Хесус Уэрта де Сото - Деньги, банковский кредит и экономичские циклы
272
В последней главе будут рассмотрены сравнительные преимущества банковской системы, основанной на классическом золотом стандарте и подчиняющейся принципам права, т. е. требования 100 %-ного резервирования.
273
Излагаемая нами теория капитала — ключ к пониманию того, как банковская кредитная экспансия искажает реальную производственную структуру экономики. Обычная ошибка критиков представляемой здесь австрийской теории экономического цикла (также называемой денежной, или основанной на фидуциарном кредите, теорией экономического цикла) состоит в том, что они не принимают во внимание теорию капитала. В качестве примера можно привести две работы Ганса-Михеля Тройтвейна: Hans-Michaél Trautwein, «Money, Equilibrium, and the Business Cycle: Hayek’s Wicksellian Dichotomy,» History of Political Economy 28, no. 1 (Spring, 1996): 27–55; Idem., «Hayek’s Double Failure in Business Cycle Theory: A Note,» ch. 4 of Money and Business Cycles: The Economics of F. A. Hayek, M. Colonna and H. Hagemann, eds. (Aldershot, U. K.: Edward Elgar, 1994), vol. 1, pp. 74–81.
274
О концепциях человеческой деятельности, планов деятельности, субъективной концепции времени и деятельности, понимаемой как набор последовательных стадий, см.: Уэрта де Сото X. Социализм, экономический расчет и предпринимательская функция. С. 40 сл.
275
Развитие экономической теории как науки, в основании которой всегда лежало представление о людях, на творческих субъектах и главных действующих лицах социальных процессов и событий (субъективистский подход), бесспорно, является наиболее значимым и характерным вкладом австрийской экономической школы, основанной Карлом Менгером. Менгер счел необходимым отказаться от стерильного объективизма классической (англосаксонской) школы, чьи последователи были поглощены мнимым существованием внешних объективных сущностей (социальные классы, экономические агрегаты, материальные факторы производства и т. п.). В отличие от этого Менгер полагал, что экономисты всегда должны придерживаться субъективистского взгляда на человека, который действует [а не реагирует автоматически], и эта концепция всегда должна решающим образом определять способ построения всех экономических теорий в смысле их научного содержания, а также практических выводов и результатов. По этому вопросу см.: Huerta de Soto, «Génesis, esencia y evolución de la Escuela Austríaca de Economía,» in Estudios de economía política, chap. 1, pp. 17–55.
276
Эту классификацию и терминологию разработал Карл Менгер, чья теория экономических благ различного порядка представляет собой одно из наиболее важных логических следствий из его субъективистской концепции экономической науки. Cari Menger, Grundsatze der Volkswirthschaftslehre (Vienna: Wilhelm Braumüller, 1871). Говоря о потребительских благах Менгер использует выражение Giíter der ersten Ord- nung (s. 8), т. е. «блага первого порядка». [Первый русский перевод появился в 1894 г.: Менгер К. Исследования о методах социальных наук и политической экономии в особенности. СПб.: Цинзерлинг, 1894.]
277
О субъективной, эмпирической и динамической концепции времени как единственной концепции, применимой к человеческой деятельности в экономической теории, см.: Gerald Р. O’Driscoll and Mario J. Rizzo, The Economics of Time and Ignorance (Oxford: Basil Blackwell, 1985), ch. 4, pp. 52–70.
278
По верному утверждению Людвига Лахманна, экономическое развитие влечет за собой не только увеличение числа этапов производства, но и рост их сложности, а следовательно, и изменение их структуры. Ludwig М. Lachmann, Capital and its Structure (Kansas City: Sheed Andrews and McMeel, 1978), p. 83. См. также: Peter Lewin, «Capital in Disequilibrium: A Reexamination of the Capital Theory of Ludwig M. Lachmann,» History of Political Economy 29, no. 3 (Fall, 1997): 523–548; а также: Roger W. Garrison, Time and Money: The Macroeconomics of Capital Structure (London and New York: Routledge, 2001), pp. 25–26.
279
Хосе Кастанеда красноречиво заявляет:
«Поскольку в производственный процесс вводится все больше вспомогательных средств, он становится более длительным и в целом более производительным. Разумеется, могут существовать и более окольные процессы, т. е. более продолжительные или более членённые, но не более производительные. Тем не менее они не принимаются в расчет, ввиду того что не применяются на практике, а более продолжительный процесс внедряется только в том случае, если он повышает производительность»
(José Castañeda Chornet, Lecciones de teoría económica (Madrid: Editorial Aguilar, 1972), p. 385).280
Закон временного предпочтения может восходить даже к св. Фоме Аквинскому, а впервые в явном виде он был сформулирован одним из самых блестящих учеников св. Фомы, Жилем из Лесина, который утверждал:
«Res futurae per témpora non sunt tantae existimationis, sicut eadem collectae in instanti nec tantam utilitatem inferunt possidentibus, propter quod oportet quod sint minoris existimationis secundum iustiti- am».
Иными словами:
«Будущие блага не ценятся так высоко, как блага, доступные немедленно, и при этом они не столь полезны для их владельцев, и поэтому справедливость диктует, что их нужно счесть менее ценными»
(Aegidius Lessines, De usuris in communi et de usurarum contractibus, opuscule 66, 1285, p. 426; цит. no: Dempsey, Interest and Usury, p. 214, note 31).Эта идея была позднее представлена св. Бернаром Сиенским, Конрадом Зумменхардом и Мартином де Аспилькуэтой соответственно в 1431, 1499 и 1556 г. (см.: Rothbard, Economic Thought Before Adam Smith, pp. 85, 92, 106–107, 399–400). Следствия из этой концепции для экономической теории позднее развивали Тюрго, Рэй, Бём-Баверк, Джевонс, Викселль, Фишер, и в особенности Фрэнк Альберт Феттер и Людвиг фон Мизес.
281
В мире без временного предпочтения люди ничего бы не потребляли и все сберегали, и в конце концов умерли бы с голоду, а цивилизация бы исчезла. «Исключения» из закона временного предпочтения всегда лишь кажущиеся и неизменно связаны с игнорированием условия «при прочих равных», входящего в формулировку этого закона. Поэтому при внимательном изучении любого из предложенных «контрпримеров» быстро обнаруживается, что опровержения временного предпочтения не подразумевают одних тех же обстоятельств. Это относится к благам, которыми нельзя пользоваться одновременно, или к тем, которые, хоть и выглядят физически эквивалентными, на деле не являются таковыми с субъективной точки зрения действующего субъекта (к примеру, мороженое, которое мы предпочитаем летом, даже если зима уже близко). О теории временных предпочтений см.: Мизес. Человеческая деятельность. С. 451–457.
