Хесус Уэрта де Сото - Деньги, банковский кредит и экономичские циклы
Мы знаем, что утверждение о том, будто бы власти других стран контролировали деятельность банкиров успешнее испанских властей, не соответствует действительности. Наоборот: тоже самое происходило везде или почти везде, и правители в конце концов предоставляли банкирам привилегии, позволявшие им корыстно использовать деньги вкладчиков в обмен на возможность наживаться на банковской системе, предоставляющей средства быстрее и легче, чем налоги.
Подытоживая свой анализ, Саравиа-де-ла-Калье утверждает, что «христианин ни при каких условиях не должен давать свои деньги этим барышникам, потому что, если, делая это, он совершает грех (а это именно так), он должен воздерживаться от греха, а если не совершает греха, он должен воздерживаться, чтобы не ввести в грех ростовщика». Далее он добавляет, что непользование услугами банкиров приносит дополнительные выгоды: вкладчики «если ростовщик приостановит платежи, это не станет для вкладчиков потрясением, а если он разорится, что нередко случается при попущении Господа Бога нашего, то да сгинут и он, и его хозяева вместе с нечестивым барышом»[139]. Как мы видим, умный и не без юмора анализ Саравиа-де-ла-Калье безупречен и непротиворечив. Однако, критикуя банкиров, он слишком сильно упирает на то, что те взимают и платят проценты в нарушение канонического запрета, вместо того, чтобы подчеркнуть незаконное присвоение вкладов до востребования. Другой автор, рассматривающий договор денежной иррегулярной поклажи, — Мартин де Аспилькуэта, более известный как «доктор Наварро».
В своей книге «Заключительный комментарий по поводу вексельных курсов» (Comentario resolutorio de cambios), впервые изданной в конце 1556 г. в Саламанке, Мартин де Аспилькуэта явно ссылается на «банковское дело обеспечения сохранности», обслуживающее банковский договор денежной иррегулярной поклажи. Для Мартина де Аспилькуэты банковское дело обеспечения сохранности, или договор иррегулярной поклажи, совершенно справедлив и означает, что банкир — это «попечитель, хранитель и гарант денег, которые ему переданы или у него обменены с любой целью теми, кто отдает или посылает ему деньги, и он обязан производить платежи торговцам или лицам, которым вкладчики хотят заплатить тем или иным способом; с которых он может брать справедливую для государства или для вкладчика плату, потому что это занятие и ответственность полезны для республики и не содержат несправедливости, и справедливо, если тот, кто трудится, зарабатывает свою оплату. А труд менялы состоит в том, чтобы получать, охранять и держать наготове деньги множества торговцев, записывать и вести их счета с великими сложностями и риском время от времени совершить ошибку в своих записях и в других вещах. Такое соглашение можно оформить договором, по которому один обязывается держать деньги другого во вкладе, производить платежи и вести записи, как оговорено ими, и т. д., как если бы это было соглашение о найме на работу, каковой договор общеизвестен, справедлив и благословлен»[140]. Как мы видим, Мартин де Аспилькуэта рассматривает договор денежной иррегулярной поклажи как абсолютно законный договор, посредством которого люди поручают хранение своих денег профессионалу, т. е. банкиру, который должен сохранять их как добрый родитель и держать их в постоянной доступности для вкладчиков, предоставляя любые кассовые услуги, которые могут им потребоваться. Он также имеет право взимать со вкладчика плату за свои услуги. По сути Мартин де Аспилькуэта считает, что именно вкладчики должны платить хранителю или банкиру и никогда — наоборот, поэтому вкладчики «платят в возмещение за труды и заботы менялы, принимающего и сохраняющего их деньги», а банкиры должны вести «свои дела честно и удовлетворяться справедливым заработком, который получают от тех, кто у них в долгу, и от тех, чьи деньги они сохраняют и чьи счета ведут, а не от тех, кто ничего им не платит»[141]. Кроме того, стараясь прояснить проблему и избежать неправильного понимания, Мартин де Аспилькуэта, используя те же доводы, что и доктор Саравиа-де-ла-Калье, явным образом осуждает клиентов, которые не желают платить за хранение своих вкладов и даже пытаются нажиться на проценте от них. Доктор Наварро заключает, что
«в обмене такого рода грех совершают не только менялы, но и… те, кто доверяет им деньги для сохранения так, как описано выше. Они затем отказываются платить [банкиру] вознаграждение и требуют прибыли, заработанной при помощи их денег и полученной от тех, кто платит наличными. И, если менялы запрашивают плату, клиенты уходят от них к другим. Поэтому, чтобы сохранить таких клиентов, банкиры отказываются от платы и вместо этого берут деньги у тех, кто ничего им не должен»[142].
В книге «Трактат о сделках и договорах» (Suma de tratos у contratos, Севилья, 1571) Томас де Меркадо анализирует банковское дело в том же духе, что и предыдущие авторы. Он начинает с верного утверждения о том, что вкладчики должны платить банкирам за их труды по обеспечению сохранности денежных вкладов, заключая, что «среди банкиров бытует общее правило брать плату с тех, кто хранит деньги в их банке (твердую ежегодную ставку или ставку с каждой тысячи), потому что банкиры оказывают услуги вкладчикам и сохраняют их имущество»[143]. Однако Томас де Меркадо иронически указывает на то, что банкиры Севильи настолько «щедры», что берутся хранить вклады без всякой платы: «…таковые в этом городе и вправду настолько царственны и благородны, что не берут платы»[144]. Томас де Меркадо замечает, что эти банкиры и не нуждаются в оплате, потому что огромные денежные суммы, получаемые ими в форме вкладов, зарабатывают для них существенные прибыли, будучи вложены в их частные сделки. Следует подчеркнуть, что, по нашему мнению, Томас де Меркадо просто констатирует факт и не заявляет о своем признании таких действий легитимными, как, по-видимому, представляется многим современным авторам (среди которых, например, Реституто Сьерра Браво и Франсиско Камачо)[145]. Верно как раз обратное. Сточки зрения строгой римской доктрины и сущности правовой природы договора денежной иррегулярной поклажи, исследованных в главе 1, из всех схоластов именно Томас де Меркадо наиболее ясным образом демонстрирует, что передача собственности при иррегулярной поклаже не подразумевает сопутствующего перехода доступности tantundem, и потому (для всех практических целей) полной передачи собственности не происходит. Он сам очень хорошо это сформулировал:
