Хесус Уэрта де Сото - Деньги, банковский кредит и экономичские циклы

434

Лишь внезапное, немыслимое снижение общественных временных предпочтений позволило бы индексам фондового рынка в отсутствие кредитной экспансии подскочить к новому консолидированному уровню, с которого может начаться в лучшем случае медленный, постепенный рост фондового рынка. Таким образом, непрерывный и продолжительный фондовый бум и эйфория всегда искусственны и подпитываются кредитной экспансией. Более того, подобные эпизоды эйфории поощряют людей откладывать потребление на короткий срок и инвестировать остатки наличности в фондовый рынок. Поэтому кризис и спад могут быть отсрочены на время, пока длятся ожидания фондового бума, подпитываемого кредитной экспансией. Так случилось в конце 1990-х годов перед резкой коррекцией фондовых рынков в 2000–2001 гг.

435

Machlup, The Stock Market, Credit and Capital Formation, p. 92. Эта книга Махлупа крайне важна для понимания влияния экономического цикла на фондовый рынок.

436

«Прибыли фондовой биржи, заработанные в период повышения стоимости капитала в денежном выражении, которые не соответствуют пропорциональному увеличению капитала сверх объема, требующегося для воспроизведения эквивалента текущего дохода, и не являются доходом, а также их использование для потребления, могут привести к разрушению капитала».

См.: Profits, Interest and Investment, chap. 3, p. 83–134, цитируемый фрагмент находится на с. 133).

437

Независимо от конкретного исторического пускового механизма, кризис на фондовом рынке может разразиться после замедления темпов кредитной экспансии, потому что, как установил Фриц Махлуп,

«в этом случае наиболее вероятный результат состоит в быстром падении цен ценных бумаг. Высокие цены акций и облигаций стимулируют новое предложение ценных бумаг, но корпорации, желающие извлечь выгоды из высоких цен в целях привлечения средств через фондовую биржу и использовать их для реальных инвестиций, обнаруживают, что никаких дополнительных средств на бирже нет»

438

Мы не упоминаем того неоспоримого факта, что за большой частью «гласа народа» в пользу институциональной поддержки фондового рынка стоят интересы множества держателей спекулятивных ценных бумаг. Аналогичным образом весьма знаменательно и то, что, когда разражается кризис фондового рынка, СМИ почти единодушно публикуют «обнадеживающие» сообщения, настойчиво заверяющие о преходящем и «неподтвержденном» характере явления и советуют публике не только воздержаться от продажи акций, но и извлечь из ситуации пользу, купив побольше ценных бумаг по выгодной цене. Делается все возможное, чтобы заставить замолчать голоса несогласных, то есть тех, кто видит ситуацию иначе и считает продажу акций самым мудрым поступком, — именно те голоса, что представляют большинство участников рынка.

439

Например, 17 октября 1929 г., прямо перед биржевым крахом 24 октября, Ирвинг Фишер уверенно заявил:

«„Мы на самой вершине фондовых цен“, — и что, следовательно, достигнут полностью консолидированный уровень, который уже никогда не понизится».

Ту же ошибку, что Фишер, совершили Уэсли Митчел, Р. Дж. Хоутри и даже Джон Мейнард Кейнс. См.: Скоузен М. Кто предсказал крах 1929 года? // Экономический цикл: Анализ австрийской школы. Челябинск: Социум, 2005. С. 172–215 (см. также прим. 100 к этой главе).

440

«Это хорошо заметно на фондовой бирже, которая дисконтирует потоки будущих доходов по текущей ставке процента. Перед лицом мощного подъема чувствительный и хорошо информированный рынок рано или поздно начнет, разумеется, опасаться за будущие доходы и за затраты на текущие проекты. Но вне всякого сомнения, даже там, где это не так, растущая ставка процента весьма сильно повысила бы роль фактора дисконтирования, тем самым заглушив чрезмерный оптимизм».

Лахманн объясняет огромное значение фондового и фьючерсного рынков распространением рассеянного знания и информации о различных экономических агентах, усиливающих степень их взаимной межвременной координации. Следовательно, и фондовый рынок, и рынок фьючерсов облегчают экономическую координацию и устойчивость до тех пор, пока они не деформированы инфляционным влиянием кредитной экспансии. В любом случае именно фьючерсные рынки первыми предскажут последующие фазы экономического цикла. Сами события, даже не будучи причиной увеличения процентных ставок, бухгалтерских убытков в отраслях, производящих капитальные блага, и т. д., в конце концов положат конец фондовому буму и ускорят наступление экономического кризиса.

441

Это верно относительно текущей (2001 г.) рецессии в Японии.

442

Поэтому нет ничего удивительного в том, что стадия восстановления сочетается с относительным снижением цен на потребительские товары и услуги и, следовательно, курсов акций котирующихся на бирже компаний, ближайших к последней стадии производственной структуры, при росте курсов акций компаний, действующих на наибольшем удалении от потребления. Как указывает Фриц Махлуп,

«сдвиг спроса от потребительских благ к ценным бумагам — это „сбережение“. Обычно предполагается, что существенный сдвиг цен происходит не только между потребительскими благами и ценными бумагами, но также между благами потребительского и производственного назначения. Может показаться странным, что падение цен на потребительские блага должно совпадать, с другой стороны, с одновременным с ростом цен на два рода вещей. Но в этом нет ничего сложного: повышение цен на титулы капитальных благ может сопровождаться ростом цен на собственно капитальные блага»

443

«Непрерывный рост курсов акций объясняется не улучшением условий производства и не увеличением добровольных сбережений, а лишь приливом инфляционного кредита. Продолжительный подъем может быть только результатом предложения инфляционного кредита».