Александр Соловьев - Корпорации-монстры: войны сильнейших, истории успеха
Миссис Спонслер, воспользовавшись отсутствием ответчика, немедленно затеяла бракоразводный процесс, отсудив $8000 – сумму неслыханную и невероятную. В счет ее пошла роскошная зингеровская загородная вилла. Через месяц Мэри тайно обвенчалась с неким Джоном Фостером, но держала этот брак в строгом секрете, ибо он аннулировал ее бракоразводные успехи и ее права на виллу.
Однако возмездие настигло ее через пару месяцев. Мэри упала со стула, сломала ногу и, считая, что умирает, поделилась со старшей дочерью тайной своего нового брака, видимо, не желая уносить ее с собой в могилу. По несчастью, муж этой дочери работал в компании, носящей скромное имя «Зингер».
Мистер Зингер немедленно узнал о коварстве своей бывшей супруги и отсудил свое имущество назад. Мэри осталась с Фостером. И без виллы.
В 1865 году Зингер встретил свою последнюю любовь в лице молодой француженки Изабель Соммервилль, которая вскоре стала его очередной женой. Жизнь приобрела подобие стабильности – по крайней мере, по меркам Зингера. Большую часть времени он проводил в Европе, развлекая новобрачную всевозможными экстравагантными проектами. Начиная с двухтонной повозки, рассчитанной на 31 пассажира, экипированной спальней и кухней, и кончая роскошным дворцом на Британских островах в греко-римском стиле стоимостью в 500 тысяч долларов, который он скромно окрестил Вигвамом. В этом вигваме в 1875 году и оборвалась витиеватая нить жизни Исаака Зингера.
После его смерти в разных точках мира объявилось еще пятеро наследников, и общее число детей достигло двадцати двух – от трех жен и четырех любовниц. Многочисленные потомки Зингера крутились в высшем обществе. Его сын Парис прославился головокружительным романом с Айседорой Дункан, которая родила ему сына Патрика. А последняя вдова Зингера Изабель считается прообразом знаменитой статуи Свободы в Нью-Йорке. Злые языки прозвали ее «статуей Свободы нравов».
Прославленный муж
«Когда ты умрешь, я буду твою швейную машинку крутить», – так Корней Иванович Чуковский записал в своей книге «От двух до пяти» разговор маленького мальчика со своей бабушкой в середине XX века. К тому времени мир уже давно не мыслил себя без швейной машинки в каждом доме. Она перестала быть роскошью, а стала средством существования. После смерти Зингера машинка продолжала крутиться. Обороты росли. Себестоимость машин сократилась впятеро. А верный Эдвард Кларк продолжал быть ангелом-хранителем компании вплоть до своей смерти в 1882 году. К 1891 году было выпущено более полумиллиона машин. «Зингер» превратилась в огромную корпорацию с филиалами по всему миру.
Правда, русская революция 1917 года нанесла компании значительный ущерб: убыток составил 100 миллионов рублей, из которых, после настоятельных напоминаний, советское правительство возместило три. Но что значит мировая революция по сравнению со швейной машинкой? Во всяком случае, и революцию, и Советский Союз машинка и компания пережили.
Вклад в развитие английского языка // Акио Морита и Sony
Акио Морита, на склоне жизни занимавший должность с необычным названием «основатель компании Sony Corp.», скончался 3 октября 1999 года в возрасте 78 лет. Сделать он успел немало. Например, – в чем он без ложной скромности признается в автобиографии – заставить мир уважать товары с клеймом Made in Japan. Создать с нуля крупнейшую корпорацию. Изобрести ряд не известных до того товаров – и слов, обогативших многие языки. Сблизить рынки Японии и Америки.
Дважды дезертир
Современные японские корпорации начали формироваться около ста пятидесяти лет назад, в «эпоху Мэйдзи» (1869-1912 гг.). Власть в стране захватила группа молодых самураев, которые сформировали олигархию. Они и назначили себя руководителями первых крупных промышленных предприятий (как тогда говорили, владелец японской фирмы является «самураем по происхождению и бизнесменом по призванию»). Уже тогда Япония начала бить рекорды по темпам экономического роста. Секрет был прост: промышленные предприятия могли привлекать из деревень сколько угодно рабочей силы. Дисциплинированные крестьяне на всю жизнь становились работниками корпорации, исполняли ее гимн, самоотверженно трудились и не требовали высокой зарплаты (потому что в корпорации все равно получали раза в три больше, чем могли бы заработать где-нибудь еще).
Японец по рождению и крови, в бизнесе Акио Морита больше походил на американца, являясь живым воплощением негласного девиза эпохи Мэйдзи «Заимствовать чужое, сохраняя свое». Такой «синтетический» подход самым серьезным образом выделял его и его компанию.
У «старых японцев» после Второй мировой войны было принято ругать США за «кока-кольную цивилизацию». Японский бизнес надо было делать по-японски, в соответствии со старинными национальными традициями – такова была господствующая точка зрения. Ее придерживались практически все старинные фирмы, принадлежащие к кланам-дзайбацу например Hitachi, Toshiba (вышедшая из группы Mitsui), Mitsubishi Electric. В XIX веке они торговали продуктами, галантереей, скобяными товарами, во второй половине XX века перешли на всякую бытовую технику.
С их точки зрения даже основанные в 1912 году Sharp и в 1918 году Matsushita Electric были «молодыми». Что уж говорить про Sony созданную в 1946 году? Да еще и человеком, который, по сути, дважды дезертировал – из армии и из семейного бизнеса.
Сразу после атомной бомбардировки Хиросимы состоявший на пожизненной службе в военно-морских силах Японии Акио Морита известил начальство, что в случае окончания войны не намерен возвращаться в часть из командировки, чтобы исполнить последний приказ – коллективное самоубийство. «Но ведь вам предъявят обвинение в дезертирстве!» – ахнул сослуживец. «Очень скоро, лейтенант, – ответил ему Морита, – дезертирство не будет таким уж преступлением».
Обращение императора Хирохито к народу, передававшееся по радио (японцы тогда впервые услышали голос своего императора), застало Морита в родительском доме, древнего благородного рода изготовителей саке марки «Нэнохимацу». Его семейство варило этот национальный напиток триста лет.
Дед и прадед Морита были тонкими знатоками искусства и тратили много времени и денег на художественную коллекцию. В результате семейное предприятие оказалось на грани банкротства. Для модернизации фабрики потребовались значительные средства.
Ирония судьбы заключалась в том, что необходимая сумма была получена от продажи драгоценностей из дедушкиной коллекции – древнего китайского манускрипта, бронзового зеркала и нефритового ожерелья, созданного в IV веке до нашей эры.
