Хесус Уэрта де Сото - Деньги, банковский кредит и экономичские циклы
Итогом противостояния этих доктрин стало то, что ученые пришли к мнению, будто «иррегулярность» [т. е. специфичность] договора денежной иррегулярной поклажи состоит не в том, что он представляет собой вклад определенного количества заменимых вещей (т. е. вещей, индивидуальные единицы которых неотличимы от других того же рода и tantundem которых поддерживался в постоянной досягаемости для поклажедателя), а в иррегулярности займов, всегда маскируемых под вклады[103]. Кроме того, банкиры, использовавшие depositum confessatum для маскировки займов под вклады и оправдания незаконной выплаты процентов, в конечном счете поняли, что доктрина, утверждающая, что под вкладами всегда скрываются займы, может быть чрезвычайно выгодной для них, позволяя отстаивать даже присвоение денег, которые в действительности были помещены на вклады до востребования и не получены взаймы. Таким образом, канонический запрет процентов возымел неожиданный эффект, затемнив ясное правовое определение договора денежной иррегулярной поклажи, данное древнеримскими юристами. На последовавшей за этим путанице, а также попытках юридически оправдать мошенничество банкиров и присвоение вкладов до востребования многим удалось неплохо нажиться. До конца XIX в. специалисты были не в силах разобраться в возникшем из-за этого юридическом хаосе[104].
Рассмотрим теперь три исторических примера, в совокупности иллюстрирующие развитие средневекового банковского дела: флорентийские банки XIV в., Барселонский депозитный банк (Taula de Canvi) XV в. и позднее и банк Медичи. Эти банки, как и все важнейшие банки позднего Средневековья, последовательно развивались по схеме, которую мы видели в античных Греции и Риме. Вначале банки уважали традиционные правовые принципы Свода гражданского права, т. е. вели операции со 100 %-ным резервированием, гарантировавшим сохранность tantundem и его постоянную доступность для вкладчика. Затем из-за жадности банкиров и соучастия правителей эти принципы постепенно начинали нарушаться, и банкиры стали заимствовать деньги из вкладов до востребования (зачастую для того, чтобы предоставить ссуду правителям). Это вызвало к жизни банковское дело с частичным резервированием и искусственную кредитную экспансию, которая на первой стадии, казалось, стимулировала быстрый экономический рост. Весь процесс в целом заканчивался экономическим кризисом и банкротствами банков, которые по наступлении экономического спада оказывались неспособны вернуть вклады до востребования и теряли доверие публики. Всякий раз, когда ссуды систематически выдавались из средств вкладов до востребования, наступавший в конечном итоге крах можно считать исторической константой банковского дела[105]. Кроме того, банкротства банков сопровождались сильным сжатием денежной массы (а именно нехваткой займов и вкладов), неизбежно вызывая экономический спад. Как мы увидим в следующих главах, ученым-экономистам понадобится почти пять столетий, чтобы понять теоретические причины этих процессов[106].
Банковское дело во Флоренции XIV в.
Во Флоренции банковская отрасль зародилась в конце XII — начале XIII в. и к XIV в. приобрела огромное значение. Наиболее важными банками владели семьи Аччайуоли, Бонаккорси, Коччи, Антеллези, Корсини, Уццано, Перендоли, Перуцци и Барди. Имеющиеся свидетельства показывают, что с начала XIV в. банкиры постепенно начали мошеннически использовать часть денег со вкладов до востребования, из ничего создавая значительные объемы инфляционного [expansionary] кредита[107]. Поэтому неудивительно, что увеличение денежной массы (в форме кредитной экспансии) породило искусственный экономический бум, за которым с неизбежностью последовал глубокий спад. Спад был спровоцирован не только массовым изъятием средств князьями Неаполя, но и неспособностью Англии выплатить займы и резким падением в цене долговых обязательств правительства Флоренции. Государственный долг Флоренции финансировался новыми спекулятивными кредитами, которые флорентийские банки создавали из ничего. Разразившийся всеобщий кризис доверия стал причиной банкротства перечисленных выше банков между 1341 и 1346 гг. Понятно, что эти банкротства нанесли ущерб всем владельцам вкладов, которые после длительного ожидания получали самое большее половину, треть или даже одну пятую часть своих средств[108]. К счастью, Виллани составил хронику финансово-экономических событий этого периода, обнаруженную и исследованную Карло Чиполлой. Согласно Виллани спад сопровождался масштабным сжатием кредита (описанным как mancamento della credenza, или «нехватка кредита»), которое еще более ухудшило экономические условия и вызвало серию банкротств в промышленности, ремесле и торговле. Глубоко изучив этот экономический спад, Чиполла метафорически описывает переход от экономического подъема к кризису: «Век гимнов Солнцу сменился веком плясок смерти{14}»[109]. Согласно Чиполле спад продолжался, пока, «благодаря» опустошительному воздействию чумы, радикально сократившей численность населения, предложение наличных и кредитных денег на душу населения приблизилось к предкризисному уровню и стало основой последующего восстановления[110].
Банк Медичи
История банка Медичи стала известна благодаря исследованиям Раймона де Рувера, чьи исследования, в свою очередь, были дополнены открытием в 1950 г. конфиденциальных бухгалтерских документов Банка Медичи (libri segreti) в флорентийском Archivio di Stato[111]. Секретность этих гроссбухов выдает скрытую и постыдную природу действий банкиров (см. прим. 52), а также желание множества клиентов итальянских банков (среди которых знать, правители и даже папа) хранить деньги на тайных счетах. Открытие этих банковских книг — огромная удача, так как они позволяют нам глубже понять то, как действовал Банк Медичи в XV столетии.
Следует подчеркнуть, что изначально Банк Медичи не принимал вкладов до востребования. Вначале он принимал лишь срочные вклады, которые в действительности были истинными займами, предоставленными клиентом банку. Эти договоры mutuum назывались depositi a discrezione. Слова a discrezione указывают на то, что эти вклады были истинными займами, так что банк мог использовать их по своему усмотрению и свободно инвестировать их по меньшей мере на период срока вклада[112]. Discrezione также отсылает нас к проценту, который банк выплачивал клиенту, одолжившему ему деньги в форме срочного «вклада».
