Лилия Кох - 100 дней между жизнью и смертью

Я, например, вижу в себе ученика, который прилежно сидит за первой партой, внимательно следя за тем, что пишет учитель мелом на доске. Там записана в столбик куча предметов, которые он изучал когда-то, и в общем-то кое-какие помнит, но многие забыл. Он тщательно обдумывает, какой из них ему хотелось бы снова вспомнить или улучшить, а может, заново развить в себе. Каких знаний и навыков ему недостает. Размышляет и выбирает самое необходимое. Так и я принимаю эту ситуацию.

Мой хэнди задребезжал от СМС. Сегодня мы увидимся, это здорово! Я отдам тебе очередную кипу писем, а ты расскажешь, что у тебя новенького!

У меня так много СМС от тебя, в памяти телефона совсем не осталось свободного места. Надо бы их удалить, но мне так жалко! Они такие приятные, романтичные и полные любви! Как, например, это: «Мой ангел, ты снишься мне каждую ночь! Я так надеюсь, что ты всегда будешь любить меня так же, как я тебя».

Вот что я придумала! Возьму блокнот и перепишу все сообщения от тебя и друзей, присланные мне в этот период. В старости буду перечитывать и ворчать, если ты перестанешь говорить мне столько же много комплиментов и нежных слов!

Надо собираться к врачу. Моя дорогая фрау Мерц так не любит, когда я опаздываю.

Больница совсем пуста. Интересно, куда все подевались? Обычно в коридоре так много больных в очереди, а теперь все пусто, даже на рецепции никого.

– Добрый день, моя дорогая фрау Кох!

Доктор вышла из своего кабинета и пригласила меня войти.

– На сегодня прием закончился, пациенты, персонал и больные – все уже ушли. Но я решила дождаться тебя, чтобы узнать, как прошло твое «путешествие».

Я подошла к фрау Мерц, и она слегка обняла меня. Она улыбалась, но в глазах виднелось еле уловимое беспокойство.

– Ну рассказывай, как ты? Показывай свои раны.

Доктор объяснила, почему в ране на спине собралось так много жидкости. Говорит, что это будет происходить время от времени, и рана еще долго не заживет, потому что очень глубокая. Поэтому в ближайшие два-три месяца нежелательно активно двигаться. А самое неприятное то, что каждую неделю жидкость придется откачивать. Что она сразу и сделала.

Все-таки я настоящий везунчик! Ты же знаешь, как панически я боюсь уколов. А фрау Мерц сжалилась надо мной, обезболила это место и только потом взяла шприц. И пообещала всегда обезболивать. Правда, все равно было больно и неприятно. Попробую больше лежать, может, тогда не придется так часто проделывать эту процедуру.

Нашего доктора я знаю с момента прибытия в Геру. Фрау Мерц работает недалеко от того места, куда мы переехали, поэтому при первой необходимости сразу попали к ней на прием. Тогда я еще совсем не могла говорить по-немецки, но хорошо помню, как она старалась понять, что меня беспокоит. Это она первая забила тревогу, направляя меня на все возможные обследования, она же определила меня в клинику, рассказав о докторе Цане.

Мы еще долго болтали, она обо всем расспрашивала, подбадривала, даже настроение поднялось.

День восемнадцатый

Красные розы

Сегодня совсем не было времени что-либо записывать. С утра к врачу, потом быстро в магазин, а потом, как ты думаешь, что? Отдыхать в постельку! Делаю над собой усилие, чтобы сдержать обещание. Потом пришла Лорка, которая ночует у папы, и мы решили покрасить ей волосы! Все-таки здорово, что мы нашли родителям квартиру в моем же подъезде. Это очень удобно, всегда можно заскочить друг к другу.

Через час экзекуции по покраске волос вновь обрушилась эта мертвецкая усталость. Как же меня это нервирует! Зато цвет волос получился умопомрачительный!

Каждый день пытаюсь делать специальные упражнения для руки. Это так больно! За каких-то две недели мышцы отвердели так, как будто раньше рука никогда не двигалась. Весь день до слез пыталась ее тянуть, это так сложно. Доктор предупреждал: будет больно, но надо стиснуть зубы и работать дальше. Иначе все, капут.

Когда мы узнали о болезни, Герман предложил в своей комнате сделать галерею из наших совместных фотографий. Мы заказали и уже получили те, которые он выбрал. На всех мы очень красивые и счастливые! Почти каждая была сделана в разных городах и в разное время года. Я поместила каждую фотку в рамку, и теперь они стоят в комнате на полу, разных размеров, ждут, когда придет папа и для каждой прибьет гвоздик!

Среди фотографий есть и та, где я с огромным букетом роз на свой последний день рождения, когда мы были с тобой в Берлине. Тогда ты заехал за мной на машине накануне и отказался говорить, куда мы едем. Когда я донимала тебя этим вопросом на автобане, ты твердил, что я все пойму сама скоро. И вдруг я увидела большой указатель «Берлин». Я просто не могла поверить, что это происходит со мной!

Ты привез меня в большой отель, где для нас уже был забронирован роскошный номер. Я плюхнулась на кровать, а когда ты присел рядом, обняла тебя и прошептала тебе на ухо, что никогда не была так счастлива.

А проснувшись наутро в свой день рождения, я обнаружила, что в огромной постели кроме меня никого не было. Но тут в дверях появился ты с огромным букетом красных роз. Ты положил цветы на постель, обнял меня и сказал, что еще никого и никогда так не любил. До сих пор вспоминаю тот букет. Никогда не видела у роз такие огромные бутоны и толстые и длинные стебли. Помнишь, как мы смеялись, что это не цветы, а деревья ростом с меня!

Потом мы гуляли у Бранденбургских ворот, фотографировались в парке, смотрели на город с вышки на Александерплац.

И я еще никогда не была так счастлива. И еще никогда будущее не обещало мне столько радости.

И вот теперь, проходя мимо этой галереи на полу, я каждый раз невольно бросаю взгляд на эту фотографию. Я даже остановилась напротив нее, чтобы как следует присмотреться и понять, что же в ней такого, что так притягивает мой взгляд. За пару минут я испытала массу противоречивых эмоций. Фотография очень удачная и нравится мне, но все же почему-то хочется плакать. Самой трудно было осознать причину, но думаю, теперь поняла, откуда эти странные чувства.

Раньше мне приходилось много участвовать в фотосессиях. После этого я приобрела навык не бояться камеры и правильно вести себя перед ней. Поэтому у меня почти нет неудачных снимков. Давно научилась использовать различные выражения лица и заранее знаю, как это будет выглядеть на фотографии. Могу улыбаться, огорчаться, быть красивой и веселой, какой угодно для конкретной темы.

Но эта фотография… совсем другая. На ней я обезоруженная и беззащитная, искренняя и открытая, даже слишком. При этом безгранично счастливая. В последний раз я видела и ощущала себя такой, может, лет двадцать назад, в том возрасте, когда излишняя открытость делает человека уязвимым и в то же время прекрасным. Но в шестнадцать это простительно. А в тридцать? Только с человеком, которому безгранично доверяешь и любишь. До тебя я никому не могла сказать этого. Теперь чувствую, что эта открытость очень нужна мне. Не знаю, хорошо ли это для меня или плохо, но мне важно оставаться именно такой. Это словно яркий фонарик, который помогает отыскивать в душе и сердце неиссякаемое количество «драгоценных ископаемых», неиспользованных ресурсов, которые дарят счастье мне и позволяют делать счастливыми других.