпели неудачу. Это объясняет некоторую двусмысленность, постоянно присутствующую в доктринах, касающихся этого типа банковской практики, отчаянные усилия избежать ясности и открытости в их толковании, общее отсутствие подотчетности и, наконец, — поскольку банковское дело на началах частичного резервирования само по себе экономически нежизнеспособно — это объясняет тот факт, что оно было обеспечено поддержкой центрального банка, который осуществляет регулирование и восполняет ликвидность, постоянно требующуюся для предупреждения крушения системы в целом. В главе 8 мы обсудим деятельность центральных банков и покажем, что национализация денег и регламентация центральным банком всей банковской системы, а также законы, регулирующие эту деятельность, продемонстрировали полную неспособность поддерживать устойчивость финансовой системы, избегая экономических циклов и не допуская банковских кризисов. Таким образом, напрашивается вывод о том, что банковская система на началах частичного резервирования потерпела неудачу в целом, даже при условии поддержки и защиты со стороны центрального банка.
В конце этой главы будет рассмотрено несколько новых типов финансовых договоров. Некоторые из них весьма напоминают те, что банкиры используют в связи с банковскими вкладами, в частности, различные финансовые операции, в том числе и договор РЕПО (соглашение о продаже (покупке) ценных бумаг с последующей обратной покупкой (продажей) по обусловленной цене). Будет показано, что последний влечет за собой уклонение от закона: всякий раз, когда гарантируется цена, установленная предварительно, не зависящая от цены вторичного рынка, которая сложится к моменту исполнения соглашения, такая сделка скрывает договор истинного вклада. В заключение будут рассмотрены глубокие, сущностные различия между финансовыми операциями, связанными с банковским делом, и финансовыми операциями, связанными со страхованием жизни. Последние представляют собой форму истинных сбережений, где настоящие блага обмениваются на будущие блага. Подобный обмен обладает особо притягательными чертами, но он никоим образом не связан с присвоением вкладов до востребования, созданием кредита или выпуском необеспеченных квитанций. Мы также обсудим развращающее влияние, которое оказали на страховой бизнес последние веяния (более всего заметные в законодательной деятельности правительства), размывающие и затемняющие традиционные юридические и технические границы между этими двумя типами институтов (страхования жизни и банковского дела).
