Яна Афанасьева - Финанс-романс. В дебрях корпоративной Европы

Яна Афанасьева

Финанс-романс. В дебрях корпоративной Европы

Вступление Корпорация начинается с туалета

Самое высокое здание в Бонне называется СorpTower: стильная и самодовольная, в лучших традициях нарциссизма сама с собой играющая в солнечных зайчиков сорокоэтажная стеклянная башня. Тут расположено управление KPEY , мирового гиганта консультационных услуг. У проходящего мимо зеваки не останется никаких сомнений: именно тут, и нигде больше, знают наверняка, откуда берутся и куда уходят большие деньги.

Последние два этажа техногиганта занимает резиденция управляющих партнеров, то есть совладельцев компании. Простым смертным сюда доступ закрыт. В башне, таким образом, насчитывается 38 женских туалетов, по одному на этаж. Есть ли женские туалеты на этажах партнеров, лично мне установить не удалось.

Ведь там даже секретари – и те мужчины. В отношении мужских туалетов не уверена, но ручаюсь чем угодно, что в любой отдельно взятый момент как минимум в одном из женских разворачивается личная драма. Кто-то плачет, или всхлипывает, или прикладывает к глазам холодную бутылку с минеральной водой. Некоторые оригиналки вместо старой доброй истерики придумали заниматься йогой в туалетной кабинке. Кто-то подолгу изучает отрицательные результаты тестов на беременность, пытаясь разобраться, к лучшему это или нет. Бесславные карьеристки перечитывают уведомления об увольнении или постановления о переводе их проекта в Брюссель. И так каждый день – не считая банальных служебных романов, глупых распоряжений начальства и ежедневной тихой зависти. Они не красотки и не уродины, а самые обыкновенные женщины с неплохим образованием, парой-тройкой «лишних» килограммов, периодически запущенными стрижками и обостренным чувством ответственности. Их окружают самые что ни на есть среднестатистические мужчины, не олигархи и не тупицы, заурядные консультанты, аналитики и налоговые юристы, правда, самомнение у этих мужчин точно такое же, как и у олигархов, и проблем с ними ничуть не меньше.

Словом, перед тем как устроиться на работу в корпорацию, загляните для начала в туалет, ибо самые сильные душевные потрясения – разочарование, отчаяние, ярость – вы будете прятать и спускать в унитаз именно там.

Глава первая Входим и выходим

Первокурсникам экономических факультетов кажется, что, если им посчастливится попасть на работу в KPEY , жизнь, считай, удалась, о деньгах больше не придется беспокоиться, и не за горами то радужное время, когда можно уже присматривать спортивный кабриолет.

Но KPEY – это не кузница кадров, а голодные игры на выживание. Здесь никому не интересно, какой у тебя потенциал, чему ты можешь научиться. Успех определяется только тем, что ты уже знаешь и умеешь. Поэтому, чем сложнее тебе приходилось до KPEY , тем лучше ты будешь работать. А сожженные за спиной мосты помогают сосредоточиться на новых обязанностях.

Я попала сюда накануне тридцатилетия, сбежав из Хельсинки от монотонности брака и предсказуемой стабильности финского корпоративного мира, прихватив отчаянные амбиции и полсотни пар обуви. В прошлом остались питерский ФИНЭК [1] и Университет Хельсинки, первые робкие шаги в управлении финского бумажного концерна StoraEnso . Сомнения по поводу того, к чему лежит душа и на что хватает способностей, были отброшены. Неотвратимо росла уверенность, что я все-таки особенная и, возможно, что-то у меня получится. Пришло время кардинально изменить жизнь. Несколько блестящих проектов, завершившихся скачками через две ступеньки вверх по карьерной лестнице, обновленное резюме – и вот я в Бонне, в CorpTower . Как оказалось, я была неодинока. KPEY притягивает тех, кто ищет быстрых и радикальных перемен.

Вот и Камилла, в которой я с первой же встречи распознала родственную мятежную душу, точно так же однажды почувствовала, что ее начинает мутить от монотонности жизни, вдохнула поглубже и прыгнула в неизвестность.

Камилла – бывший форексный трейдер (это тот, кто знает, чем фьючерс отличается от форварда), citygirl [2] , только с поправкой на мужа и ребенка. Всего несколько месяцев назад она перестала кормить грудью сына, выставила непутевого супруга, закончила перестройку дома и чудом избежала операции по удалению чего-то жизненно важного. Из-за всех этих передряг она могла проводить на своей прежней работе в крупной финансовой компании в Таллине только десять часов в сутки вместо обычных пятнадцати, и шеф Камиллы нанял ей в помощь старшего менеджера – молодого и амбициозного вчерашнего выпускника, мальчика из хорошей семьи. Камилла разозлилась и в припадке досады разместила свое резюме на Monster [3] . Ее почти сразу же пригласили на интервью. В итоге одним июньским утром она вышла из CorpTower c предложением о работе. Ей дали сутки на размышление.

Камилла не спеша добрела до Рейна, невидящими глазами уставилась в контракт и расплакалась. Красивейший парк вокруг, нарядные разноцветные клумбы, лебеди с балетной осанкой в пруду, неспешные баржи, спускающиеся и поднимающиеся по Рейну, джоггеры с айподами, мамаши с карапузами – и совершенно никому нет дела до того, что где-то среди всего этого видимого благополучия на одинокой скамейке тихонько всхлипывает какая-то там трейдерша. Никому нет дела, что она с утра ничего не ела, не понимала, как ее нелегкая сюда занесла, не представляла, в какой стране ей теперь разводиться и как быть с годовалым ребенком. Можно ли вот так наобум взять и в тридцать с небольшим лет сбежать от всех своих проблем, неотвеченных вопросов и неоконченных скандалов, переехать в чужую страну, где у тебя вообще никого нет и на языке которой ты совсем не говоришь?

В паре шагов от Камиллы неспешно продвигалась к реке взлохмаченная компания, воодушевленно и слаженно ворковавшая на русском матерном. Камилла не хотела иметь с ними ничего общего, но так уж получается, что всякий, оказавшись в чужой стране, бессознательно поворачивает голову, заслышав родную речь. Даже если не хочется себя выдавать. И даже если речь матерная. Выдался жаркий день, явно не обремененная рабочими контрактами компания собиралась попить пива, порассказывать анекдоты, пожаловаться друг другу на немецких бюрократов и повспоминать бурную российскую молодость. Камилла подняла мутные от слез глаза и поинтересовалась, где тут недалеко можно поесть или найти продуктовый магазин. Компания спросила, все ли у нее в порядке. Камилла пожала плечами и растерянно заметила, что в целом да, только она не знает, идти ли ей работать вот в эту стеклянную башню на горизонте. Компания решила, что девушка прикалывается. Им бы ее проблемы. «Что бы вы знали о моих проблемах?» – подумала Камилла, поняла, что хуже уже не будет, и подписала контракт. Может быть, в прошлом она была никудышной женой и матерью, с этим в ближайшее время ничего не поделаешь. Зато она хороший трейдер, а в KPEY станет еще лучше, и уж этого у нее никто не отнимет.